Джеймс Сваллоу - Омнибус: Кровавые Ангелы
Пока сражение кочевало туда-сюда, мертвый жрец оставался там, где упал, безукоризненная и безупречная броня, которую он когда-то носил, теперь была испачкана кровавыми отпечатками ног и измазана запекшейся кровью. Открытые глаза апотекария слепо уставились на шипящий ливень. Рафен никогда не чувствовал к этому высокомерному противнику ничего кроме неприязни, но сейчас, когда он смотрел на застывшее на мертвом лице воина выражение ужаса и отчаянья, он чувствовал к жрецу только жалость. Однако Сахиил невольно поставил свою собственную славу превыше преданности ордену и здесь, в этом грязном месиве, он полностью отплатил за свою лживость.
Рафен отмахнулся от еще одного атакующего ударом затыльника болтера и остановился, чтоб перезарядить. Одновременно он осмотрелся, найдя свое местоположение по актиническому сиянию голубого ментального пламени вокруг лорда Смерть. Дождевая вода, испаряясь, превращалась в белый пар, окутывая Библиария. Пока Рафен смотрел, эфирное свечение, которое окружало Мефистона, собралось вокруг нависающих дуг его психического капюшона, свертываясь в хлысты энергии, которые обжигали взгляд. Двойные рогатые черепа на кончиках его проводников из призрачного, пси-проводящего металла едва контролировали эту мощь, и библиарий раздулся внутри кроваво-красных доспехов, втягивая в себя смертельную силу.
Появились цвета и оттенки, которым не место в мире живых, сам воздух мерцал и искажался подобно призрачным линзам. Рафен видел цель Мефистона — отделение разорителей Несущих Слово, ощетинивающееся тяжелым оружием. Повелитель смерти развернул к ним голову и его глаза вспыхнули. На поле боя Рафен видел других псайкеров Кровавых Ангелов, применяющих свою способность, называемую "Ускорение", накидку из энергии, которая могла превратить человека в разрушительное торнадо, но Мефистон был мастером другой псионической силы, которая затмевала таланты библиариев и кодициев, которые служили под его началом. Мощь "Сокрушения" была освобождена, пламя безумной формы, вырезанное из жидкого света, развернулось каплей чистого и незамутненного уничтожения. Колдовской огонь охватил разорителей и поджег их; ранцы с боеприпасами детонировали и раскололи броню. Рафен инстинктивно присоединился к радостным крикам одобрения от Кровавых Ангелов Мефистона. Он пробрался вперед, чтоб встретиться с псайкером-командующим, салютуя силовым мечом, когда старший библиарий увидел его.
— Мой Лорд!
— Рафен, — прорычал Мефистон, — ты все еще жив, как и твой заблудший брат.
— Фанатики отрезали меня от него, до того как я смог… — начал Рафен, но остальные его слова утонули в реве потрепанных воинов Аркио. Армия рабов, руководимая какими-то выкриками из-за спин, рванула вперед. Рафен услышал разносимый ветром голос Штеля, но затем его внимание привлекли воины, прорывающиеся к нему. Почти в упор он открыл огонь из болт-пистолета, взрывая головы, как перезревшие фрукты, проделывая дыры в накрытых накидками телах размером с его бронированный кулак.
— Они дерутся как одержимые! — Прорычал он, давление атаки вынудило его отойти во фланг Мефистона.
— В самом деле, — ответил библиарий, его силовой оружие широкими дугами разбрызгивало кровь и внутренности, — они сплотились вокруг своего "Благословенного".
Рафен пробился к Несущему Слово, когда тот появился из толпы, распотрошил от челюсти до кишок, выплескивая комок черных, воняющих органов на землю.
— Лорд, моя задача осталась не выполненной. Разрешите мне выйти из боя и найти своего брата.
Мефистон посмотрел на него.
— Ты ранил его и он убежал. Что это за мессия?
— Он вернется, мой Лорд. Я знаю о противоречии внутри него, но если я не атакую сейчас, Аркио вернется и не оставит от этого места камня на камне. Я должен найти его, пока его охрана убита!
— Ты понимаешь, что случится, если ты не преуспеешь, Рафен? — Голос библиария был низким и твердым, — Пока мы говорим, моя боевая баржа вовлечена в бой на выживание на орбите. Я оставил приказ брату-капитану, командующему ей, что если лоялисты Аркио возьмут верх, обрушить тогда на Сабиен циклонные торпеды. Лучше этот мир-святилище станет пеплом, чем я позволю этой ереси распространиться дальше.
— Я могу остановить его, — настаивал Рафен, — это то, зачем я пришел сюда.
Мефистон кивнул ему.
— Тогда пусть так и будет, — он отвернулся и позвал, — технодесантник. Быстро принеси Рафену прыжковый ранец.
— Прыжковый ранец, лорд?
— У Аркио есть крылья. Мы должны дать тебе твои собственные, парень.
— ШТЕЛЬ! Что за недоноска ты создал в этот раз?
