Сергей Тармашев - Древний. Расплата
— Не помню, — сквозь слезы улыбалась Лена, — месяца два или три… Хранитель! Наш флот не погиб… — едва слышно шептала она, — расскажите им… расскажите про войну… про врагов… — Язык стал тяжелым, словно гиря, и слова давались с огромным трудом.
— В госпиталь срочно! — капитан подхватил ее на руки, словно пушинку, и подбежал к монолитной стене помещения. При его приближении в ней возник широкий круглый выход. — Связь с Командующим, экстренный вызов!
Где-то в районе его уха что-то тихо щелкнуло, и чей-то спокойный и далекий голос произнес:
— Тринадцатый на связи.
— Я — «Домовой-14»! — скороговоркой выпалил капитан, выбегая из помещения с полубессознательной девушкой на руках. — Только что встретил посланцев с большой земли в количестве двух Риулов и одной человеческой девушки в старой пилотской форме. Девушка в критическом состоянии, предположительно высокая степень измождения. Перемещаю ее в госпиталь. Посланники сообщают о войне и нападении на Содружество. Повторяю. Получено сообщение о нападении врагов на Содружество, большая земля ведет войну. Как принято?
Прямо перед ним возникло прозрачно-бирюзовое свечение, капитан, не останавливаясь, вбежал в него и тут же оказался в просторном стерильно белом помещении, уставленном всевозможной медицинской аппаратурой. Несколько человек в стерильно белых комбинезонах уже спешили к нему, сопровождаемые госпитальной гравиплатформой.
— Принял тебя хорошо, «Домовой», — невозмутимо ответил голос, такой знакомый по архивным записям музея. Краткое мгновение в эфире стояла тишина, после чего Тринадцатый произнес:
— Флоту — боевая тревога!
Рёв баззеров боевой тревоги, взорвавших окружающую тишину, потонул в ласковой тишине, пришедшей с мягкими и теплыми объятиями медицинского ложа.
Негромкий разговор смутным бормотанием пробивался через бесцветную пелену забытья, и Лена изо всех сил пыталась понять, о чем идет речь. Кажется, говорили о ней. Женщина с красивым грудным голосом, где-то она уже слышала его раньше… и молодой мужчина. Похоже, женщина спрашивала о чем-то, мужчина отвечал, но разобрать их слова никак не удавалось. Лена собрала волю в кулак и предприняла еще одну попытку вырваться из вязких оков беспамятства.
— …обошлось, — мужской голос зазвучал четче. — Еще пару часов, и всё закончилось бы ЭСС-процедурой. Можно смело утверждать, что ей повезло.
— Когда с ней можно будет поговорить? — женский голос, без сомнения, она слышала множество раз, но понять, кому из знакомых он принадлежит, не получалось. — Долго ты ее тут продержишь?
— Биологически она уже абсолютно здорова, — ответил молодой мужчина, — пусть останется в госпитале до утра и выспится, этого вполне достаточно. А поговорить с ней можно прямо сейчас, она только что проснулась.
— Лена? — женский голос зазвучал ближе. — Ты нас подслушиваешь? — голос хихикнул. — Как не стыдно! Подслушивать нехорошо!
— Кто бы говорил! — иронично заметил мужчина. — Добавь еще, что любопытство — это очень, очень плохо и совсем не солидно.
— Андрей, я решительно не понимаю, о чем ты говоришь! — беззаботно отозвалась собеседница. — Лена, открывай глаза, лежебока! Давай поболтаем, пока до тебя не добрался Командующий!
