Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том II
«Сомнение — погибель веры».
Прежде белый череп на чёрном поле был для Таррина всем. Он символизировал идеалы, которым Реликтор посвятил свою жизнь. Сейчас, глядя на стяг, космодесантник чувствовал, что череп будто насмехается над ним — идеалы оказались лживыми.
Задавшись вопросом, что же теперь означает для него знамя ордена, Таррин взмолился Императору о даровании ответа.
Ответа не было.
Уровень приоритета: пурпурный-альфа.
Отправитель: штаб-квартира имперского командования, улей Инфернус, Армагеддон Секундус.
Получатель: боевая баржа Адептус Астартес «Клинок возмездия» на высокой орбите Армагеддона.
Дата: 3026999.M41
Передал: астропат-прим Ранкор.
Принял: астропат-терминус Сянь-Цзи.
Автор: комиссар Марко Рикариус, 93-й полк Стального Легиона Армагеддона.
Мысль дня: Открытый разум подобен крепости с вратами незапертыми и неохраняемыми.
Газкулл здесь. Повторяю: я получил подтверждение того, что орочий военачальник лично возглавляет осаду Инфернуса. Собранные им силы превосходят наши в соотношении двадцать к одному. Он вызвал орбитальные удары, разрушившие противоосадные орудия города. На всех уровнях улья бушуют восстания. Множество жителей бежали в пустоши, несмотря на попытки местных арбитров остановить их. Большинство беглецов перебиты орками. Вскоре мы уже не сможем удерживать стены.
Молю, во имя Императора — спасите нас!
Глава двенадцатая
Монолит находился в непосредственной близости.
Реликторы ещё не видели монумента, но знали, что он впереди, неподалеку от них. Помимо иных признаков, Таррин просто чувствовал это — от одного присутствия столь могучего тотема Хаоса у космодесантника крутило живот и начинала тупо, ноюще болеть голова.
Окружающая флора тоже испытывала на себе влияние монолита. Большинство растений покрылись пузырями, почернели и зачахли от болезней, лианы источали желтый гной.
В джунглях бушевали яростные схватки, со средней дистанции доносились звуки боев. В вокс-сети наслаивались друг на друга доклады командиров отделений, клявшихся, что на место каждого убитого врага выскакивают из кустов и бросаются в атаку трое других, с более продвинутым вооружением.
Трем отрядам уже пришлось соединиться с тремя другими, чтобы усилить их позицию.
Впрочем, Реликторы выигрывали — они сдерживали диких орков, и, самое главное, отвлекали их. По данным ауспиков, на страже монолита оставалось около восьми десятков зеленокожих, но восемьдесят — это лучше, чем восемьсот или восемь тысяч, и тринадцать космодесантников плюс инквизитор вполне могли справиться с ними.
Конечно, если орки не подпитывались силой самого монолита. Окажись среди них хоть горстка чудил, вроде того, который четыре дня назад перед смертью разбросал Таррина и его боевых братьев, баланс серьезно сместится.
«Мы подчиняем сам варп нашей воле», вспомнил молодой Реликтор, не понимая, нравится ему это или нет.
Элитное подразделение позволило оркам броситься в атаку — воины достаточно громко шумели, чтобы привлечь врагов, — и встретило их шквалом болтерного огня. Несколько чужаков рухнули, но остальные знали, как укрываться за деревьями и ранеными сородичами.
Бардан издал боевой клич Реликторов: «Сила воли, стойкость воли!», но его слова утонули в воплях диких орков и ревущем шуме десятка запускаемых цепных мечей. Таррину показалось, что и он успел издать горловой рык, прежде чем волна зеленокожих обрушилась на космодесантников.
И уже не было места сомнениям — только не сейчас, когда воин смотрел в глаза врагов и видел в них кровожадное безумие, слышал гнусные поношения, слетавшие со слюнявых языков, и ощущал поганую вонь ксеносов.
Подобные твари оскорбляли взор Императора, и за это заслуживали истребления. А значит, каждый раз, когда Таррин разрубал дикого орка цепным клинком или проделывал в нем дыру разрывным болтом, проливая тёмно-багровую кровь, он исполнял Его волю. Разве могло быть иначе?
Боевые братья тоже исполняли волю Императора, и, по большей части, оружием, которое Он даровал Реликторам. Правда, Таррин слышал вой Бича Артека, хоть и не видел самого Бардана, и ни на мгновение не забывал о присутствии скованного человека — благодаря постоянному покалыванию ниже затылка.
