Стив Паркер - Сражения Космического Десанта
— Клятвы Империуму звучат не так, — огрызаюсь я.
— Таков их дух. Или таким он должен быть.
— Значит, вот как ты перешел на сторону этих наивных детей.
Хмыкнув, изменник улыбается.
— Эльдар говорят то же самое о нас. Мы утверждаем, что их империи конец, и мы унаследовали от них звезды. Это не так, наше время тоже вышло. У нас был шанс, но мы его упустили: Император не сумел возродить прошлое. Я перешел на сторону молодой, полной жизни и справедливой расы. Расы, которая сорвет завесы суеверий и принесет в Галактику новую эру просвещения — эру, когда человечество будет процветать, став частью Высшего Блага.
— Ты пытаешься переманить меня. Тебя ждет неудача.
Беглый инквизитор смотрит на меня, качая головой.
— Я не пытаюсь обратить тебя, поскольку знаю, что не смогу. Тебе невозможно объяснить добродетели Высшего Блага, потому что ты не свободен. Ты не человек, но оружие, и в новом порядке нет места для подобных тебе. Мне жаль.
Жестом он отдает приказ подчиненным, которые поднимают меня на ноги. Броня висит на мне мертвым грузом, и я не могу ничего поделать.
— Ты предатель.
— Если так, то преданное мною заслуживает предательства. Увести его!
И так я попал сюда. В это самое место. Я…
Нет.
Я не сдамся.
Я — брат-сержант Герек Корникс из Гвардии Ворона. Я — брат-сержант Герек Корникс из Гвардии Ворона. Я — брат-сержант Герек Корникс из Гвардии Ворона, и я исполню свой долг!
[Обратите внимание, что это последний связный мыслеобраз, который коллективам наги удалось извлечь из сознания субъекта. Через некоторое время он вызвал у себя остановку сердец, причем побочным эффектом самоубийства оказалась гибель всех уцелевших на тот момент членов ослабленного вспомогательного коллектива. Устройства ментальной интенсификации касты земли, работавшие на беспрецедентных 99 % мощности, были серьезно повреждены.
По итогам данного допроса мы можем сделать лишь одно заключение: гуэ’рон’ша не могут быть ассимилированы в тау’ва. В случае контакта с ними, все силы должны направляться на их уничтожение. Это послужит основной военной цели, — устранению космодесантников как прямой угрозы, — а также сломит боевой дух гуэ’ла и продемонстрирует им самоочевидное превосходство тау’ва.
Отчет наги’о Жоауууллииалло, синаптического арбитра третьего уровня синхронного коллектива наги № 45978, окончен.]
Глава шестнадцатая
О’ва’Дим пришел ко мне вскоре после похищения Умелого Оратора. Наверное, я должен был удивиться, что он оказался человеком вроде меня, но нет, такого не было. Впрочем, я никогда раньше не видел, чтобы тау вот так подчинялись не-тау. Никогда.
Он пришел ко мне в поддоспешнике; на лице у него читалась обеспокоенность.
— Простите, о’ва’Дим, я не справился, — повесил я голову. Меня тошнило, желудок просился наружу, а в голове то и дело возникали непрошеные картины всевозможных пыток, которым вскоре должны были подвергнуть пор’эля.
— Джатен Корлинг? — спросил командующий, и я посмотрел ему в глаза. Похоже, он был стариком — выглядел так же, как и вы после курса хороших антигеронтийных препаратов. Вечно молодое лицо, скрывающее очень, очень древние глаза.
— На нашем родном языке меня зовут Люсьен ван Дим. Пожалуйста, называй меня Люсьеном, ведь все мы равны перед тау’ва, — он говорил на готике с акцентом. Таким же, как у тау.
— Люсьен, — повторил я, и командующий одобрительно улыбнулся.
— Я пришел успокоить тебя. В случившемся нет твоей вины.
— Как это?
— Дело в том, что целью всей этой дезинформирующей операции и было похищение пор’эля Умелого Оратора, а также попадание его в руки Империума. Ты превосходно показал себя, можно сказать, даже немного слишком хорошо: твоя верность долгу едва не привела к провалу миссии. Случись такое, и похищение Оратора не состоялось бы. Понаблюдав за тобой — а я отлично разбираюсь в людях, Джатен — я начал опасаться, что ты, пусть неохотно, но заподозришь в Отельяре имперского агента.
— Но… — я не верил своим ушам. — Нападения, засада… Космодесантники…
— Мы должны были поставить перед нашими противниками как можно более сложную, хотя и выполнимую задачу, — пояснил ван Дим, — иначе они заподозрили бы неладное. Гвардия Ворона отличается мастерством в делах такого рода, но я верю, что нам удалось убедить даже их. Жаль только, теперь Инквизиции почти наверняка стало известно, что мы знаем про её спящих агентов. Впрочем, я ожидаю, что дезинформация, которую Умелый Оратор скормит Империуму, весьма плачевно скажется на их военных усилиях.
