Ольга Елисеева - Сын Солнца
— Поезжайте вперед и ждите нас у наветренного склона. А нам с наследником придется посетить ледяной туннель. Его высочеству следует кое-что увидеть своими глазами.
Никто не посмел ей возразить, даже Серебряный Лист, настолько он замерз. Пусть везет куда хочет, только бы поскорее избавиться от пронизывающего ветра. А туннель, даже населенный тенями старых богов, сулил защиту.
Сам принц не умел править санями, и принцесса жестом пригласила его в свои.
— Все будет хорошо, не бойся, — ободрила она, накидывая ему на ноги медвежью полость. Здешние женщины вообще много заботились о своих мужчинах, порой прислуживали им — подавали еду, воду, стряпали и шили сами, будто нельзя было переложить эти дела на рабов. Серебряный Лист не понимал таких отношений: если Дея ровня ему, пусть сядет рядом, он сам о себе позаботится. Если на ступень ниже, почему командует им? Принц не сразу догадался, что именно в этой зависимости, постоянном обхаживании и состоит главная власть гиперборейских жен над своими мужьями. Можно есть приготовленное абы как мясо, но лучше, когда для тебя работают любящие руки. К хорошему быстро привыкаешь.
— Цоб, цоб!
Олени побежали по снегу. Серебряный Лист развалился среди медвежьего меха, наблюдая, как ребенок строит ему рожи за спиной матери. Сына Дея не доверяла другим женщинам. Она постоянно держала его при себе, в меховой сумке за плечами. Собираясь на Руге в дорогу, принцесса зашила мальчика в просторный мешок из нерповой шкуры, только голова сверху торчала. Для Серебряного Листа оставалось загадкой, куда при этом ребенок справлял нужду. Но за все время пути Анкхат не плакал и принц не видел, чтобы ему меняли пеленки. Вид малыш имел прездоровый, и мороз, пробиравший принца до костей, казалось, его не беспокоит.
— В прежние времена, — рассказывала Дея, — здесь была крепость богов. Их дом. Они спускались на своих железных птицах в недра горы и что-то вынимали оттуда. Земля от этого тряслась, и много людей погибало. Целые поселки проваливались в трещины и пустоты, образовавшиеся после того, как боги нарыли там нор.
Принц тоже начал тереть застывшие щеки. Что-то подобное он уже слышал… или видел.
— Сюда же приносили детей, — продолжала Дея. — Как выкуп для богов, чтоб они не обрушивали землю. На время это помогало, но потом все начиналось снова.
— Ты тоже думаешь, что боги едят детей? — подал голос принц.
— Лучше б они их ели. — Женщина качнула лисьим капюшоном. — Ты сам все увидишь.
Последние слова Деи оставались для Серебряного Листа загадкой, пока спутники не въехали в длинный ледяной коридор, образованный, как сперва показалось принцу, двумя скальными грядами. Он не сразу понял, что перед ним не творение природы, а создание человеческих рук. Стены туннеля пострадали как от землетрясения, потолок кое-где обрушился, но в целом проход, уводивший в глубину горы, сохранился неплохо.
— Достань факелы, — сказала Дея.
Серебряный Лист порылся в ногах и вытащил со дна саней два умело выточенных сосновых факела, обмотанных просмоленными тряпками, выбил кремнем искру и поджег один. Сани вновь тронулись в путь. Какое-то время они ехали по совершенно пустому коридору. Вокруг царило запустение. Валялись перевернутые железные ящики, обрывки какого-то тряпья, намертво вмерзшего в пол, толстые, похожие на разноцветных змей шнуры непонятного принцу назначения. Все это покрывала корка льда, местами такая мутная, что трудно было разглядеть скрытые под ней предметы.
Похоже, те, кто обитал в туннелях, бежали, спешно побросав то, что не могли унести. Их исчезновение было быстрым и трагическим. Серебряный Лист связал его со следами землетрясения, обрушившего своды галереи. Но, осмотревшись, он стал замечать громадные камни, тут и там разбросанные по туннелю. Казалось, именно они некогда проломили эти могучие стены и сотрясли циклопическую постройку до основания.
— Был камнепад, — подтвердила Дея. — Ливень огня и железа с небес. Тогда-то боги и сбежали. Многие железные птицы не смогли подняться и проваливались в трещины на земле. Другие взлетали, но оказались ранены камнями и падали обратно.
Серебряный Лист внимательно слушал ее. Здесь творился сущий ад, от которого ныне осталась лишь груда искореженных железных ящиков да обледенелые цветные шнуры, разбросанные по полу. Принц повыше поднял факел и едва не вскрикнул от неожиданности. Рыжие отсветы заскользили по неровной, ребристой поверхности льда. Из его толщи на спутников взирали чудовищные твари, чьи тела представляли странное смешение человеческих и животных черт. Осьминог с головой и руками женщины. Беременная рыба, в чьей вспухшей утробе явственно проступали головки и локти будущих детей. Младенец с жабрами и выпученными глазами трески. Но особенно эффектно выглядел воин, весь покрытый перьями, с орлиными когтями на руках и ногах и обвисшими нелетающими крыльями.
