Джон Френч - Чемпионы Темных Богов
Ко мне движутся серые воины. Они высоки, но сутулятся из-за спешки. Я вижу топоры, мечи, и серый доспех, раскрашенный неровными узорами ярких цветов. Я вижу черные зрачки в расширенных желтых глазах. Они кричат на ходу. Я слышу их. Я понимаю их. Они кричат о мести.
Удар поражает мое плечо. Он разрезает металл доспеха, обнажая черную пустоту внутри. Я ничего не чувствую. Разрез светится; он порождает зеленых светлячков, а затем смыкается, как закрытый рот. Я поворачиваю голову. Я вижу воина, который отводит меч от другого удара. Его лицо неприкрыто, а борода влажная и красная от крови. По лицу тянется разрез от виска к щеке. Я вижу белую кость в открытых краях раны. Он в шаге от меня. Я не знаю, как он подошел так близко.
Я стреляю. Мое оружие наведено вниз, и снаряды отрывают ноги воина в пламени, которое пылает даже после его падения. Его плоть начинает гореть внутри доспеха.
Я делаю шаг вперед, ступая сквозь пламя. Я останавливаюсь. Воспоминания кружатся в темноте внутри моей кожи, скрипя как песок о бронзу. Я смотрю, как горит серый воин, как становится пеплом, становится прахом. Я знаю, это должно что-то значить, но в моей памяти только пустота, которая заглушает все остальное. Я — очертания, сохранившиеся во сне о падении, и этот момент ничего не значит.
Джон Френч
Гончие гнева
Не спрашивай, что за существо кричит в ночи.
Не стремись узнать, кто ждет тебя в тени.
Ибо это мой крик тебя будит в ночи.
И тело мое сокрыто в тени.
— Каразантор Жестокий, Изменник Сианя
Знайте же, что демон — воплощение лжи.
Демон твердит о своем превосходстве. Заявляет, что все рано или поздно станут его рабами, что реальность погибнет, и он будет владычествовать царством смертных вечно. Он говорит, что такова судьба. Говорит, что в парадоксальном времени варпа это уже случилось. Эти слова, как и вся его природа, пропитаны ложью.
Существование демона не более чем сон. Его мощь — это похищенная энергия человеческих разумов. Обличье его — это образ, при взгляде на который мы понимаем, что к нам возвратились прегрешенья наши. Верно, он обладает мощью, но эта мощь пожирает саму себя. Высшие демоны, которых некоторые зовут богами, жаждут душ и власти, ради этого предавая друг друга и самих себя. Они не хищники. Они — падальщики.
Но, невзирая на лживость, демон способен извращать разумы живых, превращать плоть в насмешку над самой собой, отрицать смерть и разрушать труды смертных. Когда варп расширяется и нерожденные проходят сквозь завесу, они могут сокрушать армии и повергать героев. Они всегда там, выжидают за границей мысли и краем зрения.
Демон — воплощение лжи, но ложь эта способна уничтожить реальность.
Я говорю это потому, что посвятил свою жизнь призыву и управлению этими существами. Меня зовут Ктесиас, и как ничто другое мне известна цена веры в силу богов и их детей.
Гордыня — характерный признак любого колдуна, и в особенности колдуна Тысячи Сынов. Мы совершили ошибку, считая, что раз мы не рабы, то не можем быть и добычей. Это история о том, как я допустил подобную ошибку, а также о цене, которую мне пришлось заплатить.
«Свержение невежества» вращалось в пламени своей погибели. Корпус корабля раскололся от носа до нижней части мостика. Его корма держалась только на сломанных костях-балках. С мостика я наблюдал за тем, как в пустоте космоса медленно кружатся осколки железа и камня размерами с жилой стек.
+ Сбой поля Геллера. +
Я поднял глаза. Астреос опустился на колено, изучая палубу.
Я покачал головой и молча отвернулся. Мостик представлял собой каверну из покореженного металла, открытую вакууму. Мимо меня пролетали шарики машинного масла и крови. Лениво крутились трупы или, вернее, части трупов. На спутанных трубках и кабелях висели куски сервиторов, все еще прикрепленные к своим системам. Взглядом я отыскал среди мусора деталь силовых доспехов: серебряную перчатку со спиральным завитком из синих камней и торчащим из нее обрубком кости.
Я принюхался и ощутил внутри шлема привкус жженого металла и прогорклого пепла.
+ Нет, + послал я. + Поле Геллера тут не при чем. +
Я потянулся посохом и легким прикосновением отправил отрубленную кисть в полет. Ее пальцы чуть дернулись от психически заряженного контакта.