Если выдавался момент, молодой воин, рискуя, отвлекался от схватки и бросал взгляд через плечо на пленника инквизитора — связанного демонхоста, как объяснил Декарион, — проверяя, чем тот занят.
Оказывается, почти ничем. Довольствуясь, судя по всему, ролью зрителя, «питомец» стоял в стороне от битвы, накинув капюшон и спрятав руки в рукава тёмных одеяний. Если прежде дикие орки разбегались от одного только вида демонхоста, то теперь они едва уделяли ему внимание.
«Ждёт, — подумал Таррин, — ждёт, что инквизитору придется разомкнуть ещё одно звено цепей. До тех пор он не станет действовать, даже не подумает защитить себя».
В итоге пленника пришлось оборонять Хальстрону, и это удавалось ему превосходно. Сталь, скрытая за невозмутимым обликом инквизитора, блеснула на свету. Он явно был сильнее, чем выглядел — удары двуручного молота дробили кости и превращали в кровавую кашу мышцы чужаков.
Кроме того, инквизитор оказался весьма проворным — он двигался быстрее, чем Таррин мог ожидать от человека с таким плотным телосложением и очень тяжелым оружием. В какой-то момент Хальстрон уложил трех противников разом, пригибаясь, отпрыгивая, отшатываясь, пропуская мимо себя их неуклюжие выпады, а затем отвечая каждому сокрушительным ударом молота.
Когда Таррин снова глянул в ту сторону, изломанные тела орков уже валялись на земле, а Хальстрон стоял над ними с красным и блестящим от пота лицом. Он воздел молот, готовясь нанести решающий, смертельный удар первому из чужаков, и Реликтор заметил в глазах инквизитора искру безумия, способного сравниться по накалу с неистовством зеленокожих.
Старший библиарий Декарион сражался цепным мечом и психосиловым посохом. Оружие, длиною в рост самого космодесантника, венчали выполненные в бронзе, отполированные до блеска череп Реликторов и имперский орёл. Когда Декарион взмахивал посохом, из глазниц черепа и орла вырывались дуги разрядов, устремлявшиеся к противнику.
Касания любой из трех ветвей молнии хватало, чтобы дикий орк лишился лапы или ноги ниже колена. Строенный удар мог превратить жертву в горку пепла.
Посох, кажется, не обладал собственными силами, он всего лишь служил проводником естественных способностей Декариона. Он — псайкер, как и все библиарии — мог подчинять нечистые энергии варпа своей воле. В отличие от тысяч других юных пси-мутантов, унесенных Чёрными Кораблями навстречу неведомой судьбе, Декарион дорос до зрелых лет и прошел тренировки Адептус Астартес, научившись управлять врожденным проклятием.
В ордене Реликторов служили и другие библиарии; ещё больше воинов разума можно было найти в почти каждой из разбросанных по Империуму крепостей-монастырей. Их терпели — нет, больше того, на них полагались, — и то же самое относилось к имперским навигаторам и астропатам. Как спросил тогда сержант Диволион: «В чем ты видишь отличие?»
Возможно, ветеран всё же был прав. Если Декарион, или магистр Бардан, или инквизитор Хальстрон обладают силой и стойкостью воли, необходимой, чтобы поднять демоническое оружие и обратить его мощь против врагов Императора, что в этом плохого?
И эта мощь имела значение.
Передняя линия диких орков смялась — треть чужаков уже погибли, не сумев забрать с собой ни одного Реликтора. Но, как и опасался Таррин, среди зеленокожих рыскали псайкеры. Первый из них оказался настолько безрассудным, что рискнул выпустить ответную молнию в старшего библиария и вскоре превратился из проблемы в кучку золы.
Второй, более хитроумный, скрывался за спинами сородичей. Таррин почти не видел его со своей позиции, но вокс-доклады братьев помогали узнать о действиях чудилы — космодесантники сообщали, что из головы псайкера вырастают щупальца энергии, напоминающие кнуты. При этом они не атаковали врагов, а, касаясь звероподобных сородичей шамана, наделяли их удвоенной силой и яростью.
Вскоре Таррин сам в этом убедился, когда раненый им и оставленный подыхать орк обрел второе дыхание и злобно набросился на Реликтора, размахивая дубиной.
На какой-то момент показалось, что ход битвы может измениться, но диких зеленокожих уже осталось слишком мало, чтобы они сумели воспользоваться поздно обретенным преимуществом. Собрав вокруг себя командное отделение, капитан Мэгар пробился через орочьи ряды и лично снес голову псайкера.
