Джон Френч - Талларн: Броненосец
В горах Кассидии бункер лоялистов пал, когда провалились протоколы обеззараживания. Последний сигнал бункера носился по электро-сфере планеты ещё несколько часов спустя после гибели последнего обитателя.
В штабах убежищ и на мостиках кораблей, бороздивших космос, среди офицеров наметился мощный разлад. Полковники, капитаны, преторы, генералы и прочие бесчисленные высокопоставленные чины начали обвинять, оскорблять, игнорировать и упрекать друг друга за провал, к созданию которого каждый из них приложил свою руку. И именно Деллазарий, военный губернатор Талларна до смертельной бомбардировки, и действующий главнокомандующий всеми силами лоялистов на поверхности положил конец этой сваре.
— Мы атакуем снова, — сказал он. — Мы будем атаковать вновь и вновь, пока не останется никого, способного подняться в атаку. А потом мы найдём способ атаковать вновь и сокрушить их.
Затем, в повисшей напряжённой тишине, он добавил.
— Помните где мы, и цену, которую пришлось заплатить, чтобы дожить до этого дня. Это не просто война, это — отмщение.
4
Тихо
Отец
Ложь
— Вы видели это, «Наковальня войны»?
— Говорит «Наковальня войны». Что вы видите, «Бритва»?
— Движение к югу. Только визуально, на ауспике пусто. Возможно, просто ветер.
Корд прокрутил картинку на треснувшем экране ауспика. Ничего. Десять часов назад они покинули убежище Полумесяц, прочесывая равнины Тесилона двумя шеренгами с построением машин в шахматном порядке. Под его командованием было двадцать машин, примерно рота из того полка, что был раньше. Боевые танки, «Покорители» вперемешку с «Палачами» сформировали каре с «Наковальней войны» в центре. Скауты были дальше, быстро перемещаясь между позициями для наблюдений, где они полностью замирали. Ничто обычно не передвигалось по равнинам, ни с какой стороны, но осторожность могла сохранить тебе жизнь на Талларне.
Корд включил вокс.
— Вы смогли определить направление их движения? — статика проглотила его слова. Спустя секунду раздался голос Ориго.
— Юго-восток, но это только ощущение.
— Численность?
— Трудно сказать, — ответил Ориго, — если там и правда, кто-то был, то их было больше чем один, но меньше сотни.
— Похоже на патруль, — сказал Зейд по внутренней связи. Стрелок слушал переговоры.
— Возможно, один из наших, — добавила Саша.
— Возможно… — Зейд пожал плечами, Корду даже не надо было этого видеть.
— Обычно они не ходят этой дорогой, — сказал Корд мягко, — слишком далеко, нет целей.
«Возможно, это он, — подумал он, — один из тех странных патрулей Железных Воинов, которые он отслеживал по картам последние месяцы». Его ум рассматривал возможность отдать отряду приказ разведать местность в направлении контакта. Наименее эффективные машины его группы имели запасы воздуха и топлива ещё на шестнадцать часов хода, и даже больше, если отрубить тактические системы. Командованию это не понравится. Нет, командование придёт в ярость. Он подумал о прыщавом лице Фаска и пятнах от выпивки на его картах с заметками.
— Сэр, — прошипел голос Ориго в его ушах, — если мы будем дальше стоять, то, возможно, больше не сможем их догнать. Каковы ваши намерения?
Корд на секунду уставился на тумблер вокса, затем кивнул сам себе.
— Всем машинам, сохраняя построение вокруг меня, выдвигаться на юго-восток. Орудия не прогревать, у нас появился противник, ведите себя тихо.
Отец пришёл к нему в пещеру под землей. Хренд преклонил колени едва Железный Владыка вошёл в зал. Автоматоны-щитоносцы из Железного круга построились стеной вокруг них, встав лицевыми пластинами наружу. Эта пещера когда-то была точкой сбора убежища, ныне ставшего частью «Незримого лабиринта». Механикумы заполнили всё пространство устройствами своего ремесла. Дальние края зала рычали и искрились в такт работы гигантских машин. Здесь Хренд и его братья дредноуты спали и ждали, когда их призовут на битву. Все техножрецы и адепты ушли ещё до прихода Пертурабо, так что Хренд и его примарх стояли вдвоем в круге холодного света.
— Повелитель, — прогрохотал голос Хренда из динамиков. Пертурабо долго молча стоял, казалось, его закованное в железо тело дышит вместе с ним.
— Твоё имя было Соллос Хрендор, — сказал Пертурабо, — командующий семьсот первой бронетанковой когортой.
— Я был им когда-то, повелитель, — Хренд почувствовал, как изогнулись его фантомные конечности.