+ Кажется, ты в этом уверен, + послал Санахт. Он стоял на обвалившейся секции стены надо мною, магнитно прикрепившись к металлу. Мечник выглядел безразличным, его руки покоились на навершиях парных мечей. Он оставался настороже, но здесь было место мертвых, и ему едва ли что-то могло угрожать.
+ Не кажется, + ответил я. + Я уверен. +
+ Здесь побывали нерожденные, + Астреос поднялся, его пальцы стали темными от полузамерзшей крови на палубе.
+ Сокрушительно очевидный факт, + послал я, не сумев утаить сквозившую в словах усталость. На мгновение я закрыл глаза. Их жгло от переутомления.
Мы переместились из варпа всего четыре часа назад, и дорога далась нам нелегко. Мы шли из центрального пространства Ока Ужаса, и все это время штормы непрестанно трепали наши флоты и разумы.
Я глубоко вдохнул и почувствовал, как дернулась рука от инстинктивного желания прижать пальцы ко лбу. На краю зрения заплясали яркие точечки красного света.
+ Нерожденные здесь были, + послал я, + но это не значит, что поле Геллера дало сбой. +
+ Тогда что случилось? + спросил Санахт, мысленный голос мечника не скрывал нетерпения. Я подавил гневную отповедь, и ответил так точно, как только мог.
+ Нечто другое, + послал я.
+ Но что? + не сводя с меня глаз, поинтересовался Астреос, презрение клубилось из его ауры серыми завитками.
+ Я… + начал я, а затем остановился. «Свержение невежества» прибыло на четыре часа позже остального флота, выброшенное в реальность горящим остовом, чьи отголоски гибели тянулись следом изорванным шлейфом красной варп-кожи. Это само по себе было загадкой, тревожной загадкой. Как демоны сумели пробраться на корабль, если поле Геллера исправно работало?
+ Я не уверен, + закончил я.
По воксу раздался кашляющий смешок Санахта. Я собирался ответить, когда наши разумы наполнил еще один голос.
+ Он прав. +
Мы разом обернулись к явившемуся на мостик Ариману. Он не шагал, но парил, направляя себя нитями телекинетической энергии. Мимо него пролетали обломки, иногда настолько близко, что столкновение казалось мне неизбежным, но его скорость и курс оставались прежними. На высоких рогах его шлема и шелковой ткани одеяний искрилась корка льда. За ним маршировало отделение Рубрики, в блеклом единстве крепясь ботинками к палубе. Он замер перед нами, и мы склонили головы. Боль в черепе до сих пор была яркой.
+ Ктесиас прав, + послал Ариман. + Щиты не отказывали. Команда погибла, убегая от чего-то, пришедшего изнутри. Они вошли варп уже со своим роком на борту. +
+ Повреждения… + начал Астреос.
+ Один из членов команды перегрузил плазменные соединители. Храбрость или безумие, кто знает? + Ариман остановился, кружась над опаленной и погнутой палубой. + Я до сих пор слышу крики — они цепляются к корпусу. Но это шторм без какой-либо упорядоченности, просто цвет и текстура ужаса. А в нем… +
Его ощущения медленно угасали, и от этого колебания меня пробрал озноб.
+ Повелитель? + спросил в пустоту Санахт.
Ариман покачал головой и обратил свой взор на меня.
+ Узнай, что здесь случилось, Ктесиас. Мы выдвигаемся к Саматису через два цикла. Это все время, что у тебя есть. +
В голове начало возникать возражение, но оно умерло, так и не успев оформиться в нечто связное. Ариман уперся в меня взглядом, и я ощутил, как внутри шлема защипало лицо. Я инстинктивно понял, что не сумею отказаться от выполнения этого приказа. Из всего его Круга я больше всех знал о демонах. Только я мог дать ему ответ. Наш род не любит загадок; они вредят нашим претензиям на непогрешимость.
+ Как пожелаешь, + склонив голову, ответил я.
Ариман кивнул и указал на Санахта.
+ Санахт приглядит за тобой и убережет, если возникнет нужда. +
По позе и молчанию мечника я понял, что он уже получил мысленный приказ от Аримана, и нравилось ему это не больше чем мне. Я кивнул ему. Он отвернулся.
+ Два цикла, Ктесиас, + послал Ариман и направился к рваной пробоине в стене мостика. Во внешней ночи двигались огни-мотыльки кружащих рядом боевых кораблей. Я заметил, как один корабль лег на новый курс и начал приближаться к нам. + Два цикла, а затем ты дашь мне ответ, что здесь случилось. +
Я трудился весь лишенный солнца цикл дня и ночи. Санахт присматривал за мною, его наполовину разбитая душа наполняла пределы моих чувств покалыванием нетерпения. Я пробирался через мертвый корабль, касаясь разумом каждой стены и заклепки.
