Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III
Из их рядов вышел чемпион и вонзил клинок в землю у ног Сигизмунда. Он посмотрел на лезвие, затем на улыбку воина и понял, что выбора нет. Выбора никогда не было. Сигизмунд закрепил цепь на наруче. Он согнул сжимавшую рукоять меча руку, ощущая вес оружия. Десятки лет он нёс его в битвах и меч никогда его не подводил. Он поднял клинок над головой, чувствуя, как напрягаются мышцы плеча, слушая, как медленно вздымается и падает кровь в его венах. Белый Шрам ещё раз крутанул гуань дао и поставил оружие неподвижно. По его лицу стекали грязные струйки воды.
— Ты не хочешь узнать моё имя?
Сигизмунд посмотрел в серые глаза противника. Джубал-хан, лорд Летней Молнии и Смеющейся Смерти продолжал улыбаться ему.
— Я знаю твоё имя, — ответил Имперский Кулак.
— Хорошо, — рассмеялся Белый Шрам.
Джубал посмотрел в глаза Сигизмунда и кивнул. Он держал глефу низко, острием назад. Первый капитан наблюдал за ним, оценивая неподвижный ритм, слушая растянувшиеся мгновения. На острие клинка образовалась капелька воды. Пульс бился в груди. Пауза между ударами сердца. Капля воды начала падать.
Джубал яростно взревел и закружился вперёд. Сигизмунд нанёс рубящий удар, и противник развернулся назад, размытые очертания гуань дао мелькали вокруг тела. Сигизмунд атаковал снова и снова, его меч превратился в пятно из стали и брызг дождя. Резкий удар снизу вверх, клинок свистел. Белый Шрам со смехом пригнулся, и меч рассёк воздух. Лезвие гуань дао мигнуло, опускаясь по дуге вниз. Сигизмунд замер. Джубал оскалился и вытаращил глаза, когда его удар не достиг цели. Сигизмунд ушёл в сторону, изогнутое острое лезвие прогудело над головой. Меч вспыхнул. Джубал отступил со скоростью змеи, вскинул глефу и впервые два клинка столкнулись, лязгнув сталью о сталь.
Имперский Кулак наступал, нанося мощные рубящие удары один за другим, чувствуя, как меч дрожал в его руках, а дождь стекал по глазам. Лицо Белого Шрама превратилось в рычащую маску, губы растянулись в улыбке. Намокшие волосы взвивались над широко раскрытыми глазами, когда он нырял и уходил в сторону. Гуань дао превратился в размытую бритву, мелькая всё быстрее, атакуя и парируя.
— Ты такой, как о тебе говорят, — больше не смеясь и тяжело дыша, произнёс Джубал-хан.
Сигизмунд увидел, как слегка дёрнулся в сторону зрачок Джубала и уклонился от неожиданного выпада.
— И даже лучше, — продолжал Белый Шрам.
Слова проходили мимо Сигизмунда. В его разуме осталось место только чувству собственного меча, только вихрю ударов и выпадов, и спокойствию, которое текло в нём словно кровь и дыхание. Словно жизнь.
— Но даже во всём твоём мастерстве кое-чего не хватает, — ещё тяжелее дыша, произнёс Джубал.
Он прыгнул, снова вращаясь, подобно урагану клинков. Он был быстр, очень быстр. Взмах гуань дао, удар. Сигизмунд вскинул меч, чтобы парировать глефу. Он почувствовал звонкий удар по предплечью, а промокший Джубал отскочил назад. Чуб хлестнул в сторону. Сигизмунд мельком посмотрел на руку. Цепи между мечом и запястьем разрублены. Первый капитан сделал выпад. Джубал покачнулся, как дерево на ветру, и меч пронзил воздух. Мелькнула бронированная пятка, и голова Сигизмунда откинулась назад. Треснула кость, брызнула кровь. Зрение превратилось в радугу взрывов.
Наблюдавшие за поединком Белые Шрамы разразились ликующим рёвом и криками. Сигизмунд покачнулся, ослеплённый своей же кровью, мысли бушевали в голове. Злость, и боль, и сомнения и…
Всё успокоилось. Он позволил барабанному ритму сердец пройти сквозь себя. Его мир — мгновение. Есть он, и есть меч в его руке. Больше ничего. Больше ничего и не нужно. Джубал уже действовал. Сигизмунд не видел его, он не видел ничего, но он чувствовал движения противника, как затишье перед громом.
Джубал закричал и нанёс удар. Меч остановил глефу, но от силы атаки зашатались зубы. Имперский Кулак чувствовал, как движется его меч, чувствовал его звон после каждого отбитого удара. Он отступал, видя только нечёткое размытое пятно, ноги скользили в грязи. Широкие рубящие удары Джубала следовали один за другим. Он был быстр, быстрее ветра, быстрее вспышки далёкой молнии. Но неожиданно всё изменилось, словно мерцающий солнечный свет прорвался сквозь разрыв в штормовых облаках. Сигизмунд шагнул в сторону и ударил сверху вниз. Он понял, что попал и ударил ещё дважды, прежде чем успел затихнуть лязг после первого удара. Джубал крутанулся назад, оказавшись вне досягаемости.
