Грэм Макнилл - Отвага и честь
— Есть, — сказал Уриил.
Ультрамарины быстро двинулись по посадочной палубе к своим трапам, где сервы выдали им свежие патроны для болтеров и батареи для цепных мечей. Уриил и Клозель прошли по палубе, убеждаясь, что их люди готовы биться до последнего.
Капеллан Клозель встал рядом с ним и сказал:
— Вы снова на пути Кодекса Астартес, капитан Вентрис. Приятно это видеть.
— Благодарю, брат капеллан. Для меня много значит слышать это от вас.
Клозель коротко кивнул и отправился на свое место, не сказав больше ни слова.
На посадочной палубе загорелись зеленые огоньки. Все были готовы.
Времени для воодушевляющих речей и боевых ритуалов не было, и Уриил просто поднял меч Идея, чтобы его видели все.
— Отвага и честь! — прогремел он.
Куделькар Шонаи стоял на пороге своего жилья, глядя на темные воды Кратерного залива и попивая отвар. Утренние лучи солнца играли на темной глади океана, и ледяной ветер относил холодные соленые брызги к зданию тюрьмы. Куделькар всегда находил это зрелище красивым, но сегодня оно показалось ему предвестьем угрозы.
Он оглянулся через плечо туда, где сидел в помещении Аун'рай в окружении трех вооруженных огненных воинов. Они, по большей части, не обращали на него внимания, но женщина-тау с покрытым шрамами лицом и отрастающими белыми волосами смотрела на Куделькара с нескрываемой ненавистью. Он не знал, чем именно оскорбил ее, и не жаждал спрашивать, боясь того, каким будет ответ.
— Я когда-нибудь снова увижу Павонис? — спросил он.
— Возможно, со временем, — ответил Аун'рай. — Хотя, учитывая ваше былое положение в этом мире, для вас было бы лучше и не появляться здесь. Это вас очень огорчит?
Куделькар на миг задумался над вопросом, глядя на враждебные лица солдат, ходящих туда-сюда по тюремному комплексу.
— Нет. Я думал, что огорчит, но мысль о возможности увидеть новые горизонты, новые моря и новые миры безмерно меня радует.
— Хорошо, — сказал Аун'рай, явно очень довольный.
— Конечно, есть вещи, по которым я буду скучать, но, полагаю, я справлюсь.
— Конечно, — пообещал Аун'рай, — вы не будете ни в чем нуждаться в своей новой жизни почитаемого гражданина Империи Тау. Если все будут стремиться к Высшему Благу, никто не будет голодать, мерзнуть без крова, и все получат возможность в этом участвовать.
— Звучит едва ли не слишком хорошо, чтобы быть правдой, — заметил Куделькар, лишь наполовину в шутку.
— Нет. Вас примет наша Империя, вас будут ценить за ваши умения и ваш вклад в Высшее Благо.
Куделькар еще раз взглянул на залив и ушел в помещение. Он поставил стакан на простой овальный стол у кровати и сел на стул напротив Аун'рая.
— Но что именно я буду делать?
— Будете работать вместе с такими же, как вы, чтобы распространять весть о Высшем Благе. Вы станете блистательным примером того, что мы можем предложить вашему народу, мостом через пролив непонимания, существующий между нашими расами.
— Вы имеете в виду, я буду послом?
— В некотором роде — да. С вашей помощью мы сможем избежать кровопролития, когда Третья Экспансия достигнет других человеческих миров. Если человечество примет учение Божественных и станет частью нашей Империи, предела не будет тому, чего мы сможем достичь.
— Вы же знаете, до того, как я стал беседовать с вами, сама мысль о сотрудничестве с инопланетной расой вызывала у меня отвращение.
— А теперь?
— А теперь я рад этому, хотя не уверен, что ваша свита со мной согласится.
Аун'рай проследил за его взглядом и понимающе кивнул:
— Ла'тиен была в плену и много страдала. Ее били и пытали, что ожидало бы и меня, если бы мы не совершили побег.
— Мне очень жаль, — сказал Куделькар, пряча внезапный страх перед женщиной-воином, которую пытали по его приказу. Он отвел взгляд от ее шрамов, чтобы скрыть вину, которая, он не сомневался, была ясно написана на лице.
— Это не будет иметь последствий, — сказал Аун'рай, и Куделькар подумал: «Интересно, а она думает так же?» Честно говоря, он сомневался.
Внезапно он заметил, как охранники напряглись, и, развернув стул, увидел на пороге Лортуэна Перджеда. Рядом с ним стояли мать Куделькара и пепельно-бледная Дженна Шарбен, опирающаяся на металлические костыли. Куделькару стало неловко в присутствии командира силовиков — он внезапно вспомнил, что она в первую очередь судья Адептус Арбитрес.
