Энн Маккефри - Белый дракон
Робинтон отхлебнул вина, надеясь, что это облегчит боль в левом боку, и недоумевая, что могло ее причинить. Что ж, вино ему помогало от многих болезней. Он подождал, пока Д'рам отвернется, подлил вина в его чашу и заслужил благодарный взгляд Ф'лара.
Обитатели Вейра подходили к столу, чтобы поприветствовать Д'рама и Уорбрета. Они были искренне рады видеть своего прежнего Предводителя, и Д'рам постепенно приободрился, начал шутить и улыбаться в ответ. Владевшее им волнение по-прежнему бросалось в глаза, но теперь его легко было приписать естественному беспокойству за исход состязания.
Было и еще кое-что, о чем Робинтону следовало поразмыслить, а именно, упоминание о яйце, с такой горечью вырвавшееся у Т'кула: «Зачем вы отняли у нас яйцо? И как вы его разыскали?..»
Неужели Т'кул так и не понял, что яйцо вернул кто-то из числа самих же южан?. И тут арфист замер, потрясенный неожиданной мыслью. Вернувший яйцо был кем угодно, только не южанином. Иначе Т'кул давно уже изобличил бы и покарал осмелившегося пойти против его воли…
Только бы ни один из старых драконов не умер, надорвавшись в погоне за королевой!. Робинтон повторял это про себя, как молитву. Но как похоже это на Древних — явиться незваными и испортить веселое торжество!
Неужели жизнь в Южном Вейре стала настолько невыносимой, что Т'кул предпочел хладнокровно рискнуть жизнью своего дракона?.. Робинтон хорошо знал Южный Вейр, расположенный в небольшой, удивительно красивой долине, — райское местечко после сурового, пустынного Т'кулова Плоскогорья. Был там большой, добротно выстроенный дом посреди мощеного двора, на котором жадные Нити не отыскали бы ни травинки, был прекрасный климат, фруктовые леса и масса дичи на корм драконам. И всего-то дел — защищать один маленький холд на берегу океана…
Робинтон снова вспомнил тяжелую ненависть, плескавшуюся в глазах Т'кула, обращенных на Ф'лара. Нет, невыносимая жизнь была тут ни при чем. Бывшим Предводителем Вейра Плоскогорье двигали злоба и зависть. Он так и не смирился со ссылкой — даже такое благодатное место, как Южный, сделалось ненавистным ему.
«Должно быть, королевы и вправду состарились и больше не поднимаются, — думалось Робинтону. — Но ведь это случилось далеко не сразу. И потом, бронзовые тоже стареют, их кровь закипает не так легко, как прежде. Вряд ли они столь уж сильно тоскуют…»
С другой стороны, Т'кула никто не гнал в ссылку вместе с Мардрой, Т'тоном и другими такими же твердолобыми и упрямыми Древними. Никто не мешал ему примириться со старшинством Бендена и признать те права и свободы, что заслужили ремесленники и жители холдов за четыреста Оборотов со Бремени предыдущего Прохождения. И по-прежнему возглавлять свой Вейр на этих условиях.
Но даже потом — если бы кто-нибудь из южан, действуя открыто и честно, обратился к другим Вейрам за помощью, — Робинтон был уверен, что помощь последовала бы незамедлительно. Он не имел причин сомневаться в искренности Д'рама. Мало того, сам Робинтон употребил бы все свое влияние, содействуя подобной просьбе. Во имя Скорлупы, он сделал бы это!
«А теперь предположим самое худшее, — сказал он себе. — Что будет с Т'кулом, если Сальт надорвется, не выдержав гонки?..» Не хотелось даже помышлять о вероятности такого исхода, но лучше загодя проиграть все варианты. Гибель Сальта наверняка приведет к тому, что…
Робинтон невольно оглянулся в сторону королевских покоев. У Т'кула висел на поясе нож. Все носили такие ножи. Сердце Робинтона тяжело и больно стукнуло в ребра. Пусть это некрасиво и противоречит обычаям, но не посоветовать ли Д'раму, чтобы послал кого-нибудь в королевский вейр на случай беды?.. Кого-нибудь, чей дракон не занят в брачном полете. Когда гибнет дракон, всадник зачастую теряет разум и не ведает, что творит. Перед глазами Робинтона вновь мелькнуло искаженное ненавистью лицо Т'кула. У Мастера арфистов привилегий было немало, но входить в покой Госпожи, чья королева поднялась, ему было заказано. И тем не менее…
Робинтон обвел глазами стол: Ф'лара за ним не было. Его высокой фигуры не было видно и среди гостей, заполнивших большую пещеру. Робинтон поднялся, с улыбкой кивнул Д'раму и Уорбрету и, стараясь сохранять небрежный вид, не спеша направился к выходу.
К нему подошел Бальдор, истанский арфист:
— Ф'лар взял с собой двоих наших всадников, самых сильных, Мастер Робинтон. — И арфист кивнул в сторону покоев Госпожи. — Он боится, как бы чего не случилось.
Робинтон с большим облегчением перевел дух. Потом спросил:
— Но как же он прошел? Я не видел, чтобы кто-нибудь поднимался по лестнице.
— В Вейре полно всяких полузабытых ходов и переходов, — усмехнулся Бальдор. — Незачем усложнять дело, верно ведь? — И он кивнул на гостей, оставшихся в пещере.
— Конечно. Конечно!
— Впрочем, мы обо всем сразу узнаем. — И Бальдор встревоженно вздохнул. — Наши файры нам скажут.
— Верно, — согласился Робинтон, и Зейр чирикнул на его плече, переговариваясь с коричневым Бальдора.
Итак, Ф'лар принял меры предосторожности. Робинтон вернулся к столу и снова налил вина себе и Д'раму. Не бенденское и вдобавок слаще, чем ему нравилось, но ничего, сойдет и такое. Кто бы знал, почему веселые застолья пролетают так быстро, зато подобные сегодняшнему — тянутся бесконечно?..
И тут сторожевой дракон затрубил. Это был жуткий, горестный рев — но все-таки не погребальный плач, тот ни с чем спутать нельзя. Напрягшийся было Робинтон вновь откинулся в кресле. Но сразу понял, что успокоился рано: гости начали переговариваться тревожным шепотом, а кое-кто из жителей Вейра поспешил наружу, глядя на голубого сторожевого дракона, развернувшего крылья. Зейр тихо ворковал, но Робинтон не мог добиться от него ничего определенного: бронзовый малыш только повторял путаные мысли сторожевого.
— Похоже, кто-то из бронзовых дрогнул, — сказал Д'рам и нервно сглотнул. Загорелое лицо его посерело. Он смотрел на Робинтона.
— Ручаюсь, это кто-то из стариков! — отозвался Уорбрет, довольный, что его предположение подтверждалось.
— Скорее всего, ты прав. — Робинтон старался говорить спокойно. — Но, видишь ли, полет был объявлен открытым: их нельзя было не пустить.
— Не слишком ли долго они там носятся? — нахмурился Уорбрет, косясь на клочок неба, видимый из комнаты.
— Да нет, не думаю, — с нарочитой небрежностью отвечал Робинтон. — Нам только так кажется. Наверное, это оттого, что нынешний полет так важен для Вейра. Бедные бронзовые! Кайлит гоняет их от души!..
— Как по-твоему, будет на сей раз королевское яйцо? — заинтересованно спросил Уорбрет.
