Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус
Штурмовики уже подходили к заливному лугу, когда Цефас вдруг поднял сжатый кулак и безмолвно бросился наземь. Поморщившись от боли в боку, Леандр последовал его примеру и залег, напрягая все чувства в попытке определить, что обеспокоило бойца. Тут же трибун услышал — а, повернувшись направо, и увидел — орка, скрытно пробиравшегося по лесу. В одной лапе чужак держал зазубренный клинок, в другой — тяжеловесный пистолет. Весьма необычный облик врагу придавали непривычная для орков камуфляжная раскраска на коже и грязная бандана, обернутая вокруг головы. Очень медленно передвигавшийся зеленокожий словно нюхал воздух перед каждым шагом. Услышав, что слева тоже доносится какой-то звук, Леандр повернулся и заметил ещё одного чужака в аналогичном камуфляже, двигающегося параллельно сородичу — тварь всё время смотрела под ноги, словно искала что-то на земле.
Трибун узнал охотившихся за ними чужаков по информации из отчетов разведки. Это были орочьи каммандос, бойцы отрядов спецназначения, предпочитавшие скрытное проникновение в тыл врага. Они обожали перерезать глотки жертв, не подозревавших о присутствии охотников. Хотя Леандр понятия не имел, как долго каммандос идут по следам выживших, он понимал, что рано или поздно зеленокожие обнаружат добычу. Несмотря на примитивный разум, ксеносы обладали острым нюхом, и трибуна удивило, что охотники до сих пор не учуяли их с Цефасом. Опустив взгляд, Леандр увидел, что его обмундирование заляпано орочьей кровью и прочей мерзостью, точно так же, как и у раненого подрывника. Вероятно, вонь от спекшейся грязи перебила запах штурмовиков, подарив им несколько лишних секунд перед обнаружением.
Они с Цефасом обменялись взглядами. Сохраняя спокойствие, рядовой достал лазпистолет и положил ладонь на рукоять боевого ножа. Вслед за ним и трибун, сняв оружие с предохранителя, потянулся было за гранатой, но тут в отдалении раздался характерный шум реактивных двигателей. Орочьи каммандос замерли, тоже услышав его. Сверившись с хронометром, Леандр увидел, что расчетное время ещё не наступило, но, возможно, «Валькирии» выполняли предписанный облёт зоны эвакуации. Продолжая прислушиваться к свистящему шуму турбин над верхушками деревьев, трибун воспользовался обстановкой, чтобы тихо прошептать приказ по воксу.
— Гранаты, по моей команде, и бегом к точке эвакуации.
— Есть, сэр, — подтвердил Цефас.
Штурмовики вытащили чеки из оставшихся осколочных гранат, не выпуская предохранители. Посмотрев на рядового, Леандр кивнул.
— Пошли! — скомандовал он громким шепотом.
Швырнув гранаты за спину, бойцы одним движением вскочили на ноги, Цефас тут же выстрелил в висок ближайшему орку, трибун уложил своего противника лаз-зарядом в лицо и устремился вперед. Позади раздались тревожные вопли, и целое отделение каммандос рванулось прочь от гранат, приземлившихся посреди них. Миг спустя Леандра, уже пробежавшего полпути до опушки, во второй раз за день сбило с ног ударной волной. Приземлившись в грязь, трибун перекатился, смягчая удар, и тут же сдавленно простонал от боли — под временной перевязкой вновь открылась рана. Не обращая на неё внимания, командир огляделся в поисках Цефаса и обнаружил, что другому штурмовику повезло намного меньше. Подрывник, отброшенный ударной волной прямо в ствол дерева, неподвижно лежал у корней. Повернувшись, Леандр понял, что часть ксеносов погибла от взрыва, но уцелевшие враги уже поднимались на ноги и озирались в поисках имперцев. Подбежав к Цефасу, трибун перевернул его на спину и увидел длинную острую лучину, торчащую в груди штурмовика. Тёмная артериальная кровь толчками вытекала из раны.
Увидев, во что превратилась его грудная клетка, подрывник сорвал с лица дыхательную маску и посмотрел на командира.
— Беги! — крикнул Цефас, и на губах штурмовика остались капли крови. В дерево рядом с ними впилась орочья пуля.
— Беги! — повторил подрывник.
Обернувшись, Леандр увидел, что к их позиции подбирается всё больше и больше зеленокожих. На мгновение командир вновь оглянулся к Цефасу.
— За Императора, — произнес трибун, и, развернувшись, бросился к опушке. Петляя, Леандр уклонялся от выстрелов, а за его спиной непреклонно потрескивал лазпистолет подрывника, даря командиру драгоценные секунды. Вырвавшись из леса, трибун на мгновение ослеп от яркого света, и, отчаянно моргая, устремился к летательному аппарату, зависшему поблизости от центра поляны. На бегу Леандр сорвал с пояса дымовую гранату и, вырвав чеку, бросил цилиндр на землю, обозначая свою позицию.