— Адепт Перджед, — произнес Аун'рай подчеркнуто ровным голосом, — не желаете к нам присоединиться? Отвара хватит на всех. Мне сказали, что он весьма вкусен по человеческим понятиям.
— Мне не о чем говорить с тобой, ксенос, — сказал Перджед.
— Что ты здесь делаешь, Лортуэн? — требовательно спросил Куделькар. — Мне не о чем с тобой говорить.
— Тогда слушай! — резко сказала Шарбен голосом, полным сдерживаемой ярости и боли, неловко ковыляя на костылях к центру помещения. — Куделькар Шонаи, именем Бессмертного Бога-Императора я освобождаю тебя от командования Павонисом и всеми его владениями. Это я делаю при полной поддержке старшего адепта Администратума сего мира. Начиная с данного момента ты лишен защиты Империума и числишься в рядах его врагов.
Куделькар сжался под стальным взглядом судьи, слова ее вонзались, как нож в кишки, пока он не вспомнил, что уже отказался от этого мира ради новой жизни среди тау.
— Ты думаешь, меня это волнует? — спросил он, вставая на ноги и разгораясь гневом. — Империум давно забыл о Павонисе, и я принимаю твое порицание. Это лишь доказывает, что я все решил правильно.
— О Куделькар, — заговорила его мать, не скрывая слез. — Что они сделали с тобой, что ты говоришь такие вещи?
Куделькар оттолкнул Шарбен и обнял мать.
— Не плачь, пожалуйста. Мама, ты должна мне доверять. Я знаю, что делаю.
— Нет, не знаешь. Они контролируют твое сознание.
— Это бред.
— Пожалуйста, — молила она, крепко прижимая его к себе, — ты должен пойти с нами. Сейчас.
— О чем ты говоришь?
— Ты знаешь, о чем она говорит, — сказал Перджед, и Куделькар увидел за плечом матери группу собирающихся у входа лаврентийских гвардейцев. Невозможно было не ощутить исходящую от них угрозу, и Куделькара залила горячая волна страха, когда он понял, что мятеж, которым грозил адепт Перджед, вот-вот начнется.
— Пришло время бороться, — сказал Перджед, — и у тебя был шанс встать на нашу сторону.
Куделькар повернулся, чтобы предупредить Аун'рая, но не успел и рта открыть, как поблизости прогремел взрыв. От дверей Куделькар увидел пламя и дым, поднимающиеся столбом над башнями по обе стороны ворот тюрьмы. Мгновением позже раздался оглушительный грохот, но периметру лагеря пробежала молния, и искры фонтанами брызнули от столбов силового барьера.
Завыла сирена, и Куделькар услышал пальбу. Он накинулся на Перджеда:
— Что ты наделал? Ты убил нас всех!
Но звуки боя стали громче, и тут Куделькар увидел, что адепт Перджед и сам ошарашен.
Глава двадцатая
Леарх выстрелил огненному воину в грудь и побежал прочь от горящих руин сторожевой башни к низкой постройке — вероятно, генератору мощности. Стены его были выкрашены в кремовый цвет и украшены символами тау. Иссам прикрыл его пальбой из болтера в группу огненных воинов, и те разбежались, оставив двоих убитых.
Леарх вломился в постройку и приготовился стрелять в тау, отреагировавших на внезапное вторжение в тюрьму. Он уложил одного и отстрелил ноги другому, замешкавшемуся и не успевшему спрятаться.
Даксиан отошел на другую сторону разбитых ворот, Пармиан стрелял из болт-пистолета из-за второго скиммера. Обломки первого скиммера горели прямо на дороге посреди трупов тау.
Первые мгновения нападения принесли больше разрушений, чем мог надеяться Леарх, и он знал, что надо не сбавлять темп и не давать тау опомниться. Потрясение, вызванное внезапностью, вынудило тау плясать под их дудку, но едва они осознают, как малочисленны нападающие, и ответят…
Используя скиммеры разведки для быстрого передвижения по улицам Пракседеса, космодесантники вскоре добрались до посадочных площадок, и Леарх почувствовал, как его пальцы сами движутся по пульту управления машины. Он не представлял, что именно делает, но схема прицеливания отразилась на куполе скиммера и начала одну за другой выбирать цели. Он ожидал, что начнут стрелять установленные на передней части корпуса винтовки, и был разочарован, когда они так и не открыли огонь. Разочарование было недолгим: он услышал сзади повторяющиеся свистящие звуки, и с высокой башенки вылетели несколько ракет.
Ракеты направились к сторожевым башням по обе стороны входа в тюрьму и взорвались огненными шарами. Обе башни превратились в груды искореженного металла, похоронив под собой стражников-тау и несколько жужжащих столбов, окружающих лагерь. Зеленые молнии заметались между столбами, и электрический заряд щелкнул, как огромный хлыст.
