Роб Сандерс - Атлас Преисподней
На пикт-экране заднего вида расцвел взрыв. Поначалу Клют подумал, что еще какой-то вражеский корабль открыл по ним огонь, но на самом деле все было наоборот. Вооруженное торговое судно поднялось из просвета между кольцами и угодило под бортовой огонь Черного Корабля, не попавший в «Малескайт». Неподготовленный к столь яростной атаке корабль был уничтожен, и его раскаленные обломки присоединились к камням, кускам льда и металла в планетарном кольце.
— Я знаю этот корабль, — пробормотал Чевак.
— Что? — переспросил Клют.
— Это, — ответил Чевак, не сводя глаз с Черного Корабля Инквизиции, — «Божественный гром».
Клют с трудом поспевал за событиями.
— Валентин Малчанков?
Пока он пытался осмыслить ситуацию, Чевак обеими руками ухватился за поручни и с мрачным видом повернулся к Торрес.
— Сохранять курс, — сказал он. По тону нельзя было догадаться, приказ это или совет.
— Чевак, щиты не выдержат еще одного обстрела. Надо начать маневр уклонения, пока у них не зарядилась батарея, — возразил Клют. Все это время «Малескайт» неумолимо мчался на зияющие жерла пушек «Божественного грома».
— Инквизитор? — Торрес могла обращаться к любому из них.
— Рейнетт, начинай…
— Сохраняйте курс, капитан, — перебил Чевак. На этот раз она была уверена, что это приказ. Никогда еще Торрес не получала противоречащих друг другу инквизиторских приказов, и ситуация оказалась весьма неудобной, особенно под вражеским огнем. Она доверяла Клюту, но высший инквизитор Чевак был самым старшим по рангу представителем Ордо на борту. К тому же у него всегда находился в рукаве какой-нибудь гениальный план или тактический совет. Клют перевел взгляд с Торрес на Чевака.
— Это не Малчанков. Это Ариман, — с чувством сказал тот.
— Капитан, их батареи заряжаются, они скоро дадут второй залп всем бортом, — оповестил лейтенант. Торрес приподнялась с трона.
— Вы уверены, милорд?
— Нет, — продолжал возражать Клют.
— Капитан, сохраняйте скорость и курс, — приказал Чевак, прожигая глазами сводчатый экран. — Я хочу, чтоб вы протаранили этот корабль.
— Это не Ариман! — крикнул Клют. — Малчанков наверняка уже много лет базируется на Немезиде Тессера.
— И ты уверен, что это именно так?
— Нет, но я это чувствую.
— Как чувствовал тогда, над Кадией? — ядовито спросил Чевак. Теперь его пылающий взгляд был направлен на Клюта, у которого не было ответа. Обвиняющий вопрос подействовал на него, как удар. Он слегка опустил голову, плечи тоже поникли.
— Делай, как знаешь, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.
— Капитан! — взревел одноглазый офицер. — Инженариум докладывает: восстановлен полный уровень энергии в варп-двигателе.
Торрес посмотрела на Клюта и Чевака. Оба теперь стояли спинами и к ней, и друг к другу.
— Лейтенант, короткий прыжок, не больше пяти световых лет, — приказала капитан. Переход был рискованным. Ей было все равно, что скачок в имматериум может сделать с вражеским кораблем, но существовала вероятность, что они утащат с собой через варп половину всех колец газового гиганта.
— Торрес! — развернулся Чевак.
— Направление, капитан?
— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
— Торрес, нет! — взревел Чевак и развернулся к лейтенанту в трансепте: — Остановитесь!
«Божественный гром» дал залп. «Малескайт» совершил прыжок.
— Глупцы! — закричал Чевак на весь мостик. Торговый корабль мощно содрогнулся, варп-двигатели завизжали в механической агонии. А затем повисла тишина. Что-то было не так.
С командного возвышения толком ничего не было видно, и Чевак сбежал вниз, в трансепт, где внимательно осмотрел когитаторы, рунические банки информации и экраны. Но машины зависли: все дисплеи показывали одни и те же данные, записанные несколько секунд назад. Чевак позвал офицера, но тот не ответил, и тогда он сам застыл на месте. Холод пробежал по позвоночнику, будто капля ледяной воды. Инквизитор поднял взгляд от мертвых экранов и осмотрел трансепт. Экипаж мостика не шевелился. Чевак медленно шел среди энсинов, логи и сервиторов, замерших будто статуи, и озирался в изумлении. Он посмотрел на сводчатые экраны — как те, что показывали вид вокруг самого мостика, так и те, что передавали изображение с кормы, и не видел ничего, кроме глубокой тьмы. Самой темной из тех, что ему приходилось видеть. Геронтия и ее великолепная система колец исчезли. Не было и «Божественного грома». Чевак не мог разглядеть даже отблески звезд. Пустота, ничто.
Снова бросившись к командному возвышению, он увидел, что Торрес стоит возле трона с открытым ртом, как будто ее прервали на середине приказа. Клют застыл на полпути к лифту, обернувшись с печальным, болезненным выражением на лице, которое у него вызвали резкие и необдуманные слова Чевака. На мостике царили тишина и неподвижность, столь непохожие на недавние отчаяние и ужас битвы. Только сейчас Чевак начал осознавать, какой вред могло принести его самолюбие. Это было начертано на усталом лице его единственного друга.
