Гэрет Уильямс - Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом.
Глава 9
До того:
Сьюзен: У тебя есть план?
Синовал: У меня всегда есть план. Просто потребовалось долгое время, чтобы он оформился. Теперь он закончен.
Сьюзен: Что ж, тогда неплохо бы его услышать. Если, конечно, ты не планируешь держать меня в неведении.
Синовал: И в мыслях не было. Я собрал столько врат, сколько смог. Несколько врат остается у ворлонцев, включая главные врата.
Сьюзен: Главные врата?
Синовал: Кажется, я это тебе уже объяснял.
Сьюзен: Может быть, я не расслышала.
Синовал: Догадываюсь. Меньшие врата — это шары, зеркала и тому подобное. Враг может смотреть сквозь них, говорить сквозь них, распространять сквозь них частицу своей воли. Они не могут пройти сквозь них во плоти, если не проведены соответствующие ритуалы и нет соответствующей обстановки. Требуются кровавые жертвы, безумие и смерть.
Сьюзен: Забавно.
Синовал: Ворлонцы использовали эти врата, чтобы проводить сквозь них Чужаков. Чем больше силы есть у Чужака — тем больше силы требуется для этого. Те, которые уже появлялись в этой вселенной — не более, чем пехота. Их генералы, повелители и жрецы остаются в их вселенной. Обо всем этом догадывалась Тиривайл. И, по большей части, она была права.
Сьюзен: Замечательно. Итак, эти главные врата...?
Синовал: Как они и называются. Главные врата. Материальный проход в ту вселенную. Если они открыты — пройти сквозь них может что угодно. Все армии, флоты и все повелители той реальности — даже сам их господин, если он того пожелает.
Сьюзен: Так почему же они еще не открыты?
Синовал: Потому что, как и многие проходы, они позволяют проходить туда, точно так же, как и оттуда. Меньшие врата — путь медленный, но более контролируемый. И я считаю, что через меньшие врата я смогу заставить главные врата открыться и пропустить нас в их вселенную.
Сьюзен: Перенести бой на вражескую территорию. Прекрасно. Мне это нравится.
Синовал: Благодарю. Твоего одобрения мне очень не хватало.
Сьюзен: Сарказм тебе не идет. Итак, что мы будем делать, когда туда попадем?
Синовал: О, вот тут и начинается самая важная часть.
* * *Они ждали у врат. Если про таких существ, как он, учитывая их возраст и мощь и фанатическую убежденность, можно было бы сказать, что они чего—то боятся — они боялись этого.
Вторжения в их вселенную. Осквернения их мира—склепа — самого священного их места, памяти о священной миссии, что они начали и давным—давно исполнили, мира—кладбища, где были погребены тела и души всех бесчисленных рас, которых они уничтожили в этой вселенной.
Боялись нападения.
Их флоты ждали у врат. Они терпеливо ждали двенадцать лет — не так уж и много по их счету. Они могли открыть главные врата двенадцатью годами ранее и затопить новый космос объединенной яростью небес и преисподней.
Но дверь открывалась в обе стороны, и, создавая выход для себя, они могли позволить войти другим. И потому они ждали. Были иные способы, иные пути, иные врата — быть может, более медленные, менее срочные и точные но у этих существ было время, сны и бессмертие и они могли подождать. Так будет лучше — решили они.
Никто из них и представить не мог, что враг сможет ворваться силой, взломав главные врата ритуалом, могуществом и мощью.
Никто из них и представить не мог, что враг посмеет напасть на них, на их собственной территории, в месте их величайшей победы.
Не мог представить этого даже сам Бог—Император, черный и ужасающий в мертвом небе под безжизненными звездами.
В его, подобном планете, мозгу промелькнула мысль. Ощущение, для которого у него не было ни слова, ни описания. Это было чем—то, подобным предвкушению, но непохожим на него. Оно было сродни неизвестности, но в нем было что—то еще. Оно было неизведанным, загадочным, чужим.
У вторгнувшихся было для этого слово, хотя все они — даже и Синовал — не стали бы спешить, приписывать подобную... мирскую эмоцию такому созданию.
Такое простое слово: "страх".
* * *Глаз между мирами был открыт, открыт насильно, событие, которое никто себе не представлял, которое никогда не представлялось возможным.
