Колдун одиннадцатого мира (СИ) - "Касим"

Но после я после я пошел на юг. В район реки Колорадо, где несколько лет жил среди дене или, как их назвали голландцы, навахо, одного из четырех народов, которые жили на месте будущей Золотой долины. Сколько буров, койотов, рысей и прочей живности я истребил чтобы добиться расположение этих индейцев и получить то, что на другом конце Земли ценилось больше человеческих жизней, не сосчитать.

Золото.

Повернув голову, я невольно улыбнулся. Двадцать ящиков, доверху наполненные самородным золотом. Не знаю, есть ли тут тонна, но даже одного такого кофра хватит, чтобы обеспечить мне безбедную жизнь еще лет на триста.

Расставшись с не слишком гостеприимными навахо, я целых пять лет медленно брел по северу Великих Центральных равнин, охотясь и добивая последние уровни.

Многое за это время произошло: я стал обладателем очень большой силы, могущественных артефактов и самое главное — огромного опыта их применения. Даже вспомнить их всех за раз будет тяжелой задачей. Но сейчас это не важно.

Начался 1763 год. Скоро начнутся события Великой Американской революции и именно в горниле этого события я выкую свое детище, которое в мире Марвела стоять с поднятой головой.

Глава 2

Революцию начинают эгоисты

1763 год от рождества Христова.

Бостон, полуостров Шомут, Северная Америка.

Как принять участие в революции, когда ты не знаешь никого из местных и у тебя нет мотива чтобы в ней участвовать? Ответ прост — создать все это самому.

Изначально американские колонии были лишь одними из самых невзрачных, но необходимых камней в английской короне. Они не производили сахар как Куба, пряности как Индия или слоновью кость как Центральная Африка.

Нет, они ничего не давали. Наоборот — брали. В условиях второго индустриального бума в Англии, колонии массово потребляли их промышленные товары, отдавая почти за бесценок сырье для их изготовления. Именно из американского хлопка производилась большая часть сукна, бывшего главной статьей английского импорта, в том числе и в будущие Тринадцать Колоний. Колонистам это естественно не нравилось, ведь в разы переплачивать за товары первой необходимости, который ты мог создать сам, никто не любит. Но наладить свое производство они не могли на законодательном уровне — парламент Великобритании запрещал строить мануфактуры и фабрики на территории колний, чтобы не лишится важнейшего потребителя. А всех хитромудрых, свистнувших из метрополии чертежи и решивших открыть дело в Новом Свете, где нет конкурентов, жестоко карали.

Да и происходило такое редко — в эти времена почти все англичанки, от бедной уэльской пастушки до председательницы палаты лордов, считали что несут на своих плечах ношу белой женщины и все остальные люди, живущие в других странах, необразованные варвары. Так что в колонии плыли лишь окончательно разорившиеся люди, чьи прилипшие к позвоночнику животы оказались им важней «бремени носителя цивилизации», и юные авантюристки, понимающие что дома им мало что светит.

Вернемся к теме Колоний. В будущем запрет на развитие промышленности, вместе с налоговыми поборами, которые вводила корона, стремясь восполнить потери после прошедшей недавно Семилетней войны и назревший ком социальных противоречий, станет главной причиной начала восстания.

Поэтому первым делом, после покупки небольшого домика в центре Бостона на Королевской улице, я пошел к перекупщикам пушнины. Харизма, превышающая таковую у обычного человека в два раза, и навыки убеждения позволили мне продать все добытые за последние полгода шкуры за очень высокие деньги. Но даже их едва хватило, чтобы оформить свою рыболовецкую компанию «Хекматьяр и товарищи» и купить две старые лодки. Слава Богу, гражданство я получил почти бесплатно, дав лишь пару мелких взяток в местном муниципалитете.

Да, я решил не представляться своим индейским именем и взять «псевдоним», под которым планировал войти в местную историю. Так что из бостонской управы, являющейся одновременно дворцом губернатора Массачусетса, вышла Амелия Хекматьяр, гордая обладательница 150 фунтов стерлингов и небольшой рыболовецкой компании.

