Джордж Мартин - Игра престолов (Книга I)
— Остается надеяться, что ты окажешься не настолько безнадежным, как это представляется, — сказал сир Аллисер. — Халдер, проверь, что умеет сир Поросенок.
Джон Сноу вздрогнул. Халдер и рожден был в каменоломне, и учился на мастера каменных дел. Ему было шестнадцать; высокий и мускулистый, он умел наносить самые жестокие удары. Джон знал это по себе.
— Зрелище будет отвратительнее, чем задница шлюхи, — пробормотал Пип и оказался прав.
Схватка продолжалась не более минуты. Толстяк скоро оказался на снегу; он сотрясался всем телом, из-под разбитого шлема и между пухлыми пальцами текла кровь.
— Сдаюсь! — завопил он. — Не надо, сдаюсь, не бей меня! — Раст и кое-кто из мальчишек уже смеялись, но сир Аллисер и не думал заканчивать поединок.
— На ноги, сир Поросенок, — приказал он. — Берите ваш меч. — Мальчишка жался к земле, и Торне махнул Халдеру. — Бей его плоской стороной клинка, пока он не найдет свои ноги.
Халдер смачно шлепнул по щеке своего противника.
— Можешь ударить покрепче, — поддразнил Торне.
Халдер взялся за длинный меч обеими руками и отвесил новый удар, раскроивший кожу даже плоской стороной. Новичок взвыл от боли.
Джон Сноу шагнул вперед. Пип положил руку в кольчужной рукавице ему на плечо.
— Не надо, Джон, — проговорил он, тревожно глянув на сира Аллисера Торне.
— На ноги, — повторил Торне. Жирный парень попытался подняться, поскользнулся и вновь упал. — Сир Поросенок начинает понимать идею, — отметил сир Аллисер. — Еще раз.
Халдер занес меч для другого удара.
— Нарежь нам ветчинки! — со смехом попросил Раст.
Джон стряхнул с плеча руку Пипа.
— Халдер, довольно.
Халдер поглядел на сира Аллисера.
— Бастард говорит, а крестьяне трепещут, — сказал оружейных дел мастер резким холодным голосом. — Напоминаю вам, лорд Сноу, что здесь распоряжаюсь я.
— Погляди на него, Халдер, — сказал Джон, стараясь не замечать Торне. — Нет чести в побоях, наносимых лежащему врагу; к тому же он сдался. — Сноу нагнулся над толстяком.
Халдер опустил меч и подтвердил:
— Он сдался.
Ониксовые глаза сира Аллисера были обращены к Джону Сноу.
— Наш бастард, похоже, влюбился, — сказал он, увидев, что Джон помогает жирному мальчишке подняться на ноги. — Покажите-ка мне вашу сталь, лорд Сноу.
Джон извлек свой длинный меч. Он осмеливался искушать сира Аллисера только до известного предела и сейчас уже опасался, что перешел его.
Торне улыбнулся.
— Бастард решил защитить свою возлюбленную! Что ж! Это будет для него хорошим упражнением. Крыса, Прыщ, помогите нашему Камнеголовому. — Раст и Албетт подошли к Халдеру. — Вас троих достаточно, чтобы наша хрюшка завизжала. Надо только пройти мимо бастарда.
— Держись позади меня, — сказал Джон толстяку. Сир Аллисер изредка выставлял против него двух противников, но трех еще никогда. Джон знал, что сегодня уснет в синяках, с порезами, и приготовился к натиску.
Внезапно Пип оказался возле него.
— Трое на двое, так будет интереснее! — весело сказал невысокий парень, опуская забрало и обнажая меч. Прежде чем Джон успел возразить, Гренн шагнул вперед и стал третьим.
Двор охватила смертельная тишина. Джон ощущал на себе взгляд сира Аллисера.
— Чего ты ждешь? — спросил он у Раста обманчиво мягким голосом.
Первым шевельнулся Джон. Халдер едва успел вовремя вытащить меч.
Джон погнал его назад, атакуя каждым ударом, заставляя старшего юношу отступать. Знай своего врага, учил его сир Родрик; и Джон знал Халдера: жесткого, сильного, но нетерпеливого, не умеющего обороняться. Ошеломи его, и он откроется, это столь же неотвратимо, как заход солнца.
Во дворе раздался звон стали, в битву вступили остальные. Джон отбил нацеленный в голову жестокий удар, столкновение мечей еще отдавалось в руке. Он ударил Халдера сбоку по ребрам и был награжден глухим болезненным бормотанием. Контрудар пришелся Джону в плечо. Кольчуга хрустнула, а в шее вспыхнула боль, но на мгновение Халдер утратил равновесие, и Джон подсек его ногу; тот шумно упал, разразившись ругательствами.
Гренн отбивался, стоя на месте, как учил его Джон, он отпускал Албетту больше, чем тот рассчитывал получить, но Пипу приходилось тяжело. Раст был на два года старше его и тяжелее фунтов на сорок. Шагнув из-за спины Пипа, Джон ударил по шлему насильника, как в колокол. Раст пошатнулся, и Пип скользнул под его защиту, сбил с ног и приставил клинок к горлу. Джон шагнул вперед. Оказавшись перед двумя мечами, Албетт отступил.
— Сдаюсь! — закричал он.
