Фрэнк Херберт - Бог-Император Дюны
Она писала, и слова появлялись на экранчике, скрытом за откидным прямоугольником стенной панели, который открывался, когда письменный столик откидывали вниз.
«Сиона продолжает действия, предвещающие яростное нападение на Вашу Святость, — писала она. — Сиона остается непоколебимой в своей сокровенной цели. Сегодня она сказала мне, что передаст копию украденных книг группировкам, чья верность вам подлежит сомнению. Она назвала тех, кто получит книги — это Бене Джессерит, Космический Союз и Икшианцы. Она говорит, что книги содержат ваши зашифрованные слова, и, передав книги этим группировкам, она надеется найти их помощь в переводе Ваших Святых слов.
Владыка, я не знаю, какие великие откровения могут скрываться на этих страницах, но если они содержат что-нибудь, способное угрожать Вашей Святости, я умоляю избавить меня от клятвы послушания Сионе. Я не понимаю, почему вы заставили меня принести эту клятву, но я страшусь этого. Остаюсь вашей преданной слугой, Найла».
Стульчик скрипнул, когда Найла откинулась назад и задумалась над своими словами. Комната была наглухо, почти звуконепроницаемо отделена от всего остального мира. Слышалось только слабое дыхание Найлы и далекое скрежетание машин, отдававшееся больше в полу, чем в воздухе.
Найла пристально посмотрела на свое донесение на экране. Предназначенное только для глаз Бога-Императора, оно требовало большего, чем святой правдивости. Оно требовало глубокой искренности, которая иссушала и выматывала Найлу. Вскоре она кивнула сама себе и нажала клавишу, которая кодировала слова и подготавливала их для передачи. Наклонив голову, она безмолвно помолилась, перед тем как спрятать письменный стол внутри стены. Наклон головы и молитва являлись сигналом к передаче послания. Сам Бог-Император вмонтировал особое устройство в ее голову, заставив ее поклясться соблюдать тайну, и предостерег ее при этом, что может, наступит время, когда он заговорит с ней через эту штучку внутри ее черепа. Он никогда еще этого не делал. Она подозревала, что устройство изготовлено икшианцами. Было в этом что-то от их стиля.
Но раз сам Бог сотворил с ней такое, Найла могла пренебрегать подозрением, что он вживил в нее компьютер, то, что запрещалось согласно Великой Конвенции.
«Да не будет сотворено устройство, уподобленное человеческому разуму!»
Найла содрогнулась. Затем она встала и поставила стул на его обычное место возле койки. Ее тяжелое мускулистое тело напрягалось под тонким синим одеялом. В ее поведении чувствовались устойчивость и взвешенность, она двигалась как человек, который постоянно должен считаться со своей огромной физической силой. Она повернулась от койки и внимательно осмотрела место, где был письменный столик. Всего лишь обычная серая прямоугольная панель, точно такая же, как все остальные. В ней не застряло ни волокна, ни нитки, ни волоска, ничего, что могло бы выдать тайну панели.
Найла сделала глубокий бодрящий вдох и вышла из комнатки через единственную дверь в серый коридор, тускло освещенный широко разбросанными белыми глоуглобами. Звук работающих машин здесь был слышан громче. Она повернула налево и через несколько минут присоединилась к Сионе — в несколько большей комнате, посреди которой стоял стол, а на столе разложены вещи, украденные из Твердыни. Всю сцену освещали два серебряных глоуглоба: Сиону, сидящую за столом, ее помощника по имени Топри, стоящего возле нее.
Найла против воли испытывала восхищение перед Сионой, но Топри — из тех, кто недостоин ничего, кроме активной неприязни. Нервозный толстячок с зелеными глазами навыкате, вздернутым носом и тонкими губами над подбородком с ямочкой. При разговоре Топри приквакивал.
— Посмотри, Найла! Смотри, что Сиона нашла между страницами этих двух книг.
Найла закрыла и заперла единственную дверь комнаты.
— Ты слишком много разговариваешь и выболтаешь все, что можно, Топри, — сказала Найла. — Откуда тебе знать, не одна ли я в коридоре?
Топри побледнел. Лицо его сердито нахмурилось.
— Боюсь, она права, — сказала Сиона. — Что заставляет тебя думать, что будто я хочу, чтобы Найла знала о моем открытии?
— Ты доверяешь ей во всем!
Сиона посмотрела на Найлу.
— Ты знаешь, почему я доверяю тебе, Найла?
Вопрос был задан ровным, без эмоций голосом.
Найла ощутила внезапный приступ страха. Раскрыла ли Сиона ее секрет?
«Не подвела ли я моего Владыку?»
