Ник Перумов - Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1
Петухи, одна из лесных деревенек (семь дворов да водяная мельница на быстрой лесной речушке), стала первой жертвой. Прибывшие гоблины-погонщики, коим вменялось в обязанность забрать у землепашцев предназначенный к продаже хлеб, не нашли в селении ничего живого. Только пятна высохшей крови да видимые для эльфов застывшие смертные тени – над теми местами, где людей настигла гибель. Не осталось ни обглоданных костей, ни скорбящих душ – враги пожрали и уволокли всё: и плоть, и то, что превыше её.
Тёмные эльфы встревожились. Они привыкли отвечать ударом на удар, их ратей страшился даже император Эбина, но они отличались также и осторожностью. Из зачарованного сердца Нарна, того самого места, о котором другие эльфы, именующие себя Светлыми, или ещё Летними (в противовес Тёмным, прозываемым также эльфами Зимы), говорили не иначе как с ужасом, отвращением и содроганием – из сердца Нарна по одному-двое к границам отправились разведчики. Одним из таких и был Ирдис Эваллё – и именно ему выпало столкнуться лицом к лицу с неведомой угрозой.
…Он вступил в бой и не устоял. Пришлось бежать – причём погоня следовала за ним неотступно, и густое, тяжкое марево чужой магии не давало Эльфу даже передать весть сородичам.
Его гнали на север и одновременно оттесняли к горам. Эльфы славятся неутомимостью бега, тем более Эваллё был в родных краях, где он знал каждый куст, овраг или тропку, ему удавалось не подпускать преследователей особенно близко, но и оторваться от них он не мог.
Железные горы, северный предел Нарна, неумолимо приближались, и эльфу оставалось лишь утешать себя тем, что он увёл врагов за собой и тем самым, возможно, спас жизнь не одному сородичу.
Однако даже Ирдис, эльф-странник, разведчик, выносливый, точно взламывающая камни трава, не выдержал этой безумной гонки. Силы начали покидать его, он переставал чувствовать уже и Сердце родного леса, чего с ним не случалось даже в далёком Кинте. И вот он жадно пил, не заботясь об изяществе движений и элегантности позы, пил, словно дикий зверь, – потому что, подобно тому же зверю, ощущал погоню у себя за плечами.
Хрипло вздохнув, эльф заставил себя оторваться от воды. Поправив колчан, он перемахнул на другой берег ручейка – прыжок вышел тяжёлым, натужным, совсем не похожим на его всегдашнее лёгкое, почти невесомое движение. Бежать, бежать, снова бежать, надеясь, что на сей раз ему удастся опередить погоню и он окажется у Потаённого Камня раньше преследователей. Пока что им вполне успешно удавалось отрезать ему дорогу к нему.
– Ар-р-р-г-х-х-х… – сказали ему из кустов. Вроде как даже с насмешкой.
Эльф замер. Руки сами тянули стрелу из колчана, сами набрасывали её на тетиву – руки, они отказывались понимать, что всё это более чем бесполезно.
– Ур-р-р-р… – донеслось с другой стороны.
Эльфу не требовалось поворачиваться, он и так умел видеть всё вокруг себя, не довольствуясь обычным зрением.
Не дрогнула ни одна веточка, не хрустнул ни один сучок; враги надвигались бесшумно; голос они подали, лишь желая показать жертве – они пришли, они настигли его.
Неужто вся погоня уже здесь?..
Нет, кажется, нет. Эльф не чувствовал сомкнувшейся петли – похоже, против него оказалось всего две твари. Правда, и этого достаточно.
Белая стрела мелькнула в воздухе; эльф не промахнулся, он не промахнулся ни разу и до этого – без всякого результата. Он мог утыкать врага стрелами, точно ежа, однако это бы лишь немного задержало преследователей.
Рычание стало яростным, враг приходил в бешенство не от боли – эльф подозревал, что никто в этой чудовищной погоне вообще не чувствовал боли, – а от того, что ему кто-то посмел оказать сопротивление.
Эваллё сделал обманное движение, надеясь прорваться мимо засевших в кустах чудищ – однако те, похоже, за время охоты тоже кое-чему научились. Они кинулись на него с двух сторон, словно только этого и ждали. Волна ледяного холода накрыла эльфа, неодолимая сила сшибла с ног, он покатился по земле, так и не выпустив из рук бесполезное сейчас оружие.
Встать, встать, сразиться и умереть. Тёмные эльфы, эльфы Зимы, не сдаются. Когда отступать некуда, значит, пришло время умирать. Доблестно сражавшиеся и не бросившие оружия, быть может, возродятся в иных лесах, в иных мирах, под другими солнцами, чтобы и там свершать вековечный круг жизни, сражаясь со Смертью до тех пор, пока Тьма не смежит их глаза…
Он ощутил бросок врага – пульсирующее касание холодного трепещущего Нечто, ощутил ледяные незримые клыки, с лёгкостью пронзившие его защиту, защиту из чар Нарна, дрожь отчаяния, кровь, что останавливается в жилах, обращаясь в ядовитый лёд. Эльф закрыл глаза и наяву увидел раскрывающиеся небеса и вершины деревьев, готовых простереть над погибающим эльфом свои величественные, раскидистые кроны.
– Эге-гей! Гойда! Хей-яа!!! – внезапно раздалось совсем рядом, и это ничуть не напоминало утробное бестелесное рычание преследователей.
Холодное покрывало, уже окутавшее эльфа, внезапно лопнуло. Через прорехи хлынул обжигающий ливень, небеса закрывались, извергая из своей утробы потоки пламенеющего дождя. Рычание в кустах сменилось неистовым воем, в котором, однако, чувствовалось куда больше разочарования, чем предвкушения добычи.
Сошедший с небес огонь обращал в ничто холодную пелену, на смену предсмертному оцепенению приходила боль, наверное, подобная той, какую испытывает младенец, выталкиваемый из тёплого и ласкового материнского лона в большой мир, к жизни – и неизбежной гибели в конце пути, ибо никто не бессмертен – ни эльфы, ни даже боги…
Боль смяла и снесла защитные слои эльфийской магии, до последнего прикрывавшей самое естество Перворождённого. Понимая, что на сей раз бороться бесполезно, эльф отдался безжалостно поволокшему его потоку.
А потом до его сознания донеслись голоса:
– Э-э, мэтр, но зачем нам возиться с этим, гм, безнадёжно дохлым эльфом?
– Поосторожнее в выражениях, Сугутор, не забывай, что мы в Нарне…
– А-а, мэтр, забудьте, меня здесь знают. И, если я вижу дохлого эльфа, я так и говорю, и никто на меня не обижается. Потому что дохлый эльф, да простят меня Потаённые Камни Нарна, ничем не отличается от дохлого, к примеру, гнома, или орка, или человека.
– Не замечал за тобой раньше такого неуважения к мёртвым, Сугутор…
– И-и, мэтр, о чём вы? Смерть нельзя уважать, она всего лишь жалкая грязная нищенка, клянчащая подаяние. Пни её как следует! А когда наступит твой час, просто закрой глаза и уйди, не разговаривай с ней и не смотри в её буркала – так говорят у нас в горах.
– Не слыхал от тебя такого, друг гном…
– Ты, друг орк, от меня ещё много чего не слыхал. Ну, что, зарывать этого молодца нельзя, придётся тащить к Потаённому Камню, а Камень этот пока ещё сыщешь…