Сир Аллисер Торне с презрением наблюдал за схваткой.
— Сегодня этот марионеточный фарс чересчур затянулся, — проворчал он и направился прочь. Занятие было закончено.
Дарион помог Халдеру встать. Сын каменщика сорвал шлем и бросил его через двор.
— А мне на мгновение уже показалось, что я наконец достал тебя, Сноу.
— Одно мгновение и мне так казалось, — отвечал Джон. Плечо его пульсировало под броней и кожей от боли. Опустив меч в ножны, Джон попытался снять шлем, но едва он поднял руку, боль заставила его скрипнуть зубами.
— Позволь мне, — сказал чей-то голос. Толстые пальцы отвязали шлем от воротника и заботливо сняли его. — Он ранил тебя?
— Мне не впервой получать синяки. — Тронув плечо, Джон дернулся. Двор вокруг них опустел. Он заметил, что кровь пропитала волосы жирного мальчика под его шлемом, расколотым Халдером.
— Мое имя Сэмвел Тарли, я с Рогова… — Он смолк и облизнул губы. — То есть был с Рогова Холма, пока не приехал сюда. Я решил уйти в черные. Мой отец — лорд Рендилл, знаменосец Тиреллов из Хайгардена. Я был его наследником, только… — Голос его умолк.
— А я Джон Сноу, бастард Неда Старка из Винтерфелла.
Сэмвел Тарли кивнул.
— Я… если хочешь, можешь звать меня Сэмом. Моя мать звала меня так.
— А ты можешь звать его лордом Сноу, — произнес подошедший к ним Пип. — Тебе незачем знать, как мать звала его.
— Эти двое — Гренн и Пипар, — сказал Джон.
— Гренн, — это уродливый, — сказад Пип.
Тот нахмурился.
— Твоя рожа уродливее моей! У меня хотя бы уши не как у летучей мыши…
— Благодарю вас всех, — серьезным голосом сказал Сэм.
— Почему ты не встал и не бился? — спросил Гренн.
— Я хотел, но… просто не мог… Я не хотел; чтобы он бил меня. — Сэм поглядел на землю. — Я… боюсь, что я трус. Мой лорд-отец всегда говорил так.
Гренна словно ударило громом. Даже Пипу нечего было сказать на это, а бывший актер находил нужное слово буквально для всего. Какой человек добровольно назовет себя трусом?
Сэмвел Тарли, должно быть, прочитал мысли по их лицам, глаза его встретили взгляд Джона и метнулись испуганными зверьками.
— Простите… я… — сказал он. — Простите, я не хотел… быть таким. — И тяжелым шагом направился к оружейной.
Джон окликнул его.
— Тебя ранили, — сказал он. — Завтра будет лучше.
Сэм печально оглянулся.
— Нет, лучше не будет, — сказал он, смахнув слезы. — Ничего из меня не получится.
Когда он ушел, Гренн нахмурился.
— Трусов никто не любит, — сказал он неуверенным голосом. — Жаль, что мы ему помогли. Что, если нас примут за трусов?
— Ты слишком глуп, чтобы быть трусом, — сказал ему Пип.
— Неправда! — возмутился Гренн.
— Да что ты? Если на тебя в лесу навалится медведь, у тебя не хватит ума убежать!
— Это я не побегу? — настаивал Гренн. — Да я бегаю быстрее, чем ты. — Он внезапно умолк и нахмурился, заметив ухмылку Пипа, и только тут понял свои слова. Толстая шея его побагровела. Джон предоставил им возможность ссориться, а сам вернулся в арсенал, повесил меч и стащил потрепанную броню.
Жизнь в Черном замке следовала определенному распорядку: утро уделялось игре с мячом, дни предназначались для работы. Черные Братья использовали новобранцев на многих делах, чтобы узнать, на что способны новички. Иногда Джон получал возможность вздохнуть свободно, когда их с Призраком посылали на охоту за дичью для стола лорда-командующего, но на каждый день, проведенный в лесу, приходилась дюжина в арсенале, где Джон крутил точило, пока однорукий кузнец затачивал топоры, затупившиеся после употребления, или качал мехи, пока Нойе ковал новый меч. Иногда он бегал с вестями, стоял на карауле, чистил конюшни, оперял стрелы, помогал мейстеру Эйемону ухаживать за птицами или Боуэну Маршу разбираться в счетах и бухгалтерских книгах.
В тот день командир стражи отправил его к подъемной клети с четырьмя бочонками битого камня. Приходилось разбрасывать гравий по ледяным тропам наверху Стены. Работа одинокая и скучная, даже если тебе сопутствует Призрак, но Джон обнаружил, что ему это безразлично. В ясный день с вершины Стены можно было увидеть полмира, а воздух всегда казался холодным и колким. Там он мог думать, и неожиданно для себя Джон обнаружил, что думает о Сэмвеле Тарли и — как ни странно — о Тирионе Ланнистере. Интересно, как обошелся бы Тирион с толстяком? Люди в основном склонны отрицать жестокую правду, они не хотят обращаться к ней лицом, говорил ему карлик ухмыляясь. Мир полон трусов, которые хотели бы выглядеть героями. Довольно странная разновидность отваги — признаваться в своей трусости, как это сделал Сэмвел Тарли.
