Сергей Лукьяненко - Новый Дозор
Ну нет же, он не Иной, он человек…
– Любопытно, – признался я. – Значит, как у пса?
– Без обид, – пожал плечами Пастухов. Он потихоньку приходил в себя.
– Да какие уж тут обиды. Я собак люблю.
– А еще есть те, у кого глаза как у волка, – сказал Пастухов.
Я кивнул. Понятно. Значит, так он видит Темных.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Утром вы прошли мимо, – сказал Пастухов. – Ну… я напрягся, конечно. Почему-то думал, дурак, что вы меня тоже запомнили, как и я вас. С чего бы, на самом-то деле? Вы, наверное, такие фокусы с людьми каждый день проделываете.
– Нет, – сказал я. – Нельзя. Тогда ситуация была критическая. Ну и я сам… был очень молод и неопытен. Что придумал, то и сделал… Вы продолжайте.
Пастухов вытер пот со лба. Пожал плечами.
– Потом «волк» один прошел… ну… обычное дело. В аэропорту я каждый день ваших вижу. А потом вышел еще один… тут меня страх и пробрал.
– Тоже «волк»? – уточнил я.
– Нет… – Пастухов замялся, затоптался на месте. – Никогда таких не встречал. Я его «тигром» про себя назвал. У него такой взгляд… будто он кого хочет, того и сожрет, прямо на месте… И я… я почему-то подумал, что он меня вычислит. Поймет, что я его вижу. И убьет тут же. Да что я говорю, я не подумал, я и сейчас так думаю! Он бы меня убил. В ту же секунду. Я и решил отойти. Сказал напарнику, что живот схватило, и в туалет. Бисату-то что сделается? Он же ваших не видит! Но я когда отходил, то смотрю – Бисат этого… «тигра»… останавливает!
– Ты можешь его описать, «тигра»?
Пастухов помотал головой.
– Я только издалека его видел. Мужчина, средних лет, среднего роста, волосы темные…
– Очень не люблю людей с такими приметами, – поморщился я. – Как же ты взгляд его разглядел на расстоянии?
– А я взгляд на любом расстоянии вижу, – серьезно ответил Пастухов. – Сам не знаю почему.
– Национальность?
Дмитрий задумался.
– Обычная, наверное. Уроженец европейской части.
– То есть не кавказец, не азиат, не скандинав…
– Даже не негр.
– Еще что-нибудь?
Пастухов закрыл глаза и нахмурился. Он искренне старался.
– Багажа у него не было. Когда он стоял рядом с Бисатом, я заметил – у него руки пустые. Вряд ли прилетел так, правда?
– Спасибо, это интересно, – сказал я. Конечно, на самом деле багаж мог быть и невидим. Я как-то сам протащил в самолет невидимый чемодан, чтобы не платить за перегрузку…
Полицейский вздохнул и сказал:
– Наверное, надо было вернуться. Только у меня и впрямь живот свело так, что боялся до туалета не добежать… – Он осекся, потом продолжил: – Я и не добежал. Да вы уже знаете, наверное.
– Знаю, – кивнул я.
– Навалил в штаны, – обреченно сказал Пастухов. – Нет, если бы расстройство какое, дизентерия – так с кем не бывает? А тут… на ровном месте… Пока почистился как смог, пока в дежурку зашел… взял там со старой формы на подмену штаны… Дежурный ржет, понятно, к вечеру все знать будут… Вернулся на пост.
– И?.. – Это интересовало меня куда больше, чем проблемы со здоровьем и реноме Пастухова.
– Да вроде ничего. Бисат стоит, улыбается. Я его спросил, что было с тем, кого он остановил. Бисат рукой махнул, говорит: «Все в порядке, никакого смысла не было его задерживать». Ну, думаю, пронесло… А тут Бисат вдруг снимает китель, погоны так аккуратненько с него сдирает! Бляху сдирает! Документы достает. Пистолет, рацию, спецсредства… И все вручает мне! Я спрашиваю, что с ним. А он отвечает: «Это все смысла не имеет, нет никакой надобности в моей работе». И к электричке! Я ему кричу вслед, а он рукой машет – и вперед! Сейчас, наверное, уже дома.
– Я слышал, что он сам зашел в дежурную часть, – заметил я.
– Роман небось сказал? – уточнил Пастухов. – Это я его так попросил, когда вещи отнес. Все-таки одно дело, когда человек прямо на улице все бросил, другое – когда в дежурку сдал. Может, одумается, вернется? Ему и так неприятностей светит по полной… хотя, наверное, через дурку пропустят и уволят по состоянию здоровья…
– Ты сам-то веришь, что он вернется? – спросил я.
Пастухов замотал головой:
– Нет. Не верю. Это «тигр». Это он что-то такое с ним сделал. Может, велел так… как вы мне напиться тогда приказали… А может, что-то другое. Не вернется он.
– Спасибо, – сказал я искренне. – Ты хороший человек, мне кажется. Извини, что тогда так вышло.
Пастухов замялся. Потом все-таки спросил:
– Ну и что теперь со мной будет? Велите все забыть?
Я задумчиво смотрел на него. Не хотелось мне применять к Пастухову даже самые простенькие заклинания. Странный он человек, пускай и хороший.
– Даешь честное слово никому и ничего не рассказывать про наш разговор? – спросил я. – И вообще про нас?
– Да что я, дурак, что ли? – возмутился полицейский. – Кто же мне поверит? Никому я не расскажу!
– Тогда еще вопрос напоследок. Когда ты один и вокруг никого нет – ты ковыряешь пальцем в носу?
Пастухов открыл и закрыл рот. Неожиданно покраснел. А потом сказал:
– Ну… если потребность есть… бывает.
– Я как-нибудь к тебе загляну, надо будет еще поговорить, – сказал я. – Но ты не беспокойся. Только разговор по душам, ничего более.
– Ага… – неловко сказал Пастухов. – Спасибо…
– Не хочешь задать мне никаких вопросов?
Пастухов медленно покачал головой:
– Хочу. Но не буду. Меньше знаешь – крепче спишь.
Я уже шел к Ласу, когда он меня окликнул:
– Вы поможете Бисату?
– А почему ты думаешь, что я стану ему помогать? – спросил я.
– Ну… – Полицейский замялся. А потом вдруг улыбнулся: – Потому что собака – друг человека. Правда?
Я погрозил ему пальцем и подошел к Ласу.
– Чего там? – с любопытством спросил Лас.
– Он тоже ковыряет пальцем в носу, – ехидно сказал я. – Данные полицая, который ушел с поста, записал? Звони в информационный, нам срочно нужен его адрес. Хотя нет, ты за руль, я сам позвоню, пока будем выезжать.
Глава третья
Проживал полицейский Бисат Искендеров недалеко, в Куркино. Район хороший, по мнению многих, даже элитный. Но Искендеров жил там в муниципальной квартире, так что вряд ли он относился к числу тех удачливых полицейских, что всю жизнь работают в патрульно-постовой службе, но при этом живут в роскошных апартаментах и ездят на работу в «мерседесе» представительского класса.
Пока мы добирались к столь неожиданно и необычно уволившемуся со службы полицейскому, я пересказал Ласу свой диалог с Пастуховым.
– «Собаки», значит, – задумчиво сказал Лас. – Сильно… Слушай, а что ты с ним разговаривал-то? Наложил бы «Платона», он бы все с радостью рассказал. Или просто в голову ему влез… ты-то умеешь…
