Алексей Завальнюк - Блеск и нищета Великого Инквизитора (СИ)
Один за другим Боги спешили покинуть круг Силы, даже не глядя на мятежного Князя, единственного, который отказался покориться. Он гневно сжал кулаки, но заговорил на удивление учтиво.
— Я принял твоё предупреждение, госпожа Тайрина, но даже ты не властна надо мной. Ты не в силах подарить мне покой и забвение, и меня не волнуют твои приказы.
— Ты прав, Князь Тишины. — Тайрина ласково прикоснулась к щеке Князя, оставляя пламенный след. — Ты не был записан в летописях моего Брата, я не смогу тебя забрать, пока не случится то что должно, однако, послушай меня, пожалуйста. Сейчас я не приказываю, а прошу тебя. Оставь его в покое. Я знаю где он, ему там сейчас хорошо. Не лишай его тех мгновений счастья, которые ему отведены. Грядёт война, и он не сможет остаться в стороне. Инквизиция столкнёт его в Хаос — Я Знаю это. Он должен иметь хотя бы видимость выбора.
— С ним хотя бы всё в порядке? — после минутной паузы спросил Князь Тишины.
— Он счастлив, Азраил. Он счастлив как никогда.
Князь Тишины не ответил Госпоже, но исчезая он послал ей короткий кивок, словно соглашаясь с ней, и Тасия устало вздохнув отправилась дальше.
Джером и Нильсен Эгерейя сидели в трактире Астория и Тюльпан и за кубком вина обсуждали возможность создания поисковой партии, которая должна будет найти Экзеля. Было уже довольно поздно, и если бы их увидели Старшие Ордена, дело окончилось бы выговором, а то и чем построже. Джером был учителем, А Нильсен, за отвагу проявленную при защите границы Нольонда был награждён, и его досье отправили на рассмотрение, с целью повышения ранга.
— Всё также, брат. Я обращался ко всем Хранителям, даже к Оку Тьмы, но ничто не помогает. Я не могу найти Экзеля. Даже слепки ауры взятые с его вещей ничем не могут нам помочь.
— Я знаю, Джером. Керин и Корнелия ищут по всем землям, даже в Криссталию послали наблюдателей, но нет ничего. Меня убивает бездействие Хабека. Он-то чего ждёт?! — Нильсен ударил кулаком по столу. — Ученики Экзеля, все как один готовы костями лечь, лишь бы его найти, мать Экзеля, и та, денег мне предлагала за создание поисковой партии.
— Самое странное в том, что мы утратили связь с Экзелем. Я знаю, что он жив, но даже его дочь… — Джером зажал рот рукой, понимая, о чём он только что проболтался. Глаза Нильсена зажглись интересом, и он весь подался вперёд.
— Какая ещё дочь? Расскажи немедленно!
Джером быть может и отвертелся бы, но он прекрасно понимал, что врать Нильсену бесполезно, к тому же рано или поздно, друзья должны были узнать правду. И он рассказал брату про те дни, когда Экзель отправился в Брандор, и про то, как Керин буквально силой выгнал Литу обратно на родину. Нильсен горько кивал, когда Джером рассказывал ему про всё это, и теперь ему стало жаль Литу.
— Ты пойми, я хотел рассказать Экзелю правду, но нельзя было этого делать. А теперь ты и сам знаешь, что заставляло меня молчать.
— Бедный-бедный Экзель. Да и Литу жаль. Как же она должна была страдать.
Их разговор прервал Ричард, незнамо как выбравшийся из Инквизиции. Он пришёл в трактир в своей ночной рубашке и направился к их столику. Поравнявшись со столиком наставников, он застыл как вкопанный.
— Ричард? Что ты здесь делаешь? Я же запретил покидать Орден после отбоя.
Ричард не ответил. Он продолжал молча таращиться на преподавателя и его друга.
— Ричард? Что с тобой? — обеспокоено спросил Джером, но Нильсен дёрнул его за рукав.
— Постой. Он сейчас «Видит». — Действительно, глаза юношу были полны белесого тумана, а в следующую секунду они начали наполняться Тьмой. Нильсен удивлённо крякнул, его глаза в унисон глазам ученика стали чёрными, но Ричард не имел враждебных намерений.
— Вы — верные друзья, и благородные смертные, но в этот раз, вам придётся отступить. Нельзя искать Экзеля Джемал. Я запретила делать это Богам, вас же прошу, не ищите. Он сам вернётся в тот день, когда будет по настоящему нужен.
Ричард закатил глаза и рухнул под ноги учителям. Нильсен с трудом поймал ученика, а я перенёсся в другое место.