Как только из ёмкости заструился красный дым, зону высадки объяло странное спокойствие. Уже минуту как умолк лазпистолет Цефаса и орочьи стрелялы. Обернувшись к опушке, трибун увидел зеленокожих, выходящих из-за деревьев или поднимающихся с лесной подстилки. Один из каммандос держал за ремешок шлема отрезанную голову штурмовика, сжимая в другой лапе окровавленный нож. Разъяренный Леандр взглянул на «Валькирию», не понимая, почему она не открывает огонь по оркам.
Но оказалось, что в центре зоны эвакуации садится вовсе не имперский самолёт, а уродливый, перегруженный транспортник зеленокожих, поддерживаемый в воздухе двумя надрывающимися от натуги винтами. В хвостовой части орочьего творения располагался громадный двигатель, испускавший тот самый громогласный рёв, который трибун принял за шум отклоняемых турбин «Валькирии». Силовая установка питала оба винта, соединенных бешено вертящимся приводным ремнем, гудящим над головами пассажиров. Из носовой части летательного аппарата торчали орудия, подвешенные также и под короткими, толстыми крыльями. Фюзеляж представлял собой грубую мешанину черных и красных бронепластин, размалеванных чужацкой символикой и заляпанных масляными разводами. Из днища транспортника торчали четыре посадочные лыжи, длинные металлические полосы, болтавшиеся на концах пневматических амортизаторов. Их недовольное шипение и визжание ознаменовало неровную посадку причудливого транспортника.
Воздушный поток от сдвоенных винтов продолжал разбрасывать комья земли даже после того, как пилот отключил двигатель. Впрочем, Леандр все равно сумел разглядеть за грязевой завесой огромного орка, стоявшего на центральной десантной платформе. Гигант спрыгнул вниз, с глухим стуком приземлившись на мягкую почву, и какое-то время стоял неподвижно, ожидая, пока осядет облако пыли. В этот момент трибун понял, почему орки прекратили огонь — военачальник Угскрага, лично явившийся по его душу, злобно улыбался последнему выжившему штурмовику. Издав победный рык, перекрывший скуление винтов, чудовище затопало к своей жертве.
Леандр смотрел на приближающегося военачальника с профессиональной отстраненностью. Гигантский зеленокожий выглядел почти вдвое выше трибуна, руки, свисавшие по обеим сторонам громадной грудной клетки, напоминали своей толщиной стволы деревьев, а лапы не уступали в размере силовым кулакам. В одной из них тварь держала пистолет, который Леандр не смог бы даже приподнять, а в другой — топор, способный разрубить боевой танк. На голове, под рогатым шлемом, сверкали красные глаза, и в прикованном к трибуну взгляде Угскраги не было ничего, кроме абсолютной злобы.
Ответив военачальнику тем же, Леандр поднял лазпистолет и открыл огонь. Попадая в защитное поле, энергетические заряды рассеивались точно так же, как злосчастный выстрел Тайхо с наблюдательной вышки. Тем не менее, трибун продолжал вести огонь, пытаясь отыскать слабое место в силовом щите врага, а орк продолжал топать к штурмовику, отмахиваясь от смертоносных лучей, как от надоедливых мошек.
Внезапно лазпистолет умолк, «горячая» батарея опустела. По-прежнему глядя в глаза чужаку, Леандр заметил, что ненависть в них сливается с жестокой звериной хитростью, и понял, что военачальник знал, где искать штурмовиков. Угскрага играл с ними, сначала отправляя в погоню целую орду, затем группу каммандос, и зеленокожие, словно волки, кружащие возле стада, терзали отряд трибуна, пока не остался только один — сам командир, поднесенный вожаку на блюдечке.
Отбросив разряженный пистолет, Леандр выхватил силовой меч. Увидев в этом вызов на бой, военачальник вновь оскалился — он собирался поиграть с добычей, прежде чем прикончить её. Собиравшиеся вокруг поляны орки разразились одобрительными воплями.
Не теряя ни секунды, трибун сорвал с пояса последнюю дымовую гранату и швырнул её в морду Угскраги. Взрыв ненадолго ослепил чудовище, и Леандр, бросившись вперед, яростно взмахнул клинком. Описав дугу, меч содрогнулся, словно вонзившись в нечто твердое, и в ноздри штурмовика ударил запах жженой плоти. В следующий миг, ощутив жуткую боль в боку, трибун взмыл над поляной и, вылетев из облака дыма, приземлился на груду мягкой земли. Левая часть тела онемела от страшного удара, но, попытавшись встать, Леандр почувствовал, как трутся друг о друга сломанные ребра. Опираясь на силовой меч, штурмовик кое-как поднялся на ноги, и, обернувшись, увидел выходящего из дыма военачальника с глубоким порезом на бедре. Из раны сочилась тёмная кровь, и в злобных глазах Угскраги уже не было прежнего веселья.