Веки оказались настолько тяжелыми, что в первую секунду Лене показалось, что ей ни за что не раскрыть глаз. Непослушные веки подчинились только с третьей попытки, и девушка с трудом осмотрелась. Она лежала в мягком, словно смола, и теплом, как луч тропического солнца, биорегенерационном компаунде медицинского ложа, укрытая обычным на вид одеялом из нежной на ощупь ткани. Прямо на одеяле, взобравшись на край ложа, сидела высокая и нереально красивая девушка лет двадцати. Идеально стройное тело туго облегал небесно-голубой пилотский комбинезон, со вкусом и оригинальностью стилизованный под наряд принцессы из какой-нибудь космической сказки, густой водопад таких же голубых голос ниспадал почти до пояса, темно-голубые, под стать снаряжению и прическе, глаза смотрели на Лену добрым и веселым взглядом. Не узнать лицо космической принцессы, чьими изображениями была забита ее комната с самого детства, было невозможно.
— Алиса! — космическая красавица помахала ей ладошкой, сверкнув широкой белозубой улыбкой. — Это мое имя, — уточнила она. — А тебя зовут Лена Нисс, я уже знаю! Твой большой рогатый приятель все про тебя рассказал! Везучая ты! Умудрилась прожить десять недель в старом гермокомбинезоне! Он же всего семь суток работает без профилактики!
— Риулы придумали, как пополнять энергоресурс… — Истощение еще давало о себе знать, и ее голос звучал слабо и прерывисто. — У них везде метан… снаряжение не снимешь… и гермокомбинезон у меня всего один, это музейный экспонат, я в музее Рос до войны работала… стащила из запасников, если честно… таких не делают больше тысячи лет, поэтому автоматика биоочистки его не распознавала… приходилось вручную чистить… и техническую обработку тоже…
— Ну ты даешь! — Алиса сделала большие глаза. — Гермокомбинезон! Вручную! Там же микроуправление на молекулярном уровне! Ладно, Инс с ним, все равно он давно устарел. Мы подберем тебе полный комплект новеньких, точно по тебе! Будет очень красиво, вот увидишь. Твой мужчина оценит, — она хитро подмигнула, — это я обещаю!
— У меня нет никого, — виновато вздохнула Лена, — только мама… И она всегда ругала меня за подобные наряды. В наши дни это считается вульгарным и безвкусным… Она считает, что потому я и одна. Наверное, это правда… Алиса… — девушка посмотрела на улыбающуюся собеседницу, — а ты правда, Алиса Тринадцатая? Или у меня галлюцинации из-за болезни?
— Правда-правда! — хихикнула та. — Разве не похоже? А так? — ее волосы плавно посветлели до нежно-соломенного цвета, голубые глаза налились бездонной синевой и кожа слегка потемнела, приобретая более глубокий загар. — Ну как? Подхожу под фотку из личного дела? Или в связи с всеобщим запретом на красоту все мои изображения были категорически уничтожены вместе с архивами Алекса? — Она мелодично засмеялась. — А то красота — страшная сила, еще приравняют к оружию и объявят страшным военным извращением!
— Нет, твои изображения еще кое-где сохранились, — Лена невольно заулыбалась, поддаваясь заразительному смеху Алисы. — Я их, наверное, все наизусть знаю… — она мгновение помолчала, собирая для разговора еще скудные силы. — Алиса… все считают, что вы погибли… что флот погиб, будто Тринадцатый…
— Я знаю, — красавица грустно улыбнулась. — Хранитель рассказал многое. Он разговаривал с Генштабом почти десять часов, убеждал в надежности этой своей Туманности Смерти в качестве последнего рубежа обороны и всё такое… И предоставил серьезный банк данных, в том числе и по Содружеству. Вся армия потрясена тем, во что превратилось Содружество. Когда мы уходили, это были миллиарды кипящих энергией, полных энтузиазма и жажды деятельности людей, рвавшихся возрождать планеты, исследовать космос и открывать новые миры… Мы ушли ради них, чтобы плоды их великих свершений никогда не пропали даром! Никто из нас не мог и представить, что человечество выродится до состояния каких-то жалких сетевых трутней, трусливо бросающих свою Родину на поругание врагам… флот грустит, если честно.
