Грэм Макнилл - Жатва черепов
- Это слабость?
- Пока не знаю. Время покажет, надо полагать. Некоторые банды дерутся ради денег, другие – ради мести, славы или просто ради самой битвы, но итог всегда один.
- И какой же?
- Смерть, - раздался голос позади них. Обернувшись, Свежерожденный и Ваанес увидели перед собой чахлую колдунью Гурона Черное Сердце. Изможденное лицо ее в дневном свете еще сильнее напоминало череп, под лучами солнца кожа казалась нездорово прозрачной, а золотые глаза блестели. Ткань ее мантии переливалась на свету, а черные волосы извивались, подобно змее, при каждом повороте головы.
- Да, - сказал Ваанес. – Смерть.
Колдунья улыбнулась, обнажив желтые пеньки зубов, и Ваанес поморщился от отвращения. Женщина казалась молодой, но ценой за ее сверхъестественные силы стала гниль, разъедавшая ее изнутри.
- Потерянное Дитя и Слепой Воин, наблюдающие, как я вижу, за выступлениями ксеносов, чье мышление в корне враждебно человеческому. Очень вам подходит.
С приближением колдуньи по коже Ваанеса побежали мурашки. В бурлящем котле Мальстрима чудовищная сила Имматериума ощущалась всегда, беспокойным призраком таясь на грани восприятия, но колдунья своим присутствием притягивала обитателей варпа, как падаль притягивает стервятников. Ваанес чувствовал, как астральные когти этих сущностей скребутся, силясь проникнуть в его разум.
Посмотрев на Свежерожденного, он увидел, что тот морщится и вздрагивает, как будто вокруг его лица вьется рой невидимых насекомых, на которых он пытается не обращать внимания.
- Что тебе нужно? – спросил Ваанес, схватив Свежерожденного за руку и оттаскивая его подальше от омерзительной женщины. – Я ненавижу тебе подобных и не собираюсь выслушивать твои речи.
- Не торопись так сразу отвергать то, что я могу тебе предложить, воин Коракса, - прошипела колдунья и, вытянув руку, прикоснулась к груди Свежерожденного.
- Никогда больше не упоминай этого имени, - зарычал Ваанес. – Теперь для меня оно ничего не значит.
- Сейчас не значит, но придет день, когда все изменится, - пообещала колдунья.
- Ты видишь будущее? – спросил Свежерожденный. – Ты знаешь, что должно случиться? Ты видишь все?
- Нет, не все, - призналась колдунья, - но те, кто своей жизнью меняет течения варпа, подобны ярким огням в ночи. Огонь этот освещает часть их пути, и имеющие дар видения могут его разглядеть.
- Ты видишь мой путь? – жадно спросил Свежерожденный.
Смех колдуньи, резкий и отрывистый, заставил локсатлей остановить показательный бой и заверещать от ярости. На их блестящих шкурах выступил мерцающий узор, и в одно мгновение они рассеялись по склону, скользнув в укрытие своих скальных нор.
- Судьба Потерянного Дитя пронзает будущее, подобно огненному копью, - сказала колдунья. – Его жизнь вплетена в историю, в которой погибнет великий герой, угаснет звезда и пробудится зло, которое уже давно считают сгинувшим.
- Ты говоришь бессмысленными загадками, - отрезал Ваанес, стараясь оттащить Свежерожденного подальше.
- Подожди! – воскликнул тот. – Я хочу узнать больше.
- Нет, не хочешь, уж поверь мне, - угрожающе сказал Ваанес, видя, что к ним направляется Грендель в заляпанных кровью доспехах. – Ничего хорошего она тебе не скажет.
- Потерянное Дитя хочет услышать мои слова, - проскрежетала колдунья и преградила им путь увенчанным черепом посохом.
Ваанес активировал когти молниевой перчатки и пронзил грудь колдуньи лезвиями длиной в фут, разорвав ей сердце и легкие. Она умерла беззвучно, и дыхание покинуло ее губы легким переливчатым облаком, а золотые глаза погасли. Ваанес втянул в себя ее последний вздох, с наслаждением вкушая наполнявшие его страх, ужас и боль. Вкус ее души отозвался по всему телу восхитительной дрожью, и радость убийства вытеснила из его разума все мысли о возможных последствиях.
Ваанес опустил руку, и чахлое тело соскользнуло с его когтей на землю, сам же он, увлекая за собой Свежерожденного, направился навстречу Гренделю.
- Что это было? – поинтересовался Грендель, окидывая взглядом съежившийся труп колдуньи. Чем бы ни была та сила, что давала жизнь ее измученному телу, теперь она ушла, оставив только иссушенную оболочку из дряхлой плоти и хрупких костей.
- Ничего особенного, - ответил Ваанес и глубоко вздохнул. – Забудь.
- Ладно, - согласился Грендель и указал на небо. – Хонсю хочет, чтобы вы вернулись в лагерь. Жатва вот-вот начнется.
