Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус
<Конечно не хочу>, — ответил Сеннесдиар. — <Но риск инфекции приемлемо мал. Поверьте, адепт, генерал не поблагодарил бы вас за такую информацию. Как, впрочем, и его гости. На свете имеется множество фактов, которые люди стараются не замечать>.
Ксефо шевельнулся, послав медленную рябь на поверхности молочной субстанции.
<Предпочтение невежества? Какая обидная концепция>.
<Согласен>, — произнес Армадрон.
Сеннесдиар перевел жужжащие линзы с одного адепта на другого.
<Принятие личной обиды указывает на чрезмерно высокий уровень субъективности. Не забывайте, что ваше следующее техническое улучшение будет зависеть от моей характеристики, данной вам как исполнителям. Генерал-фабрикатор настаивает, что мы должны сохранять объективность во всех наших делах. Вы либо будете придерживаться этих принципов надлежащим образом, либо пройдете процедуру насильственной регулировки. Давайте лучше ограничимся оценкой высокопоставленных гостей генерала>.
<Конечно, магос>, — ответил Армадрон. — <Представитель Министорум, епископ Август, старался приглушить остаточный запах сексуальной активности>.
<Безуспешная попытка>, — добавил Ксефо. — <По моим подсчетам, епископ входил в интимную близость с другим человеком примерно за четыре часа до банкета. Его партнером наверняка был…>
<Специфика поступков этого священника понятна мне не хуже вас, Ксефо>, — прервал адепта Сеннесдиар. — <Но в данный момент она не относится к делу>.
<Он экклезиарх>, — возразил Ксефо. — <Человек Имперского символа веры. По законам церкви ему запрещается участвовать в таких сношениях. Может быть, нам нужно сообщить де Виерсу о его порочном поведении?>
<Нет, не в этот раз. Люди часто совершают запрещенные законом поступки. Епископ Август, как и вся его абсурдная организация, настроен против нас, и было бы полезно дать ему урок уважения. Однако в настоящее время его похотливые забавы не интересуют меня. Хотя мы, конечно, запротоколируем полученную информацию. Давайте продолжим. Что вы можете сказать о других?>
<Многие военные оказались предсказуемо несложными людьми>, — отметил Ксефо. — <Я считаю их типичными представителями кадианского офицерского корпуса. Их жизни посвящены Императору. Они жаждут славной смерти в бою и всеми силами добиваются уважения сослуживцев. Я не нахожу в этом ничего интересного. В данный момент никто из них не угрожает нашим планам>.
<Вы согласны, Армадрон?> — спросил техномаг. Адепт склонил гладкую голову, туго натянув сегментные кабели, которые соединяли упакованный в сталь мозг с различными информационными портами, размещенными на его обнаженных металлических позвонках.
<Мне думается, что заявление моего достопочтенного коллеги имеет несколько важных исключений. Например, непроизвольные гримасы генерал-майора Киллиана, замеченные мной во время банкета, позволяют предполагать, что он питает неприязнь к генералу де Виерсу. Тем не менее он вел себя достаточно осторожно и умело скрывал свое недовольство>.
<Я не зарегистрировал никаких гримас>, — возразил Ксефо.
<Я согласен с вашим выводом, Армадрон>, — произнес техномаг. — <Мне хотелось бы выяснить причину этой неприязни. Информация может пригодиться нам, если генерал де Виерс станет неуправляемым. Организуйте наблюдение за Клотом Киллианом>.
<Магос, я заметил, что вы начали использовать сослагательные наклонения>, — сказал Армадрон. — <Неужели ваши планы изменились? Генерал почти не противодействует нам, хотя раньше вы постулировали такую возможность>.
<Я постоянно пересматриваю планы. Генерал де Виерс представляет собой сложную систему противоречий. Сила его личных амбиций позволяет нам надеяться, что мы проникнем в Дар Лак и найдем Ифарода. Однако эти же амбиции создают огромную опасность для нашей миссии. Я не исключаю вероятности того, что он прогонит нас прочь, когда узнает истинное положение вещей. Если дело дойдет до прямой конфронтации, нам понадобятся сильные союзники, чтобы отстранить его от власти. Я присматриваюсь к генерал-майору Бергену. Это наиболее перспективный офицер для компромиссного сотрудничества с нами. Он всю жизнь связан с бронетехникой — то есть долго и тесно работал с нашими инженерами. Возможно, он будет симпатизировать нам больше, чем остальные командиры дивизий>.
<Я наблюдал за ним некоторое время>, — сообщил Армадрон. — <Джерард Берген создает впечатление человека, убежденного в своей скорой и неминуемой гибели. Может быть, нам лучше выбрать кого-то другого?>
<Я внесу ваше наблюдение в мои расчеты>, — ответил Сеннесдиар. — <Хотя это ничего не меняет>.