Сигизмунд остановился, подавив инстинктивное желание преследовать Белого Шрама. Джубал снова стоял на краю круга. Дождь смывал пятна крови с брони цвета слоновой кости. Он крепко сжимал гуань дао, но левая рука была искривлена, из локтя сочилась кровь. Горжет смялся, по правому бедру пробежала паутина трещин. Танцующее мерцание покинуло глаза. Пристальный взгляд неожиданно стал более старым, терпеливым и понимающим.
— Я знаю — мне не победить тебя. И ты это знаешь, — тяжело дыша, произнёс Джубал-хан.
Белый Шрам широко улыбнулся, показав острые белые зубы.
— Но эта песня стоила того, чтобы её спеть.
— Ты проиграл, потому что тебе не хватает концентрации, — ответил Сигизмунд.
— А тебе не хватает жизнерадостности, — улыбаясь, сказал Белый Шрам.
— Мы существуем, чтобы служить.
— И больше ни для чего?
— И больше ни для чего.
Джубал посмотрел по сторонам и прищурился, словно впервые увидел ряды наблюдавших легионеров. Затем повернулся к Сигизмунду и крутанул оружие здоровой рукой.
— Давай закончим с этим, — завершил он.
Вторая глава
— Ты раньше убивал космических десантников?
Голос старейшей вернул его из воспоминаний. Он медленно открыл глаза, грузовой отсек десантно-штурмового корабля напоминал заполненную тенями пещеру. Доспехи сидевших рядом и напротив воинов сверкали янтарным светом. Двадцать. Половина — выбранные им Храмовники. В полумраке их белые сюрко казались серыми. Остальные — люди сенешаля Ранна, их покрытые царапинами и вмятинами броню и щиты украшали двойные топоры линейных штурмовиков-сапёров. Корпус корабля гремел и гудел, летя сквозь пустоту. Расстояние до кометы уменьшалось с каждой минутой.
С Исствана пришли новости о смерти примарха и предательстве ещё четырёх легионов. В Солнечной системе оставались подразделения новых предателей, возможно о них просто забыли. А возможно они собирались атаковать. Их необходимо найти и уничтожить. Рогал Дорн возложил этот долг на Сигизмунда, и он лично исполнит его.
Он посмотрел на эмиссара. Она сидела между закованными в широкую броню генетически связанными телохранителями. Её экзоскелет мерцал хромом и полированным карбоном. За стеклом визора лицо старейшей выглядело панорамой морщин и крепких костей под бледной кожей, но её глаза мрачно мерцали, когда она смотрела на него. Женщину звали Гарпократия Морн, и будь на то воля Сигизмунда — её бы здесь не было. Но с этим, как и со многим в последнее время, ему пришлось просто смириться. Она улыбалась ему, губы подёргивались, словно она радовалась только что услышанной шутке.
— Так как? Убивал?
— Помолчи, старейшая. Твои слова раздражают, как мухи. Держи их при себе.
Конечно же, это был Ранн, капитан штурмового отряда ещё не надел шлем и его чёрные волосы колыхнулись на резком лице, когда он повернулся к Морн. Пальцы постукивали по рукоятям прикреплённых к щиту топоров. Гарпократия посмотрела на него с таким видом, словно только сейчас узнала о его существовании. Он встретил её взгляд и оскалился. Женщина подняла бровь и снова посмотрела на Сигизмунда.
— Так каков твой ответ, первый капитан?
— Помо… — не успел договорить Ранн.
— Представитель Императора и его регента, эмиссар Совета Терры или просто полководец, который стоял на кровавых полях и побеждал ещё до того, как победил Империум. — Лицо Морн больше не выглядело старым. Оно стало твёрдым и неприветливым, как зазубренный меч, лезвие которого осталось смертоносным. Она долго выдерживала пристальный взгляд Ранна. — Что из этого ты не понял, Фафнир Ранн?
Капитан штурмового отряда ничего не ответил. Он замер, пальцы больше не стучали, а покоились на рукояти одного из топоров. Затем его губы дёрнулись и растянулись в ухмылке. Продолжая улыбаться, он откинулся назад, но так ничего и не ответил.
— Я понимаю, почему ты любишь тишину. Она подходит тебе, — продолжила Гарпократия.
— До цели сто километров. “Багровая” готовность, — раздался вокс-голос.
Замигало красное освещение. Как один воины сжали оружие. Сигизмунд мельком взглянул на свой меч. Лежавший на коленях клинок был похож на отражённую полосу вороненой ночи. Потом Храмовник перевёл взгляд на цепь между оружием и запястьем. Он помнил кривую усмешку Джубала и дождь, танцующий на лезвии клинка. Время близится. Оно предвосхищает будущее, созданное предательством Гора. Он желал смириться с ним, но будет чудом, если от этого что-нибудь изменится. Он не хотел, чтобы Морн повторила вопрос.