— Ты нужен мне, — продолжил Пертурабо, и его броня будто зажужжала одновременно с произнесёнными словами.
— Я подчиняюсь.
Железный Владыка снова умолк. В повисшей тишине Хренд слышал, как словно сухие кости, хрустит броня его повелителя. Когда тот вновь заговорил, то голос его прокатился по воздуху подобно океану, такому же глубокому и опасному.
— Нет Соллос. В этот раз я не буду отдавать тебе приказ. Поднимись.
Хренд поднялся во весь рост, сопровождая движение шипением смазанного металла. Пертурабо был ниже Хренда, но каким-то образом казался больше. Экзо-аугментация примарха поблескивала маслянистыми отражениями. Листы брони покрывали скелет, а в сочленениях между кусками виднелась машинерия. Примарх изменился с тех пор, как Хренд видел его в последний раз. Да и кто не изменился? Они вышли за грань реальности и вернулись. Их предали и предложили в качестве жертвы потусторонним силам. Кто бы смог не измениться после подобного?
— Твоего подчинения недостаточно, — сказал Пертурабо. — Ты должен знать, что я попрошу тебя сделать и почему. Ты должен верить.
— Как я могу служить?
Аргонис шагнул из тени на свет в ангаре. Сота-Нул и Професиус следовали в шаге позади него, первая скользила, будто по льду, второй — шаркал. Его «Грозовой орёл» стоял в узких лучах прожекторов. Звездолёт носил имя «Лезвие серпа», и он выглядел нарушителем в своём зелёно-чёрном корпусе среди уныло-металлических корпусов кораблей Железных Воинов. Вокруг корабля сновали сервиторы. Из его брюха змеились толстые топливные шланги, уходившие в палубу ангара.
Сервы из числа смертных в жёлто-коричневых комбинезонах и пустых лицевых масках двигались среди сервиторов, выполняя рутинное обслуживание слишком сложное для полумашин. Машиновидец в многослойной красной робе стоял в стороне, полностью неподвижный, если не считать отсвета бегущих данных по дисплею, мерцавшего в полумраке его капюшона. По ангару носился фальшивый ветер, который поднимали двигатели более крупных штурмовиков. Свитки пергаментов трепетали на задвижках открытых инспекционных пластин в корпусе «Лезвия серпа».
— Повелитель, — серв в дыхательной маске, с татуировкой старшего ранга на черепе преклонил колени при приближении Аргониса. Последний ни остановился, ни ответил. Его взгляд блуждал по корпусу штурмового корабля, отмечая заботу, с которой Железные Воины подготавливали машину.
Двенадцать дней прошло с момента получения ими первого сигнала от оперативника Альфа-легиона, и с тех пор больше ничего не было слышно. Аргонис уже начал задумываться, существовал ли агент на самом деле, или же это было частью бесконечных запутанных игр Альфа-легиона. Или так, или, возможно, агент не мог добраться до них. Внедрить агентов в войска Пертурабо это одно, и совсем другое — открыть канал связи на борту его флагмана без ведома хозяина. С другой стороны агенты сумели принять сигнал от Сота-Нул и ответить, а, значит, у них были возможности преодолеть меры безопасности Железных Воинов.
— Повелитель, — вновь заговорил серв. Он плёлся сразу за Аргонисом, склонив голову и уставившись в пол. — Мне приказано доложить вам, что ваш корабль всё ещё готовится к отлёту.
Аргонис не ответил. Серв потряс головой и прибавил ашгу, чтобы не отстать. В объяснениях смертного не было необходимости, Аргонис и сам видел, что «Лезвие серпа» и эскортирующие корабли будут готовы к отлёту через пару минут. Как только всё будет сделано, начнётся высадка на Талларн. Для столь простого полёта было проведено довольно обширное тактическое планирование. «Железная кровь» приблизится к планете в тот момент, когда флот поддержки совершит атаку на лоялисткие корабли на орбите. Аргонис и эскорт будут сброшены над пустынной местностью и приземлятся на территории одной из крепостей «Незримого лабиринта».
Операция была несколько рискованной, но не критично. И это в некоторой степени разочаровывало Аргониса.
Последние минуты перед стартом, были из числа тех немногих удовольствий, которые он себе позволял. Он окунался в запахи топлива и смазки, рёв тестовых пусков двигателей, зуд от пассивных антигравов пробегал по коже. Он позволял всем этим ощущениям прокатиться по нему, настроить его. Они напоминали ему о поединках на ножах из его жизни до легиона, мгновения перед тем, как всё сведётся к мелькающим лезвиям, мгновения, когда он чувствовал клубок сомнений в сердце: будет ли он жить, или отправится в путешествие по бесконечному туннелю?
