Александр Бушков - Печать скорби
– И зачем нам это? И что там делать?
– В Конго есть город Кисангани, а на его окраине маленький частный аэропорт, – ответил Гуго. – Аэропортом владеет один мой старый… приятель. Он нам поможет со всеми нашими проблемами.
– А сумка, которую я оставил на квартире? Там важные бумаги.
– Нет ничего проще. Самая простая из проблем. Я сделаю звонок, и завтра же сумку переправят в Конго…
Звучало заманчиво. У самого Сварога равного по заманчивости плана не имелось. Слишком быстро все произошло, вот в чем дело. Так быстро, что он и опомниться не успел, не успел сопоставить факты и оценить обстановку как полагается. События навязали ему свой темп, вынуждая его плыть по течению.
Конечно, такому скользкому типу, как Гуго, доверять нельзя ни в коем случае. Когда общаешься с такими, как Гуго, не следует ложиться спать без пистолета под подушкой, да и вообще спать следует вполглаза. Однако ежели интересы, так сказать, совпадают… А они на данный момент бесспорно совпадают. У Гуго были возможности улизнуть от Сварога, да хотя бы, чего там далеко ходить, во дворце он мог преспокойно смыться. И что? Он возможностями не воспользовался. Каковы же тогда интересы Гуго?
Думается, дело в ставке. Предыдущая его ставка на Деверо прогорела – Деверо мертв, и Гуго надо затевать новую авантюру. Судьба прибила его к человеку, который обладает способностями, превышающими нормальные человеческие. Цели этого человека Гуго пока не понятны (еще бы они были ему понятны!), но он не сомневается, что такой человек не может играть по мелочи. А Гуго хочется… чертовски хочется сыграть по-крупному. Может быть, один раз сыграть, но чтобы хватило на весь остаток жизни. И он почуял в Свароге свой шанс. Как говорится, делайте ставки, господа.
Отсюда вывод – пока Гуго можно доверять. Ну и наконец, встроенный в Сварога детектор лжи молчит, чувство опасности также ни о чем таком не сигнализирует…
Они уже летели над столичной окраиной. По вертолету пока не стреляли, вот спасибо. Что ж, господа мятежники, успехов вам в ваших начинаниях. А нам пора. Сварог поднялся еще на двести метров и взял курс на Конго.
Глава шестая
РОДИНА, ЕДУ Я НА РОДИНУ…
Как это бывает? А так. Скажем, просыпаешься ты ни свет ни заря, часов в пять утра… Ну или вовсе не спишь, это дело сугубо личное, чем заниматься в кресле самолета. Может, сидишь, закрыв глаза, и вслушиваешься в собственные ощущения, а они весьма непростые и простыми быть никак не могут – все ж таки летишь на свидание с Родиной, которую давным-давно покинул и о которой ровным счетом ничего не знаешь… Прямо какой-то белоэмигрант получается, бляха-муха.
В пять тридцать авиалайнер заходит на посадку, шасси касаются взлетно-посадочной полосы, большая железная птица гасит скорость и завершает свой долгий-долгий полет через страны и континенты. Аэропорт прибытия носит название «Домодедово» и находится в Москве.
Значит, это и вправду доподлинная, настоящая Земля.
Которую бесы готовы уничтожить, если Сварог вовремя не поспеет к Аркаиму.
Москва. Столица. Делать здесь совершенно нечего… ну разве что проходить таможенный и пограничный контроль и пересаживаться на другой самолет, потому как напрямую из африканских стран аэропланы в Шантарск покамест не летают.