— У тебя что, нет ответа на мой вопрос? — спросила Сиона.
— Разве я тебе когда-либо давала повод вести себя иначе? — спросила Найла.
— Это недостаточная причина для доверия, — сказала Сиона. — Никто не является совершенным — ни человек, ни машина.
— Тогда почему же ты мне все-таки не доверяешь?
— У тебя всегда согласуются слова и поступки. Это замечательное качество. Например, ты не любишь Топри — и никогда не пытаешься скрывать своей неприязни.
Найла поглядела на Топри, и тот кашлянул.
— Я не доверяю ему, — сказала Найла. Эти слова выскочили у нее изо рта до того, как она успела подумать. Только после того, как она это произнесла, Найла осознала истинную причину своей неприязни: Топри предаст любого ради личной выгоды.
«Не раскусил ли он меня?»
Продолжая хмуриться, Топри сказал:
— Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать твои оскорбления.
Он повернулся, чтобы уйти, но Сиона жестом удержана его. Топри заколебался.
— Хотя мы говорим словами прежних Свободных и клянёмся в верности друг к другу, это не то, что держит нас вместе, — сказала Сиона. — Все основывается на истинных поступках. Это то, чем я все меряю. Вы оба с этим согласны?
Топри автоматически кивнул, но Найла покачала головой из стороны в сторону.
Сиона улыбнулась ей.
— Ты не всегда согласна с моими решениями, ведь верно, Найла?
— Нет, — это слово Найла произнесла очень неохотно.
— И ты никогда не пытаешься скрыть своего несогласия, хотя при этом ты всегда мне подчиняешься. Почему?
— Потому что я поклялась тебе в этом.
— Я же сказала тебе, что этого не достаточно.
Найла осознала, что ее прошибает пот, поняла, что это ее выдает, но не могла пошевелиться. «Что мне теперь делать, я поклялась Богу, что я буду подчиняться Сионе, но я же не могу ей этого сказать».
— Ты должна ответить на мой вопрос, — сказала Сиона.
— Я тебе приказываю.
Найла набрала воздуху. Это была дилемма, которой она больше всего страшилась. И выхода из нее не было. Она безмолвно помолилась и тихо проговорила:
— Я поклялась Богу, что я буду тебе подчиняться.
Сиона восторженно захлопала в ладоши и рассмеялась.
— Я знала это!
Топри хмыкнул.
— Замолчи Топри, — сказала Сиона. — Я стараюсь преподать урок тебе, ты ведь ни во что не веришь, даже в самого себя.
— Но я…
— Молчи, я говорю! Найла верит. Я верю, вот что держит нас вместе, вера.
Топри был изумлен.
— Вера? Ты веришь в…
— Нет, не в силу Бога-Императора, дурак ты этакий! Мы верим в высшую силу, которая справится с Червем-Тираном. Мы и есть эта высшая сила.
Найла сделала трепетный вздох.
— Все в порядке Найла, — сказала Сиона. — Меня не волнует откуда ты черпаешь свою силу до тех пор, пока ты веришь.
Найла сперва натянуто улыбнулась, но затем расплылась в улыбке. Никогда еще она не была так потрясена мудростью своего Владыки. «Я могу говорить правду и это работает только на моего Бога!»
— Давай я покажу тебе, что я нашла в этих книгах, — сказала Сиона. Она указала на несколько листов обычной бумаги, разложенных на столе. — Это было заложено между страницами.
Найла подошла к столу и поглядела на листки бумаги.
— Во-первых, вот это, — Сиона подала ей предмет, который Найла сначала не заметила. Это была тонкая прядь чего-то… и на ней что-то, что казалось…
— Цветок? — спросила Найла.
— Это было заложено между двумя бумажками. На одной из бумажек было написано вот это.
Сиона наклонилась над столом и прочла: «Прядь волос Ганимы и звездчатый цветок, который однажды она мне дала».
Поглядев на Найлу, Сиона сказала:
— Наш Бог-Император, оказывается, сентиментален. Вот слабость, которую я не ожидала в нем встретить.
— Ганима? — спросила Найла.
— Его сестра! Вспомни нашу Устную Историю.
— Ах, да… да. Молитва к Ганиме.
— Теперь, послушай вот это, — Сиона взяла другой листок бумаги и прочла отрывок.
Сер как мертвые щеки приречный песок,
Отсвет туч зарябил на зеленой воде.
Я стою у темнеющей кромки воды,
Пальцы ног омывает холодная пена,
Запах дыма доносит ко мне с лесосплава.
Сиона опять поглядела на Найлу.
— На этом есть пометка «То, что я написал, когда мне сообщили о смерти Гани». Что ты об этом думаешь?