Ваанес посмотрел вверх и увидел в небе вихрь всех цветов радуги, который закручивался вокруг пятна ядовито-янтарного цвета, похожего на злокачественную опухоль в центре водоворота инфекции.
- Великое Око… оно открывается, - прошептал он, но Грендель уже зашагал прочь в противоположном направлении. - Ну что, ты идешь обратно?
Грендель кивнул, кровожадно ухмыляясь:
- За меня не беспокойся. Увидимся на арене.
Ваанесу это не понравилось, но он не придал словам Гренделя внимания, вместо этого задумавшись, чья кровь запятнала нагрудник его доспеха. Железный Воин взглянул на сморщенные останки колдуньи, лежавшие на земле.
- Она что, пыталась вам погадать? – спросил Грендель, становясь на колени рядом с трупом, скрытым свободными складками мантии.
- Что-то вроде того, - признал Ваанес.
- И ты из-за этого ее убил?
- Да.
- Жаль, что такого поворота она как раз и не предвидела.
Как и все подобные мероприятия, Жатва Черепов началась с жертвоприношения. У ног рычащего линейного титана, колоссального и величественного, Тиран Бадаба вырвал сердце пленника – воина из ордена Ревущих Грифонов – и бросил его на песок арены, где оно еще некоторое время билось, истекая алой артериальной кровью.
В течение всего первого дня чемпионы из различных отрядов представляли себя Тирану, восседавшему на высоком троне из бронзы и янтаря, после чего распределялись вызовы на бой. В первую очередь решалась кровная вражда, и несколько чемпионов выкрикнули имена тех, кому они хотели отомстить за поругание своей чести.
Хонсю ожидал, что среди их числа окажется и Пашток Улувент, но гигант в красных доспехах пока не появился.
- Я думал, Улувент придет, - заметил Ваанес, словно читая его мысли. – Обычно чемпионы Кровавого Бога появляются первыми и начинают бойню.
- Нет, для этого Улувент слишком умен, - ответил Хонсю.
- О чем ты?
- Я думаю, он будет выжидать, пока Жатва не наберет обороты, и только потом попытается меня убить. Тогда его победа будет еще значительнее, ведь к тому времени мы уже соберем несколько отрядов, убив наших соперников. Так он совершит свою кровную месть *и* получит всех моих воинов.
- Тогда он хитрее, чем большинство чемпионов Кровавого Бога.
- Возможно, - согласился Хонсю, улыбаясь. – Посмотрим, насколько сработает его план.
- А что насчет Гренделя, где он? Я не видел его со вчерашнего для, хотя он обещал прийти. Другие чемпионы скоро заметят, что один из твоего окружения не явился к началу этих игр со смертью.
- Забудь о Гренделе, - отмахнулся Хонсю. – Он нам не нужен.
- Вижу его, - подал голос Свежерожденный, кивком указав на другую сторону арены. – Вон там.
Хонсю посмотрел в указанном направлении и увидел, как ряды собравшихся чемпионов расступаются, и Пашток Улувент занимает место у края арены. Воин в красных доспехах и шлеме из черепа орка поднял над головой обагренный кровью топор, и тысячи глоток отозвались пронзительным ревом, приветствуя его знамя с руной Кхорна.
Рядом с Улувентом стоял Кадарас Грендель, его цепной меч был вынут из ножен, а на доспехе блестели свежие кровавые пятна. Пожав плечами, Железный Воин поднес лезвие к губам и лизнул еще не свернувшуюся кровь.
- Грендель нас предал? – промолвил Ваанес голосом, охрипшим от гнева.
- Это был только вопрос времени, - отозвался Хонсю. – Честно говоря, я думал, это случится раньше.
- Я его убью, - зарычал Ваанес.
- Нет. Мы с Гренделем сведем счеты, но не здесь и не сейчас, ясно?
Ваанес не ответил, и Хонсю, видя гнев в глазах воина, мог только надеяться, что бывший десантник Гвардии Ворона сумеет сдержаться и не прикончит Гренделя немедленно.
- Хонсю, я тебя не понимаю, - наконец сказал Ваанес после паузы.
- Немногие понимают, - ответил тот. – И меня это вполне устраивает.
***Первое убийство в тот день совершил воин в бронзовом доспехе, украшенном руной Кровавого Бога: он выпустил кишки чемпиону в шипастой броне, который, как заметил Хонсю с первой же минуты дуэли, оказался слабее противника и не имел никаких шансов на победу. Голову погибшего ратника насадили на одну из пик черного железа у подножия трона. Отряд побежденного противника теперь принадлежал убийце, и залогом их верности были сила и мастерство победителя. Такая верность не отличалась постоянством, но немногие из собравшихся здесь придавали хоть какое-то значение тому, на чьей стороне сражаются: главным для них было, что ими командует самый сильный и могущественный чемпион Жатвы Черепов.
