Александр Бушков - Печать скорби
Легко угадывалось, что сейчас будет: даже сквозь плотно закрытое окно уже доносятся шум и крик во дворе, вот-вот менты рванут брать убивца и станут с ходу палить на поражение без всяких там предупредительных в воздух и прочих обходительных церемоний. И главное, что Пятница спасаться бегством не станет, насколько Сварог понимал нехитрую логику его поступков. Он должен дождаться хозяина там, где хозяин его оставил. А уворачиваться от пуль он долго не сможет. Да и станет ли, вот в чем вопрос!
Сварог не колебался ни секунды. Оконная ручка отсутствовала, видимо, кто-то свинтил для личных нужд. Попытка распахнуть фрамугу ни к чему не привела – окно не открывали хрен знает сколько времени и створки чуть ли не срослись с рамой. Ударом ноги Сварог вдребезги разнес окно и выпрыгнул наружу – некогда было бежать по лестнице, счет шел уже на секунды…
Не приходится сомневаться, этот день обитатели дома 58 по улице подпольщика Карчика запомнят надолго. Просто криминальный вихрь какой-то пронесся сегодня по их двору. А вдобавок к этой жути они стали свидетелями форменного чуда: на их глазах из лестничного окна на уровне четвертого этажа в брызгах осколков стекла вылетел человек («Гля, Серега, еще один летит!!!»), размахивая руками и кувыркаясь в воздухе, понесся к земле, но не разбился в лепешку, как вроде бы было положено по всем физическим законам, а аккуратненько приземлился на ноги, словно его в последний момент придержали некие невидимые мягкие руки. И человек этот удивительный, едва приземлившись, тут же куда-то бросился стремглав. Такое, понятно, долго не забудешь, такое не каждый день происходит на улицах российских городов.
Сварог летел вперед мимо заполошно и бестолково мечущихся у подъезда старушек, мимо падающих на газон и накрывающих голову руками граждан, мимо прячущихся за машинами и бегущих к подъезду. Сварог мчал со всех ног, уже понимая, что опаздывает. Он видел, как двое сотрудников, один в форме милицейского сержанта, другой в штатском, перемещаясь вдоль машин, палят по Н’генга из табельных пистолетов.
Попали! Упал Пятница!
Оно и неудивительно, если парень и не пытался уклониться от пуль, залечь или укрыться за деревом. Да хоть за скамейку бы нырнул, и то прикрытие! Не пытался он и спастись бегством. Просто стоял и ждал, что будет. Дождался, блях. Ну может, еще ранение и не страшное…
Сварог выбежал на линию огня и, прикрывая собой Н’генга от стрелков, побежал к скамейке. Опустился рядом на колени, быстро осмотрел его. Пуля угодила в голень и, судя по всему, задела кость. Эт-то плохо, очень плохо, это больница, и никак иначе…
– Зачем Пятница убил этих людей? – наклонившись ниже, быстро спросил Сварог.
– Плохие люди. Н’генга знать, они хотят убить Н’генга, потом убить хозяин, – пробормотал чернокожий, пытаясь улыбнуться.
Понятно. Как Сварог и предполагал, Пятница принял обыкновенную дворовую заводку за серьезную угрозу. Самое бессмысленное дело сейчас выяснять, какой именно жест юнцов заставил его немедленно атаковать. Какая разница…
– Где Гуго? – спросил Сварог.
– Ушел за черные зерна.
Сварог тихо выругался себе под нос. Гуго отправился на проспект (когда проезжали, видели бабку, сидевшую с мешком и стаканом у ларька) покупать семечки. Вовремя отправился, нечего сказать. Как все глупо получилось! Вроде бы приказа Гуго не нарушил, не было приказа никуда не отлучаться ни на минуту, Сварог ведь сам сказал, чтоб грызли семечки, но ведь должен был понимать…
Сзади доносился нарастающий топот. Вот кто-то, шумно отдуваясь, остановился за спиной.
– Я медик, – Сварог быстро оглянулся и увидел одного из тех двух неброско одетых мужичков, давеча куривших на лестнице. В руке у него сейчас был хорошо знакомый «макарка». – Этот человек серьезно ранен. Он больше не представляет опасности. Сейчас я окажу ему первую помощь, а вы пока вызывайте «скорую».
Сварог отвернулся от человека в штатском и принялся закатывать Пятнице окровавленную штанину. План был простой: дождаться кареты «скорой помощи», выяснить, куда повезут Пятницу. Потом он его оттуда вытащит.
– Знаем мы, какой ты медик! – произнес сзади насмешливый голос.
А затем перед глазами сверкнули невыносимо яркие искры, словно в мозгу разорвалась петарда. «Рукояткой „макара“, сука», – успел подумать Сварог, теряя сознание…
Сварог еще раз пощупал голову и еще раз скривился от боли.
– Таблетку обезболивающую хотите? – спросила его сидящая напротив рыжеволосая женщина в черном деловом костюме. Она выдвинула ящик стола, достала оттуда шуршащую упаковку с крупными зелеными таблетками. – От этой чертовой работы у самой частенько голова раскалывается, как гнилой орех. Перепробовала всякие таблетки, остановилась на этих. Действуют быстро и вполне эффективно.
Сварог замешкался, обдумывая, чем ему это может грозить. Ну, отравлением не грозит, отраву он вовремя почувствует, а вот психотропные средства его магическое умение, скорее всего, как яд не определит. От рыжеволосой не укрылось его замешательство.
– Боитесь, что подсуну вам некий хитрый препарат, от которого развязывается язык и притупляется воля? – она улыбнулась какой-то вымученной улыбкой. И вообще, у нее были глаза смертельно уставшего человека. – Значит, есть что скрывать? Ну шучу, шучу. Всем нам есть что скрывать. Могу поклясться и побожиться, что таблеточки чистые, ежели вы, конечно, готовы моим клятвам поверить. А могу просто сообщить вам, если сами не догадались, что вы находитесь в милиции. А у нас, увы, как-то вот не заведено баловаться всякой хитрой химией. Может быть, другие службы и прибегают к эдаким методам дознания, чего не знаю – не скажу. Мы же развязываем языки совсем другими способами, все больше по старинке работаем, ну уж так исторически сложилось. Так что берете пилюлю или предпочитаете помучиться? Витя малость перестарался – ну, тот, который вас по головушке приголубил.
– Давайте вашу пилюлю, – пробормотал Сварог. Будь что будет, но уж очень голова болит. Настолько болит, что нет никаких сил возмущаться, требовать врача, требовать объяснить, за что задержали, ироды, требовать консула и представителей свободной прессы.
Рыжеволосая выдавила на ладонь одну таблетку, налила в стакан воды из графина, подошла к Сварогу. Положила таблетку ему на высунутый язык, поднесла ко рту стакан с водой. Со скованными за спиной руками Сварогу самому забрасывать в рот таблетки было как-то не больно сподручно.
Проглотив пилюлю, Сварог откинулся на спинку стула (слава богу, хоть посадили не на прикрученный к полу табурет), закрыл глаза. Он вдруг подумал о том, что хрен с ними, с подавленной волей и развязавшимся языком, лишь бы голова перестала разламываться. А то совершенно невозможно сосредоточиться ни на чем. И еще неизвестно, сумеет ли он в таком состоянии вспомнить и воспроизвести хоть какое-нибудь завалящее заклинание…
