Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус
Подумав об эксцентричных техножрецах, Вульфе решил, что они, возможно, вообще не нуждались в сне. Кто их знает? Может, они просто вставляли себе свежие батарейки. Образ, возникший перед его мысленным взором, был забавным и немного тревожным.
Посадочный бот трясло не на шутку. Атмосфера Голгофы была плотнее, чем у многих населенных миров. Скачки давления между горячими и холодными зонами планеты создавали воистину свирепые бури. Пока судно швыряло в стороны то так, то эдак, некоторые новобранцы уже пачкали себя рвотой. Оскар сражался с инстинктом, требующим напрячь мышцы тела. Но гораздо умнее было расслабиться, иначе позже пришлось бы страдать от порванных сухожилий и всевозможных растяжений — слишком частых и типичных травм при посадке на большие планеты.
— Высота семь тысяч пять…
Искаженный статикой голос внезапно утонул в ужасном пронзительном скрипе. Вульфе прижал ладони к ушам. Он помнил этот звук и знал, что такой скрежет не предвещает ничего хорошего. Звук рвущегося металла. Посадочный бот накренился вправо. Голова Оскара качнулась назад и ударилась о мягкую поверхность сиденья. Казалось, что его живот попал в центрифугу стиральной машины. Зрение помутилось. Перед глазами заплясали яркие звездочки. Нескольких бойцов в противоположном ряду встряхнуло так сильно, что их капы вылетели и упали на пол. В отсеке послышались громкие проклятия.
— В нас нехило попали! — прокричал какой-то запаниковавший новобранец.
Вульфе казалось, что его сердце бьется где-то у самого горла.
— Никто в нас не попал, чертов Веббер! — рявкнул один из гвардейцев. — Если не знаешь, лучше помолчи.
— А что это тогда, если не попадание? — спросил кто-то еще. — Клянусь кровавым Оком!
— Молчать! — рявкнул сквозь капу сержант Раймес. — Довольно болтать! Это турбулентность, трусливые глисты! Вы поняли меня, сопливые тряпки? Обычная тряска. А теперь прикройте шланги!
Ложь Раймеса была очевидной. Он пытался успокоить новичков, но никто не принимал его слова за чистую монету. Бот сильно накренился влево, затем медленно восстановил угол дифферента. Тряска оставалась сильной и болезненной. Люди хватались за крепежные рамы. Косточки их пальцев белели от напряжения.
Оскар еще раз взглянул на Ленка и сердито нахмурился, увидев его спокойное лицо. Губы парня немного выпячивались над выпиравшей капой — похоже, она нисколько не досаждала ему. Но и этот самоуверенный выскочка нервозно подпрыгнул на сиденье, когда в наушниках шлема раздался оглушительный высокотональный вой. Он оборвался так же внезапно, как и возник. Его заменил тусклый голос техножреца, произносившего очередное сообщение. На этот раз звук был усилен до тошнотворной громкости. Вульфе даже показалось, что в рваных фразах техника он услышал намек на панику.
— …Пробой защитных щитов… мощнейший ураган… сбились с курса и… вниз. Всему личному составу… для немедленной…
Прошло мгновение, и Оскара вдруг затопила огромная волна мучительной боли. Казалось, что вся Галактика слетела с оси. Верх стал низом, левое — правым. Затем с пугающей скоростью все вновь переместилось. Он крепко зажмурился и поморщился от ослепительного фейерверка, вспыхнувшего на внутренней стороне его век. Мышцы ныли от напряжения, превосходящего возможности тела. Сердце колотилось о грудную клетку, словно птица, желавшая вырваться…
Темнота. Отсутствие мыслей. Тишина. Вульфе падал в неосязаемую пустоту, в которой не могли существовать даже кошмары.
* * *Что-то оцарапало его левую щеку. Несмотря на вялое сопротивление Оскара, острая боль медленно вытащила его из комфорта темного забвения. Он полуосознанно ощупал языком внутреннюю сторону щеки. Небольшой порез и привкус крови. Язык скользнул по коренным зубам… «Проклятье!» Два из них были острее, чем прежде. Два сломанных зуба. Вульфе вяло подумал об осколках и решил, что проглотил их в беспамятстве.
Затем пришла взрывная боль в глазах. Он хотел зажмуриться сильнее, но веки и без того были плотно сжаты. Когда боль немного рассеялась, он заметил промелькнувшую тень. Сержант медленно и осторожно приоткрыл глаза…
— Хольц? Что случи…
Он попытался приподняться. Мышцы тут же обожгло волной огня. Он застонал и снова опустился на спину.
— Полегче, — склонившись над ним, сказал Хольц. — Сиглер пошел искать медика. Хотя они сейчас нарасхват. Тут не только много раненых, но есть и убитые. Бребнер и половина его экипажа. Несколько парней Фачса. Краусс и Сименс потеряли своих водителей. Два десятка бойцов из вспомогательных команд уже никогда не ответят на твое приветствие.
