Дэн Абнетт - Титаникус
Ноосфера Кузницы стала практически некантируемой. Магосы и адепты, целые подразделения и отдельные специалисты оказались втянуты в яростные и совершенно глупые ноосферные дебаты. Не было никакого порядка, лишь противоречивые потоки данных: кипящий водоворот информации и мнений, комментариев и угроз, упрёков и оскорблений. Формировались фракции, и Геархарт прочёл как минимум дюжину открытых угроз применить насилие, однако что-то стоящее выудить из урагана информационного шума было очень трудно.
Геархарт сам был встревожен этими открытиями. Ни один служитель Механикус не мог остаться равнодушным к смыслу, который несли откровения, но внимание Геархарта было целиком занято походом и его успешным исполнением. Столпотворение, охватившее ульи, которые Геархарт пытался защитить, снижало эффективность его войск. Улей и его дочерние поселения могли лишиться действенной поддержки, как в смысле материальных ресурсов, так и в смысле координированных ответов военными средствами. Жизненно необходимые источники тактических данных из Принципала, включая доступ к «Враждебному каталогу» Аналитики, стали обрывочными. Более того, слишком чрезмерное использование коммуникационных сетей и ноосферы оказывало влияние и на Манифольд. Хоть и являясь отдельной системой, Манифольд обслуживался коммуникационной структурой ульевой зоны, и менее чем за два часа скорость потока и время отклика упали на два процента.
Неприемлемо. Просто неприемлемо.
И в довесок ко всему, новость привела в замешательство его экипажи. Информация распространялась по легио: через эшелоны сопровождения, через войска скитариев, через вспомогательную бронетехнику — к экипажам махин.
А день начинался так многообещающе.
На рассвете «Инвиктус Антагонистес» возглавил поход к улью Аргентум. Пять ударных групп, общим числом в двадцать восемь махин, перешли в наступление. Махина Геархарта возглавила первую группу, «Дивинитус Монструм» Бормана — вторую, «Сикариец Фаэро» — третью, а «Владыки войны» Темпестуса «Орестес Магнификат» и «Кулладор Браксас» удостоились чести командовать четвёртой и пятой. Семьдесят два процента наземных войск Лау, усиленных колоннами скитариев Темпестуса, наступали вместе с махинами. Второй авангард, ведомый «Аякс Экзельсус» — бывшей махиной Левина, поднимался из Гинекса на юг, чтобы поддержать наступление на подходах к Аргентуму.
Ударные группы Геархарта вышли из Гокса при первых лучах солнца и двигались средним шагом в районы Иеромихи, за которые шли непрерывные тяжёлые бои. После короткой паузы, когда катафракты Дорентины вступили в артиллерийскую дуэль с вражескими наземными войсками, наступление набрало скорость. В извилистых проходах комплекса тяжёлого машиностроения «Борома Конструкт», раскинувшегося на пятьдесят гектаров у Проспекторского шоссе, пролилась первая за день настоящая кровь. «Филопос Маникс» Стента Расина, за которым по пятам следовал «Боевой пёс» «Предок Морбиуса», столкнулся с «Владыкой войны» Архиврага и разнёс его на куски. Менее чем через десять минут, «Венгесус Грессор» доложил об убийстве махины, а затем «Люпус Люкс», принцептура Кругмала, как настоящая умелая и верная охотничья собака, подкрался и спугнул пару вражеских «Разбойников», которые прятались в развалинах поковочных мастерских неподалёку от шалтарского ответвления от главного шоссе. «Люпус Люкс», быстрый и настойчивый, как и любой «Боевой пёс» легио, выгнал их на открытое пространство при мастерской поддержке заградительных огнём с дальней дистанции «Дивинитус Монструм». Первый вражеский «Разбойник» подбили орудия «Амадеус Фобос» на главной шоссе. Это была кровавая и громкая смерть. Второй «Разбойник», сильно забирая к западу в попытке оторваться и уйти к Гоксу, на полном ходу выскочил прямо в зону поражения Геархарта, и тот прикончил его без всякого сожаления.
Настроение было отличное: четыре победы меньше чем за сорок минут — и путь на Аргентум открыт.
А затем до них дошли внезапные новости.
Всё наступление замедлилось практически до черепашьей скорости — каждый ясно представлял себе значимость и возможные последствия новостей.
В лучшем случае, то, что произошло накануне ночью в Оресте Принципал, являлось подрывным актом контрпропаганды, предназначенным сбить с толку и разъединить силы имперцев и механикус. В худшем, это был кризис веры в процессе назревания — раскол, который мог закончиться разделением Терры и Марса и, как следствие, позволить Архиврагу человечества выиграть не только эту войну, но и все войны вообще.