Слишком долго. Он слишком долго был в одиночестве, в компании лишь своих раболепных последователей, а они не давали ему ничего кроме поклонения и лести. Сколько же прошло времени?
Миллионы лет прошли с тех пор, как тут существовали разумные, те кто имел технологии, цивилизацию или же мудрость, да и те были жалки перед его мощью. Они знали законы, языки и философию, но перед ним это было ничто.
До них, до тех рас разумных, были расы, стремившиеся к звездам, путешествовавшие к иным мирам в их системах силой механики, ракет или телепортации. Но они были детьми, еще только ползавшими, не смевшими взглянуть на величие вселенной.
Сколько прошло времени с тех пор, как здесь существовала раса, которая могла бы посмотреть на него которая, могла бы понять, чем он действительно являлся, которая могла бы оценить его величие и его божественность, пусть даже и не благоговея перед ним?
Сколько прошло времени с тех пор, как ему действительно бросали вызов?
Сколько прошло времени с тех пор, как исчезли Изначальные этой вселенной?
А теперь сюда пришли другие, старейшие существа той новой галактики. И они пришли не с миром, не как дипломаты, не в восхищении, не с благоговением, и не с изъявлением покорности — они пришли принести войну и огонь.
Сколько прошло времени с тех пор, как он сражался — не просто убивал или приносил в жертву, но сражался?
Сколько прошло времени с тех пор, как он видел кого—либо, кто отваживался посмотреть в ответ?
Сколько?
Он не мог вспомнить.
Сколько прошло времени с тех пор, как он пробуждался от своей вечной спячки, вырванный из нее таким грубым вмешательством?
Он пошевелился и начал двигаться, мысли и образы молниями вспыхивали в его мозгу. Ему удалось выделить из всего их потока одну простую вещь.
В его цитадель вторглись. Место его покоя было в опасности. Враг был близко, и само его тело вскоре может подвергнуться нападению.
Это богохульство и ересь. Эти создания должны умереть, должны познать благословение и священное забвение смерти.
Но здесь было что—то еще. Что—то древнее, что—то странно родственное его миру—склепу, место посвященное мертвым — но иное. Похожее, но не такое же, чересчур иное, чтобы его описать, объяснить или выразить.
Эта сила должна быть уничтожена. Очищение новой галактики может подождать. Эти существа были той силой, из—за которой глаз оставался закрытым. Когда они будут уничтожены, обессмерченные в вечности — более не останется помех. Ничто более не помешает его явлению в новую вселенную.
Когда эти силы будут уничтожены.
Все остальное было второстепенно. Все остальное не было важно. Сейчас все решало время и только время. Его слуги, солдаты и жрецы были нужны здесь. Очищение иного пространства могло подождать до тех пор, пока эти создания не умрут.
Всем следовало вернуться, чтобы защищать Бога—Императора и мир—склеп.
Это будет сделано, эти создания будут уничтожены, и он снова сможет думать.
Странное ощущение, которое он не мог назвать "страхом", ушло и он начал обдумывать то, что сделает, когда они будут уничтожены.
Возможно, где—то в новой вселенной можно будет создать новый мир—склеп.
Да, это действительно было бы прекрасно.
* * *Враг ждал их за вратами, собравшись в оборонительные порядки, черные, ужасающие, отталкивающе древние твари, само присутствие которых наводило страх.
Никто здесь не знал страха. Ветераны двенадцатилетней войны, все они узнали потери и горе, видели как умирают их друзья, семьи и миры.
Потери дали им силы. Потери придали им упорство и ярость. Каждый из них знал какова будет их судьба когда они соглашались на это задание.
Возвращения не будет.
Они войдут во вселенную Чужаков, ожидая смерти, и они найдут ее там.
Этот леденящий шепот прозвучал в разуме каждого из них. Шепот Чужаков.
Смерть мерть мерть ть ть...
Маррэйн ответил за всех, и все они слышали его ответ.
— Смерть? — расхохотался он. — Я уже был мертвым, глупцы! За свои жизни я видал вещи пострашнее, чем вы!
Флоты ринулись вперед, не ради победы — ради того, чтобы захватить плацдарм.
Опорный пункт во Вселенной Смерти.
* * *Теперь Синовал мог почувствовать их совершенно отчетливо. Он мог услышать их шепот, словно от разговора в соседней комнате. Дверь была открыта, и их слова долетали до него.