Командующий сел рядом со мной. Я смотрел, как медработники касты земли увозят на тележке мешок для трупов с останками Крикса.
— Как вы можете быть уверены?
— Пор’эля тщательно тренировали, его воспоминания были изменены. В самом что ни на есть буквальном смысле, Умелый Оратор будет верить в то, что расскажет им, или, по крайней мере, убедит себя в этом. Если же имперцы разгадают обман, что ж… Мы знаем об их «кротах» в тау’ва, таких, как Отельяр, поэтому с пор’элем они просто сравняют счет, — ван Дим поднялся. — Война в тенях ведется многими способами, не только теми, что предпочитает Гвардия Ворона. Умелый Оратор — часть этой войны. Он с радостью согласился на наше предложение, чтобы по собственной воле послужить высшему идеалу.
Мне вспомнился жест, которым пор’эль попрощался со мной, стоя в закрывающемся люке спасательной капсулы.
— Тау’ва, — хмуро произнес я.
— Тау’ва, — отозвался бывший инквизитор.
Именно тогда я обратил внимание на трубку, встроенную сбоку в поддоспешник Люсьена. Уже видел такие раньше: контейнер для наги, которых порой можно заметить рядом с эфирными. Ван Дим держал при себе мозгового червя, защищенного привычной подводной средой от ядовитого для него воздуха. Перехватив мой взгляд, командующий улыбнулся мне, но не слишком уверенно.
— Это? Не волнуйся. Там Илллуоосан, мой советник.
— Вы носите его с собой, гуэ’о, — произнес я, испытывая тошнотворный ужас. — Он соединен с вами напрямую?
Рискованно было задавать подобный вопрос.
— Разумеется, чтобы лучше советовать мне, — ответил экс-инквизитор. — Итак, ты хорошо поработал и достойно показал себя. Нам нужно больше людей вроде тебя, тех, кто всем сердцем принимает тау’ва. Когда это случится, мы сможем приложить все силы к достижению всеобщего Высшего блага. Я упомяну тебя в своем докладе, и, будь уверен, в самом положительном ключе. Учитывая, какими похвалами осыпал тебя Умелый Оратор, перед тобой, несомненно, открывается светлое будущее. Тау’ва.
С этим он ушел из комнаты и моей жизни.
— Тау’ва, — прошептал я вслед.
Мне хочется верить, что червь действительно был советником, что ауны не поместили Люсьена под контроль этого существа, что он оставался сам себе господином и служил тау’ва по собственной воле.
Если нет, то мне в любом случае придется верить, что всё это для Высшего Блага.
Какой ещё выбор у меня есть?
Я до сих пор ощущаю вину, — в смысле, за случившееся с Умелым Оратором, — как будто это было мое упущение. Мне снова и снова повторяли, что всё не так, но, если бы я поступил иначе там, над бухтой Му’гулат, то вся схема рухнула бы и пор’эль остался бы в живых. Да, я делал то, что от меня ожидали, но было ли это правильно? Достоин ли я был собственных клятв? До сих пор приходится бороться с подобными мыслями. Понятно, почему меня так вот использовали, но одно дело — понимать, и совсем другое — чувствовать… Переосмысливая тот разговор на борту «Манты», незадолго до того, как Оратора забрали у нас, я пробую понять, не был ли тот спор с пор’уи Ка’шато в действительности попыткой избавить меня от всего этого. Не знаю. Знаю только, что Умелый Оратор был примером для всех нас. Отчасти именно поэтому я подписался на операцию по улучшению голосовых связок.
После трех тау’вир ожидания меня наконец-то записали на следующую неделю. Медики касты земли сказали, что через два тау’вира после операции я смогу говорить, ещё через один буду годен к несению службы, и ещё через пять овладею тау’но’пором в степени, необходимой для старшего командующего офицера. Итого почти половина тау’кира. Но, если всё срастется, то я вновь отправлюсь в Дамоклов залив и поведу первые фронтовые кадры гуэ’веса со вновь завоеванных планет в сражения за тау’ва. Меня не волнует, что придется воевать против бывших братьев. Я даже наслаждаюсь этим. Ничто не идеально, а Империум уж точно. Содружество — тоже, но оно менее жестоко. Даже если бы не было иных резонов, я бы всецело отдался вашему делу из одного только принципа меньшего зла. Вы — пять каст, один народ, но теперь вы и дюжина рас, полтысячи культур. Но, несмотря на это, цель пока остается единой.