<Значит, вы намерены придерживаться плана?> — спросил Ксефо. — <С тех пор как наши предшественники покинули Голгофу, прошли десятилетия. Мы не рассчитывали, что уровень электромагнитных помех окажется таким высоким. Духи машин беспокоятся. Они начинают уклоняться от сотрудничества. Привезенные нами логические матрицы вообще не функционируют. Голосовые коммуникаторы остаются…>
<Я уже настроил свой разум на решение этих технических проблем>, — перебил его Сеннесдиар. — <Армадрон, завтра утром вы отправитесь в поход вместе с генерал-майором Бергеном. Объявите техножрецу Аурину о своих полномочиях. Он старший инженер Десятой бронетанковой дивизии. Я дам вам сервиторов-телохранителей и надежный транспорт. Уверен, что генерал-майор будет рад иметь под рукой адепта, наделенного вашими опытом и знаниями>.
Армадрон склонил голову и издал краткий скрип, выражая таким образом понимание поставленной перед ним задачи и абсолютное подчинение. Сеннесдиар поднялся на ноги и активировал код для «херувимов», ожидавших в альковах. Как только он выбрался из контейнера, они метнулись к нему, готовые к любым услугам. Густая жидкость стекала по его бескровному телу вдоль клапанов и кабелей, выступавших из остатков бледной плоти, которая досталась ему при рождении четыре века назад. Серебристые капли падали с металлических пальцев на решетчатый пол, пока он ждал, когда рабы оденут его. Накинув мантию на плечи, он направился в личные покои.
На пороге магос остановился и, повернувшись, сказал:
<Не забывайте о ваших обязанностях, адепты. Мне тоже предстоит много дел. Да снизойдет благословение Бога-Машины на вас обоих>.
<Слава Омниссии!> — почтительно воскликнули они.
<Пусть ваша логика будет безупречной, магос>, — добавил Армадрон.
<И ваша, адепт>, — сказал Сеннесдиар. — <Не разочаруйте меня>.
Он вышел из зала, оставив адептов в пузырящихся контейнерах. Вскоре они тоже отправились выполнять свои многочисленные обязанности.
Глава 5
— Отгоняйте их назад! — прокричал полковник Стромм. — Не позволяйте им прорвать внешнюю линию обороны! Он выстрелил из хеллгана в атаковавшую массу орков и, щурясь от пота и дыма, попытался оценить ущерб, нанесенный врагу. Полковник схватил адъютанта за воротник, притянул его к себе и прокричал ему на ухо:
— Ганс, где, черт возьми, мои касркины?! Почему их нет на участках прорыва?
Воздух сиял от трассирующих пуль и снарядов. Когда орки вышли на дистанцию ближнего боя, их огромные пистолеты и стабберы запылали лазерными лучами. Кадийцы отстреливались смертоносными шквалами огня. Из окопов, укрепленных мешками с песком, вырывались яркие полосы плазмы. Они разрезали фонтаны пыли, которые были подняты противопехотными минами, взрывавшимися под ногами зеленокожих в первых рядах несметной орды. Тяжелые коричневые тела взлетали в воздух, вращались там, будто тряпичные куклы, и падали кровавыми сгустками плоти. Другие орки переступали через них, нисколько не страшась подобной смерти. Они весело улюлюкали, ревели по-звериному и орали боевые кличи.
Стараясь перекричать оглушительный шум битвы, треск лазганов и грохот болтеров, лейтенант Кассель приложил рот к уху полковника:
— Взвод Воннела на правом фланге понес тяжелые потери, сэр. Касркины двинулись туда. Там почти никого не осталось.
«Проклятье! — ругнулся про себя Стромм. — Пять дней! Пять дней мы проторчали в пустыне и не получили ни одного чертова сигнала от своих. Ни одного сообщения по воксу. Вообще ничего! А зеленокожих все больше и больше. Десятки солдат уже погибли. Много раненых. Наш периметр сжимается с каждой орочьей атакой. Похоже, что для Девяносто восьмого полка это будет последнее сражение».
Он вспомнил о семье, находившейся на борту «Раскаленного» — тяжелого транспортного корабля, парившего на высокой орбите вместе с остальным флотом. Его сын, совсем еще младенец, родился во время кампании на Палмеросе. Стромм надеялся увидеть, как он вырастет и окрепнет, как станет однажды офицером и заменит своего отца. Нет, мальчик будет лучше. Дети всегда стремятся к ярким достижениям и часто превосходят своих родителей. Несмотря на все беды и трудности, Стромм хотел бы прожить еще лет двадцать и полюбоваться на взрослого сына. К сожалению, он предполагал, что немощный и старый де Виерс привез их на Голгофу, чтобы разбить вдребезги его ожидания. И сегодня прямо перед его глазами эти предположения обретали реальность.