Хольц помолчал секунду. Когда его печаль немного рассеялась, он добродушно добавил:
— Клянусь кровавым Оком, сардж, мы рады, что ты тоже выбрался из этой передряги. Просто полежи немного, ладно?
Напрасная трата слов. Вульфе снова попытался приподняться. Застонав от боли и перекатившись на левый бок, он оперся на правый локоть. Его пальцы погрузились в темно-красный песок. По спине пробежал озноб.
— Голгофа, — прошептал он.
— Так точно, сэр, — ответил Хольц. — Голгофа, мать ее…
Вульфе промолчал, оценивая в уме впечатление, полученное от красных песчинок. Он поднял горсть мелкого песка к глазам, и тот заструился между его пальцами, словно вода. Оскар потер песчинки указательным и большим пальцами. На коже остались пятна — густые мазки темно-красной пыли.
— Как кровь, — проворчал он себе под нос.
Хольц, уловив последнее слово, не понял, о чем говорил командир.
— Не волнуйся, сержант. Никаких кровотечений нет. Только струйка изо рта. Или ты думаешь, что у тебя сломаны ребра? Может, лучше дождаться медика?
Вульфе упрямо покачал головой. Даже если он получил серьезное ранение, отлеживаться на спине было бессмысленно. Он взглянул на линию горизонта и осторожно сделал несколько глубоких вдохов… о чем тут же пожалел. Густой воздух Голгофы слегка обжигал ноздри и пованивал тухлыми яйцами. Избыток серы? Или что-нибудь похуже? Вокруг него тянулись низкие барханы. Лишенные отличительных черт, они убегали в мерцающую даль, где суша и небо сплавлялись в ленту миража, парившую над пустыней.
Он приподнял подбородок и посмотрел прямо вверх. Чужое небо поражало буйством красных и коричневых тонов. Достаточно красиво, подумалось ему, но и ужасно уныло. Облачный покров нависал очень низко. Где-то глубоко внутри его ежесекундно вспыхивали молнии, не достигавшие поверхности пустыни. Оскар заметил над собой рассеянное зарево местной звезды, однако ее свет даже в полдень с трудом проникал сквозь слой облаков. Из-за этого, как понял Вульфе, везде было темно. Середина дня на Голгофе напоминала ему поздние кадианские сумерки.
Хольц проследил за его взглядом.
— Начальство говорит, что мы должны благодарить этот облачный покров. Если бы не он, свет звезды убил бы нас в одно мгновение.
— Миллионы способов, — прошептал Оскар.
— Ты не мог бы повторить, сержант?
— Это слова терранского поэта… Не помню его имени. Он сказал, что у чертовой Голгофы найдутся миллионы способов уничтожить людей.
Поморщившись от боли, Вульфе с трудом переместился в сидячую позу. Хольц промолчал. Он уже не пытался удерживать сержанта в неподвижном положении. Стрелок лишь молча покачал головой, показывая свое неодобрение.
— Сиглер в порядке? — спросил его Оскар. — И как там Мецгер? Что с Вессом и его экипажем?
— Сиглер и Мецгер живы и здоровы, — ответил Хольц. — Ни одной царапины. То же самое и с Вессом, хотя его водилу сильно потрепало.
Он с задумчивым видом приподнял руку и потер пальцами отвратительный белый шрам, исковеркавший всю левую сторону его лица. Семь лет назад на планете Модесса Прим шальной раскольник-партизан выпустил в танк Вульфе кумулятивный снаряд. Хольц находился в одном из спонсонов. Брызги расплавленного металла превратили его из симпатичного балагура в самого ворчливого человека, какого когда-либо знал Вульфе. Однако изредка он видел образ старого Хольца, проглядывавший сквозь новый неприглядный облик, — прямо как солнце Голгофы.
— Клянусь разорванным Оком! — внезапно вскричал Оскар. — Ван Дрой был наверху с пилотами. Он не погиб при круше…
— Нет, все в порядке, — перебил его Хольц. — Только отколол край зуба. Из-за этого он злой, как черт. Лейтенант недавно приходил сюда, с любимым огрызком сигары, торчавшим изо рта. Похоже, он хотел узнать, насколько сильно ты ранен. Сказал, чтобы ты доложился ему, как только сможешь встать на ноги. Он собирает у себя всех командиров танков.
Это породило новый вопрос.
— А как насчет Ленка? — спросил Вульфе, пытаясь не вкладывать в голос излишне большую надежду.
Хольц фыркнул. Он тоже питал неприязнь к самонадеянному новобранцу. Оскар догадывался, что причиной здесь была зависть, а не что-то другое. До той поры, как лицо Хольца оплавилось и превратилось в руины, он пользовался большим успехом у женщин. А Ленк слыл любимчиком многих медицинских сестер и женщин из офицерского состава «Руки сияния». Судя по слухам, доходившим до Вульфе, парень без стеснения делился с друзьями пикантными подробностями своих любовных похождений.