Инквизитор развернулся, Улан цеплялась за его руку, когда группа Несущих Слово, возглавляемая Гарандом, пробилась к ним через ряды илотов. Десантник-лоялист глупо нацелил оружие на магистра войны, выходя вперед, чтоб защитить Штеля и его свиту от этой угрозы. Гаранд злобно сплюнул кислотную отраву, и одним взмахом своего гибельного топора обезглавил Кровавого Ангела.
— Повелитель Гаранд, — сказал Штель, решив не кланяться, — добро пожаловать.
— Мое терпение к твоим нелепым планам закончилось, человек, — Гаранд погрозил ему гудящим топором, — ты знаешь наш уговор! Приведи этого скулящего Кровавого щенка к Стягу Изменяющего или расстанься с жизнью.
— Не торопи меня, Несущий Слово, — заорал Штель, распаленный беснующейся вокруг него битвой, — мне приказывает Малфаллакс, а не ты! Это будет сделано, но, по моему плану, а не по твоему.
— Твоему плану! — Снова сплюнул Гаранд. — Жалкий слабак, со своими интригами и маленьким театром, ничто из этого сейчас не важно. Во имя Лоргара, мы присоединяемся к битве. Эти люди-добыча предстанут перед восьмеркой или будут уничтожены.
— Нет! — Заорал Штель и Гаранд моргнул в удивлении от неистовства отрицания этого человека. — Я зашел слишком далеко, слишком много заплатил ради этого момента. И он мой и ты не заберешь его себе, тварь.
— Как ты смеешь, — Глаза Гаранда сузились и он собрал свою псайкерскую мощь, чтоб покарать разглагольствующего инквизитора — но того окружала "пустота", густой покров отравленного "не-пространства" исходил из разума девушки, тащившейся по пятам инквизитора.
— Аа, — прорычал магистр войны, отскакивая, — тогда играй в свою мелочную игру.
Несущий Слово потряс своим топором и обратился к воинам.
— Выбирайте цели и уничтожайте Кровавых Ангелов. сопутствующие убийства… — он улыбнулся, — … на ваше усмотрение.
Вне предела слышимости Штеля, из отряда Гаранда прокрался вперед техножрец и склонился к ногам магистра войны.
— Великий Принц-Колдун, вокс с "Мизерикордии". Они атаковали корабль Мефистона, но присутствие "Беллуса" раздражает корабельный дух-машины. Экипаж недоволен тем, что мы оставили безнаказанным второй корабль Астартес. Что мне сказать им?
— Скажи им… — Сдержанная и полная ненависти улыбка исказила бледные губы Гаранда, и он взглянул на Штеля. Он накажет этого тщеславного хвастуна за то, что тот осмелился повысить на него голос.
— Скажи им, рассматривать "Беллус" как расходный материал.
СХВАТКА в небесах Сабиена изменилась с утонченного рыцарского поединка до жестокой, карающей битвы, когда три корабля сократили меж собой дистанцию. Тоннаж воюющих сторон практически совпадал: "Беллус" и "Европа" были кораблями-братьями, их кили заложили в разгар эры Ереси, они оба были вылиты из стали, кованной в печах Энигмы VI, оба были созданы согласно священным принципам программы Стандартных Шаблонных Конструкций из библиотек Механикус на Марсе. "Мизерикордия" была больше по ширине, но тоньше там, где у боевых барж располагался тупой, похожий на навершие топора, нос. Когда-то этот боевой корабль принадлежал людям, но его сознание давно уже изменилось за века медленных мутаций, старое самосознание было потерянно и оставлено в варпе. Корабль Гаранда свирепел от полной ненависти мощи. По сравнению с медленными, тяжелыми баржами-охотниками, он был быстрым хищником, но скорость и огневая мощь сводили друг друга на нет. Если бы столкнулись любой из этих двух кораблей, смертельный исход для любого из них было бы не так просто предсказать — но в трехстороннем бое, все пари были бессмысленны.
"Мизерикордия" рванула вперед, визжащие пасти раструбов двигателя извергнули пламя. Лансовые залпы связали его с "Европой", зеленые и красные нити когерентных частиц натянулись между ними, затем пропали. Сферические взрывы раскрылись в вакууме подобно одуванчикам, разливая во тьму замерзающие газы и погибших. Когда корабли хаоса и Кровавых Ангелов сблизились, Идеон завел флагман Аркио вверх, в тень "Мизерикордии", позволив мощным носовым орудиям рвать на части рубиновый крейсер и стрелять в мерцающие пустотные щиты "Европы". Эфемерные энергетические экраны баржи вспыхивали и деформировались от попаданий, разливаясь перед мощью атакующих подобно дождю, но уже, таинственные генераторы поля в сердце корабля отреагировали на давление, посылая волны симпатической паники на техножрецов, которые проводили службы над ними. Разумеется "Европа" была мощным кораблем, но и она не сможет долго сопротивляться такому варварскому обстрелу.