Будут у тебя проблемы с проверкой паспорта и с досмотром багажа или не будут – это уж от тебя зависит. Не езди по липовым документам, не значься в черных списках, не вози с собой наркотики и оружие – и будешь досмотры проходить уверенно, с широкой улыбкой честного человека. Например, Сварог ничего недозволенного с собой не вез (ну разве может считаться боевым оружием смешной черного цвета и треугольной формы ножик, вырезанный из кости? Это всего лишь сувенир из дальних стран, товарищ таможенник!). И документы у него были почти настоящие. Подумаешь, год рождения подправлен и вклеена другая фотография! Экие пустяки, право. Не будем такими формалистами, друзья. Ведь на девяносто процентов паспорт подлинный. К тому же паспортина весомая, ничего кроме уважения вызывать не способная, ибо является удостоверением личности не гражданина какой-нибудь задрипанной банановой республики, а подданного ее величества английской королевы.
Собственно говоря, Сварог мог бы обойтись и без осуждаемой законом подделки документов. Нацепил бы личину, совпадающую с паспортной фотографией, и прошел бы гордым шагом через кордон. Но, во-первых, над будкой таможенника висит наклонное зеркало, и вот в нем-то Сварог отразился бы в своем истинном облике… а во-вторых, тогда и в дальнейшем, при любой проверке документов, пришлось бы всякий раз напяливать эту личину, думать об этом постоянно. А сие есть лишнее беспокойство. И если имеется возможность его избежать, то почему бы и нет, спрашивается?
Приятель мистера Гуго, владелец частного аэропорта в городе Кисангани, оказался человеком весьма полезным по части проворачивания всяких разных предосудительных (с точки зрения закона) дел. Видимо, и аэродром в собственность он приобрел для того, чтобы развернуться как можно шире на ниве криминала. Да и вряд ли Гуго, насколько Сварог его понимал, стал бы приятельствовать с добропорядочным законопослушным гражданином, смысл какой?
Этот аэродромовский приятель Гуго все и организовал в лучшем виде. Дня не прошло, как профессорская папка вместе с профессорскими документами была доставлена в Конго. В одном из кармашков той папки хранился паспорт профессора. Вот в него неведомые умельцы, которым доверил эту работу приятель Гуго, вклеили фотографию Сварога и малость подправили дату рождения. И стал Сварог мистером Беркли. Для Н’Генга же был изготовлен паспорт гражданина Конго. Правда, значение слова «гражданина» ему объяснять не стали, равно как значение предмета под названием «паспорт» – долго пришлось бы. («Держи в кармане рубашки. Забыл, что такое рубашка? Да вот она на тебе. И не таращься так по сторонам».
Хотя Пятница, надо сказать, уже давно перестал изумляться чудесам, коими полон мир белых людей. Бо́льшую часть эмоций он растратил во время полета на большой железной птице, остатки эмоций выплеснул в столице Джингура, где все, начиная от автомобилей и заканчивая асфальтом и фонарными столбами, было ему в диковину. На этом эмоции Н’Генга закончились. И теперь он принимал очередную невидаль вроде телевизора или холодильника как еще одно чудо, не более того.
Костяной нож с «муравьиной» рукоятью Сварог, как и предполагал, обнаружил в одном из ящиков, клейменных гербом Джингура.
Ящики вскрывали в пустом, насквозь пропахшем контрабандой ангаре, куда загнали вертолет сразу по прилете в Кисангани. Трещали взламываемые доски, переговаривались между собой Гуго с приятелем – они взвалили на себя тяжкое бремя открывателей ящиков. «Да тут одни книжки! – говорил Гуго. – В половине ящиков, чтоб мне сдохнуть! Что с ними делать?» «Идиот, – отвечал его приятель. – Мы вернем это барахло новому президентишке Джингура. Дескать, отбили у бежавших от восставшего народа подонков. Мы, получается, спасители народного достояния, герои и все такое прочее. А за это мы попросим у нового президента разрешения открыть небольшое дельце в столице, ну и как он сможет нам отказать! Смекаешь? А может, еще висюльку какую прицепит до кучи. Люблю я красоваться, знаешь ли, в негритянских побрякушках на груди». «Смотри, дворцовая посуда пошла. Серебро. Это, надеюсь, ты не собираешься никому возвращать… О, вот какой-то костяной нож дурацкого вида! – восклицает Гуго. Потом кричит громко: – Эй, мистер Сварг, вы не это ищете?»