Это была потенциальная ересь, оскорбляющая всё, что Империум и Механикум вынесли вместе и, в том числе, последнюю великую ересь, которая едва не уничтожила обоих. Геархарт знал это слишком хорошо. «Инвиктус Антагонистес» был там, и воспоминания о той жестокой и бесчестной эпохе всё ещё пятнали самые тёмные и дальние уголки БМУ.
Иногда Геархарт думал: не эти ли воспоминания способствовали его собственному неизбежному наступлению тьмы?
Ему стало не по себе: и сейчас над ним нависала тьма. Он чувствовал себя всеми этими механизмами, всеми маслами и сплавами — и остатками плоти этого… как его звали-то? Пьетора Геархарта, вот как… Эти остатки плоти Пьетора Геархарта перемалывались сейчас сцепленными чёрными зубчатыми колёсами.
— Сигнал «стоп машина» — всем группам! — приказал он через аугмиттеры.
— Есть «стоп машина» всем группам! — ответил его модерати. «Инвикус Антагонистес» с глухим грохотом остановилась, системы перешли в ждущий режим.
Внутри своего резервуара Геархарт пытался стряхнуть темноту. Он не мог вспомнить имени собственного модерати. Он не мог вспомнить имени собственного модерати.
— Зофал?
— Да, мой принцепс? — откликнулся рулевой.
— Молодец, Зофал. Молодец. Держись наготове.
Значит, не Зофал. Чёрт возьми! Я не хочу кончить вот так. Я не хочу потерять себя вот так.
— Бернал?
— Да, мой принцепс?
Слава богу! Его зовут Бернал. Конечно, Бернал.
— Подойди сюда, — попросил Геархарт. — Давай поговорим друг с другом.
Бернал отсоединил крепления и выбрался из кресла. Геархарт заметил, как тот обменялся незаметными пожатиями плеч с рулевым и сенсори.
Они обеспокоены мной и моими странностями. Думают, что я схожу с ума и просто пытаюсь удержаться на плаву.
Бернал подошёл к раке и встал по стойке «смирно».
— Вольно. Можешь не напрягаться рядом со мной. Как давно мы друзья?
Бернал замешкался.
— Полагаю, я пробыл вашим модерати эти восемь лет, и рулевым — двенадцать до этого, мой принцепс.
«Ты говоришь мне о своём послужном списке, Бернал, — подумал Геархарт. — Чего ты не говоришь, так это что мы никогда не были друзьями. Мы никогда не могли быть друзьями. Я служу тебе, и ты мой принцепс! Что ж, ты мне нужен, Бернал. Мне нужна твоя человечность, чтобы я сам оставался человеком. Я не уйду, как Каринг. Я не уйду, вопя, как он, забыв своё собственное имя».
— Экипаж обеспокоен, я полагаю?
Бернал пожал плечами:
— Новости тревожные, мой принцепс.
— Конечно. Но мне нужно, чтобы вы сохраняли сосредоточенность, все вы. Передай это остальным, и напомни им, как я ценю их мастерство.
— Слушаюсь, мой принцепс.
— Новости, распространённые сегодня, Бернал, — вещь возмутительная, я знаю. Но они не касаются махин.
— Не касаются, мой принцепс? — спросил удивлённый Бернал.
Геархарт кивнул:
— Нет. Не касаются сейчас, когда мы ведём исполнение. Сражение — вот что должно занимать наше внимание. Мы не можем позволить этой беде расстроить нашу игру. Ты понимаешь?
— Да, мой принцепс.
— Эти заявления могут быть правдой, а могут и не быть. Не нам решать, Бернал. Мы люди махин. Мы оставим такие вопросы учёным и магосам. Мы просто должны сосредоточиться на своей работе и выполнить её.
— Да, мой принцепс. Но…
— Но что? Говори открыто, Бернал.
Модерати Бернал явно чувствовал себя не своей тарелке.
— Что, если это правда, мой принцепс? Что тогда?
Геархарт осклабился:
— Тогда нам, возможно, придётся драться ещё в одной войне, когда эта закончится, мой друг. Так что давай будем заниматься ими по очереди, хорошо?
Бернал улыбнулся и кивнул:
— Конечно, мой принцепс.
— Я хочу провести совещание с другими ударными группами. Пока я буду этим заниматься, займите экипаж, а потом выдайте мне самую свежую тактичку, что есть в Манифольде. Это всё. Молодец, Зофал.
— Бернал, сэр. Я Бернал.
Геархарт попытался выкрутиться:
— Конечно. Ошибка аугмиттера. Я прошу прощения, Бернал. Голова занята сотней разных дел.
— Не нужно извиняться, мой принцепс, — ответил Бернал.
— Очень хорошо.