Амиладжар Джемал сидела на кровати в своей комнате и тихонько всхлипывала. Многодневные поиски не дали никаких результатов. Хабек отказался обсуждать создание поисковой партии до решений «Божественного Совета», а ведь она ему доверяла. Амиладжар проплакала все глаза, и не сразу заметила, что в комнате находится не одна. Напротив неё стояла Тасия Тайрина, и Амиладжар сразу же узнала её, потому что ей уже приходилось сталкиваться с таинственной Богиней.
— Здравствуй, Амиладжар Джемал. Прости, что я пришла в твой дом незваной гостьей. — Никогда мне не приходилось слышать таких слов от самой смерти.
— Ты всегда незваная гостья, Тасия, хотя для некоторых, твой визит великое Благо.
— Я вижу ты плачешь. Но ты рано начала скорбеть о нём. Твой сын жив и здоров, и находится там, где мой проклятый отпрыск не причинит ему вреда.
— С ним всё в порядке?! — радостно вскочила Ами. От слёз не осталось и следа.
— Да, Амиладжар, и поэтому я Лично пришла к тебе. Я хочу кое-что тебе сказать, и ты выслушаешь меня внимательно. Ты согласна?
— Да, Тасия. Я согласна.
Тайрина удовлетворённо кивнула и прошлась по комнате.
— Ты помнишь нашу первую встречу, Ами. Ты помнишь, на каких условиях, я позволила тебе оставить нашего мальчика у тебя. Ты всегда воспитывала его сама, а я только наблюдала и защищала от несчастий. Даже когда ты решила воспитывать его во лжи, я согласилась и промолчала, но именно твоё безответственное поведение нанесло ему такую глубокую рану. Твой сын всегда ставил тебя на первое место, все свои победы он посвящал тебе, а знаешь почему? Потому что в одну из длинных, одиноких, холодных зимних ночей, он стал свидетелем твоего ночного кошмара. Ты наверное помнишь, что тебе снилось?
— Да, Тасия, я помню. — Мать Экзеля посмотрела в окно и перед её глазами пронеслись картины из прошлого — минуты счастья превратившиеся в годы горя и отчаянья. — Мне снился твой сын.
— Вы окружили Экзеля обманом, Ами, и теперь мне придётся действовать. Я не могу долго привлекать внимание, мне придётся быть осторожной. Я лишила твоего сына памяти, скрыла его воспоминания, и отправила на обучение туда, где он сможет лучше разобраться в самом себе. Я не хочу, чтобы мой отпрыск проклятый Богами получил преимущество и нашёл моего внука неподготовленным.
— Тасия, я хочу удостовериться в том, что он жив и здоров.
— Довольно, Ами. Не испытывай моё терпение, его в последние годы осталось не так много. Мой внук жив и здоров, и вернётся на родину тогда, когда сам захочет это сделать. Успокойся и живи, он не сможет простить себе, если вернётся домой после твоей смерти. Ты поняла меня, Амиладжар Джемал?
— Да, Тасия. Я поняла тебя. Я постараюсь смириться, но молю тебя… дай мне знак, когда…
Мрачная Богиня исчезла также быстро как и появилась, и только резкий удар грома не дал Великой впасть в уныние. То был знак к началу действия.
* * *Дженналит оказалась права. Тренировочная секция находилась буквально в пяти минутах вглубь леса от того места, где мы находились, однако пока мы бежали, я вымок до нитки, судя по недовольному сопению бегущей рядом со мной, ей тоже это сильно не нравилось. У меня от воды вся кожа покрывалась гусиной кожей и с лёгким шипением бегали мурашки. И когда на горизонте показалось крупное одноэтажное здание с покатой крышей, я вздохнул с облегчением.
— Кажется мы пришли, Дженналит.
— Да-да, вот только там уже кто-то есть. — Всё её дружелюбие куда-то испарилось. — Если это те о ком я подумала, то им сейчас придётся очень плохо.
— Миледи, постойте! — я схватил её за руку и только чудом уклонился от просвистевшего перед лицом кулака.
— Никогда не смей прикасаться ко мне! — разъярённо прошипела она. — Ты понял меня?
— Как желаете, Дженналит. Я всего-навсего пытался вас немного успокоить. Вам не следует так сильно нервничать.
Девушка не ответила мне и гордо задрав нос направилась в сторону постройки. Её поведение многое говорило и о ней самой, необыкновенно гордая девушка, не привыкшая к тому, что её могут ослушаться. Неторопливой походкой я отправился следом, и стал свидетелем своеобразной картины. Монахиня пинком распахнула дверь и вошла в залу, но ругаться почему-то не стала. Дженналит вошла и на ходу скинула кимоно, я краем глаза заметил довольно-таки красивую грудь, но менее чем через секунду она облачалась в новое кимоно, которое ей передали огромные руки, только почему-то чёрные. Стоило мне войти, как эти же самые руки, принадлежащие огромному чернокожему юноше обритому наголо, протянули мне второе кимоно, всё той же девственной белизны, что и предыдущее.