Чевак вырвал провода из замерших сервиторов и начал ввинчивать мыслеимпульсные интерфейсы себе в затылок, но ничего не уловил. Корабль онемел. Умер. Без показаний приборов Чевак не мог понять, что случилось с «Малескайтом» и почему это, судя по всему, никак не повлияло на самого инквизитора. Его разум провалился в бездну всевозможных объяснений. Возможно, повреждения варп-двигателя были сильнее, чем предполагал технопровидец Автолик. Или, может быть, выстрелы «Божественного грома» настигли торговый корабль до или во время прыжка в имматериум, повредив варп-двигатель. Сам прыжок мог оказать сильное воздействие на не до конца восстановленный механизм, который в итоге не выдержал и потерпел критические повреждения в во время перемещения. Возможно, размышлял Чевак, этот странный эффект был вызван опасным внутрисистемным переходом слишком близко к гравитационному полю планеты. Возможно, Торрес была права насчет того, что даже короткий прыжок слишком опасен, когда так близки сверхъестественные течения Ока Ужаса и искажающие силы имматериума.
Вне зависимости от причины, Чевак решил, что либо при входе в варп, либо при попытке покинуть его «Малескайт» застрял во времени, где-то между реальностью и психическим пространством. Почему же тогда он сам не попал под эффект этого странного феномена? В Оке Ужаса Чевак видел и более загадочные явления, ведь в этом краю вселенной законы физики, реальности и здравого смысла, похоже, просто не действовали. Может быть, это было вызвано слишком долгим пребыванием в Паутине чужаков, которая обращала старение вспять, или, возможно, высший инквизитор просто видел сон.
И тут что-то смело его измышления и догадки прочь. Желудок скрутило от ужаса. Что-то двигалось. Внизу, в трансепте, появились фигуры, скользящие по застывшей диораме, в которую превратились команда корабля и техника. Чевак отшатнулся и побежал к перилам вокруг возвышения. Они были здесь, и в то же время их здесь не было, они постоянно переходили из реальности в нереальность и обратно. Кошмарный цирк явился сюда за ним. Арлекинада намеревалась снова забрать его в Черную Библиотеку Хаоса и навеки заточить его там. Или, начал в панике осознавать Чевак, даже хуже — возможно, они пришли убить его. Забрать «Атлас Преисподней» и оборвать его жизнь, чтобы опасные секреты в его голове больше не тревожили вселенную.
Высший инквизитор чувствовал, что уже не может контролировать себя. Мгновениями ранее он хладнокровно анализировал ситуацию, но теперь все стало иначе. Сердце колотилось в груди, весь мостик пронизало зловоние страха. Он чувствовал себя, как животное в клетке, ожидающее забоя, разум одновременно охватило отчаянное желание сбежать и понимание тщетности этого замысла.
Тонкий, как веретено, предводитель крался вперед, его шлем — морда горгульи — скалился голодной ухмылкой, будто собираясь пожрать душу человека. Из шлема торчал розовый гребень волос, в каждой руке чудовищный чужак сжимал по тонкому плазменному пистолету. Из-за застывшего лексомата неподалеку появилась женщина в полумаске, карнавальный скорпион с расщепляющими клинками и трубчатым шипом, из-за которых ее руки походили на клешни. Застывший на фоне темного, отключенного сводчатого экрана Шут Смерти вперил в Чевака пустой взор своей ужасной маски-черепа. Он прижимал длинную отвратительную визжащую пушку к ребристому панцирю, держа перепуганного инквизитора на мушке.
Чевак повернулся и побежал. Это было единственное, что пришло в его обычно изобретательный ум. Потоком меняющихся форм и цветов Чевак мчался мимо неподвижных фигур Торрес, Гвидетти, Клюта к дверям лифта, и домино-поле оставляло позади шлейф остаточных изображений. Но двери оказались закрыты, как это было в тот момент, когда «Малескайт» совершил свой неудачный прыжок в варп-пространство. Чевак с тошнотворным ужасом осознал, что никакие манипуляции с электричеством и гидравликой не могли их открыть. Двери застыли во времени. Инквизитор ударил кулаком по металлу и развернулся, в страхе прижимаясь спиной к двери. Взгляд метался по сторонам, выискивая хищные силуэты эльдаров-убийц. Его разум, переполненный иррациональным ужасом, отчаянно пытался придумать возможные выходы. Он начал искать источник страха, эпицентр того урагана психоэмоционального воздействия, который бушевал в помещении, и нашел его в углу мостика. Там, на окружающих возвышение перилах, восседал Провидец Теней в зеркальной маске, непринужденно опершись на одну ногу и свесив вниз другую. Колдовской клинок, покрытый дымящимися рунами, лежал на плечах потустороннего создания, которое одними пальцами придерживало оружие за рукоять и острие. Провидец соскользнул с перил и начал надвигаться на беспомощного Чевака. Плащ арлекина, очень похожий на одеяние самого Чевака, развевался за спиной, подчиняясь законам драмы.