— Это их ошибки, — вздохнула Дея. — Неудачи. Недоделки. Самое ценное они увезли с собой.
Принц с трудом сглотнул, чувствуя, как от холодного воздуха у него начинает болеть горло.
— Что это такое?
— То, для чего они забирают детей, — протянула спутница. — Их кровь смешивают с кровью животных. Все не так просто, как я говорю. Боги выделяют из нее что-то важное и потом переделывают людей по своему подобию. Чтобы служить им под водой и в воздухе. — Девушка указала на брошенные во льду экземпляры. — Но у них не все выходило сразу. Помнишь тех существ, которые проплывали мимо нас у Скульда? С плавниками вместо ног? Это колония таких вот уродов. — Принцесса смотрела на замороженных существ с жалостью и отвращением. — Удрали, когда здесь все разнесло камнями, и поселились в море. Холод их не берет, питаются рыбой, могут опрокинуть лодку и съесть рыбаков. Есть еще люди-птицы, похожие на этого. — Дея показала на пернатого. — Живут на востоке у Турса. Мы не охотимся на них. Алдерик запретил. Но старцы сказали: они мерзость под небесами — и мы больше туда не плаваем…
Серебряный Лист ее не слушал. Он сосредоточился на воспоминании, дергавшем за нитку его мозги. Нечто подобное здешним замерзшим во льду уродцам он уже где-то видел. Ответ пришел не сразу и обжег его память неестественно яркой картинкой. Подземелья под Шибальбой, где принц бродил в компании Ульпака, своего краснокожего побратима. Там, на верхних ярусах во льду, он столкнулся с такими же тварями, навечно вмороженными в стены коридоров. А еще кубы льда попадались ему в Лабиринте — чистые, совершенно новые, дымящиеся от мороза. В них еще только предстояло вплавить людей, увезти на край вселенной, чтобы вернуть безнадежно обезображенными или не вернуть вовсе.
На мгновение Серебряному Листу стало страшно при мысли о том, на что могли пойти образцы его собственной крови, спермы и костного мозга, взятые белыми червями на диске. Тогда ли он забыл все? Или позднее, когда, решив покончить счеты с жизнью, прыгнул в пасть акуле? Память пока не давала ему ответов.
— Поехали. — Дея дернула спутника за рукав. — Ты увидел достаточно.
Не слыша ее, Серебряный Лист продолжал пялиться на существ во льду, но в этот момент тоненько и пронзительно заголосил ребенок. Мать сидела вполоборота к темному чреву туннеля, и принцу показалось, что малыш почуял там угрозу.
— Пошли! — Женщина хлестнула оленей вожжами, те нешибко потрусили вперед, но опасность скользила по обледенелому полу пещеры быстрее. Неясные тени легли на стены, дрогнул мрак в глубине коридора, и дробный топот когтистых лап послышался совсем близко.
— Тунгу! — испуганно взвизгнула принцесса. — Пещерные люди!
Серебряный Лист так замерз, что не сразу и очень неловко сдернул с меча деревянные ножны. Он обернулся, чтобы посмотреть в ту сторону, куда пялились бессмысленные глазенки Анкхата, и различил в темноте мерцание красных точек.
— Цоб, цоб! — Дея нахлестывала оленей, но те, вместо того чтобы пуститься вскачь, застыли на месте как вкопанные. Присутствие врага парализовало их.
Из туннеля показалась сначала пара животных, потом еще и еще. Они двигались большими прыжками, опираясь на длинные передние лапы. Принц сказал бы, что у них собачьи морды, если б не питал к собакам самых теплых чувств. Он выставил вперед правую руку с мечом и левую — с факелом.
— Не подходи!
Твари явно знали, что такое огонь. Рыча, они попятились, но не расступились. Одна из них, молодая и глупая, сунулась было к Серебряному Листу, но получила смолистой деревяшкой по морде и, скуля, откатилась к стене.
Тявканье остальных стало еще более угрожающим, но никто не посмел повторить подвиг паленого сородича.
«Когда прогорит факел, нам конец, — с ужасом думал принц. — Они бросятся разом. Я не отобьюсь».
Тем временем Дея, отчаявшись сдвинуть оленей с места, бросила вожжи и полезла куда-то под медвежью полость. Порывшись, она извлекла со дна саней старое шерстяное одеяло и принялась тереть его края друг о друга. Со стороны могло показаться, что женщина сошла с ума, но в ее действиях прослеживалось методичное упорство. Наконец принцесса решила: пора — выпрямилась и изо всех сил тряхнула одеялом. Град синеватых искр прошел по шерсти.