Две доставшиеся мне лоханки были в состоянии «еще чуть-чуть и пойду на дно», хотя продавали мне их как будто они недавно сошли со стапелей Ливерпуля и благословил их на плавание лично Френсис Дрейк. Но такие мелочи легко решались прекрасным заговором Починка и заклинанием 4-го уровня Изготовление, дарованный мне моим Гением. 5 часов работы подальше от чужих глаз, в закрытых доках, и две лодки, со стороны не сильно изменившиеся, были как новенькие.

Найти несколько безработных морячек, пропивающих последние пенни в портовом пабе, снарядить лодки и выйти в море было делом двух-трех дней. А там — навык Гения «Ограниченное желание», примененное как заклинание дружба с животными шестого уровня и все сети полны заманеной мной туда рыбой. Плотно сбитые, с обветренными лицами и многое повидавшие на своем веку рыбачки едва молится всевышнему от такого улова не начали. На их памяти они впервые заволновались что сети, сделанные из прикопленной пеньки, могут порваться от веса улова.

Дальше последовало возвращение в порт, разгрузка добычи и ее продажа, с вполне настоящим шоком с моей стороны, спорами и последующим называнием англичанок полными уродаками в местном пабе. Когда тебя «мягко» просят отдать весь твой улов за пару пенсов и делать так дальше, ведь «Сестра, ты же новенькая здесь, не знаешь правил», настроение сразу подает на дно. Лишь позднее, пообщавшись с местными дельцами, я понял, что это была проверка на характер и в дальнейшем рыбу скупали по вполне хорошей цене, не пытаясь обмануть. Все же английские перекупщицы были умными девками, уже давно нашедшими здесь мужика и уже несколько десятилетий ведущие дела с местными рыбаками. Да и продавали они эту рыбу интедантам Королевского флота почти втридорога.

Потянулись месяцы ожидания и интеграции в местное общество. Каждый выход в море приносил мне почти полсотни фунтов стерлингов с лодки и это позволило очень быстро купить, реставрировать и отправить на промысел еще несколько судов. Так что к концу шестьдесят третьего года Амелия Хекматьяр являлась одной из самых успешных дельцов Бостона, получив возможность посещать местные «клубы», бывшие по сути собраниями местных бюргершей, решивших поиграть в английских лордов.

Именно там я познакомился с местной версией одного из отцов-основателей США — Джоанной Адамс. Молодая адвокат была очень активной и веселой особой, любящей подискутировать и поговорить о юридическом праве, будучи ярой защитницей британской короны. Не знаю как в истории моей Земли она стала одной из столпов будущей революции, но глядя как с нее сползает парик во время одного из дебатов по поводу политики нынешнего премьер-министра от партии вигов, я видел ярого патриота Англии, а не Тринадцати колоний.

Я же в этих кругах стал обладаем очень неоднозначной репутации. Тихая и рассудительная женщина, без семьи и прошлого, которая почти не пила и не курила и несколькими словами могла заткнуть даже самого крикливого спорщика была тайной. Тайной, которую все хотели разгадать. Вкупе с Харизмой и системными навыками это давало мне авторитет, хоть и очень специфичной. Ведь в любом деле нужна мера — хоть капельку ошибешься в этой игре, под названием местечковая политика, и тебя будут считать не таинственной незнакомкой, а чудачкой, которой нет места в «элитных» кругах.

1764 год не отметился ничем примечательным, кроме двух событий. Первым из них стали принятые парламентом Валютный и Судебные акты. Первый позволял английским купцам платить бумажными деньгами и ассигнациями, в то время как колонисты были вынуждены расплачиваться полновесным золотом и серебром. Это сильно не понравилось моим «друзьям» по клубу, прекрасно понимающих что Англия таким способом вытягивает из колоний драгоценный металл. Все же в век малой технической грамотности большинство людей были очень подкованы в гуманитарных науках. Языки, философия, античная литература, история, экономика, юриспруденция. Эти люди просто не могли не знать про крах римского динария в 3 веке нашей эры и чем это могло грозить колониям.