Гэв Торп - Очищение Кадилла
— Я не хотел показаться неблагодарным, — промямлил Кониннен, — я лишь…
Космодесантник не сводил глаз с солдата, и тот умолк.
— Минуту назад ты сказал: «Они могут просто уйти, если захотят, в отличие от нас. Я имею в виду, что оставят нас подыхать, если станет по-настоящему опасно». — Кониннен судорожно сглотнул, услышав собственные слова из уст сержанта. — Это обвинение выдает непонимание того, что значит быть Астартес.
Сержант поднялся. Тауно смотрел, как он шагнул вперед и взял из ослабевших рук Кониннена лазган. Космодесантник взглянул на оружие и вернул его обратно.
— Ваше оружие отвратительно, потому что вы не заслуживаете лучшего, — заявил сержант. — На изготовление одного снаряда для моего болтера нужно больше усилий, чем на весь лазган. Ты бы доверил выстрел болтом столь отвратительному стрелку, как ты?
Скрипнув броней, он наклонился вперед так, чтобы решетка шлема оказалась напротив лица Кониннена.
— Моей броне много тысяч лет, ее выковали еще до того, как Темные Ангелы пришли на Писцину. — Голос космодесантника стал резче, в словах чувствовался гнев. — Ты предлагаешь обесчестить ее, доверив трусу, сбежавшему с поля боя? Доверить дни, потраченные на ее изготовление и уход, человеку, желающему защитить только себя?
Выпрямившись, сержант посмотрел на остальных; солдаты вздрагивали, когда взгляд космодесантника останавливался на каждом из них. Только Тауно выдержал его, хоть это и стоило ему больших усилий.
— Люди эгоистичны и хотят защитить лишь то, что принадлежит им, — продолжил сержант. — Недальновидное поведение. Своим существованием человек обязан Императору. Астартес поклялись защищать владения Императора и Его подданных, несмотря на свои личные желания и амбиции. У нас есть броня и оружие, которых вы жаждете, но лишь потому, что мы — немногие, кто достоин этого. Подобная роскошь не для людей с низменными интересами; не для таких слабых и испуганных, как вы.
— Сказано резковато, — пробормотал Кейз. — Мы делаем все, что в наших силах.
— Неужели? — рыкнул космодесантник, и его слова ударили по совести Тауно. — Кто из вас покинет этот мир, чтобы странствовать по галактике и отдать жизнь за дома и семьи, которых не знает?
Солдаты обменялись взглядами; никто не проронил ни слова.
— Кто из вас сможет броситься прямо в пекло, чтобы спасти жизни остальных? И сделать это не раз, в приступе героизма, не думая, а постоянно, на протяжении всей своей жизни. Зная, что однажды умрет, и это будет мучительная, кровавая смерть. Кто из вас сделает не только это, но и пожертвует собой, посвящая жизнь Императору? — Голос космодесантника смягчился. — Вы не можете ничего ответить, и потому вам не понять, что значит быть Астартес.
Люди лишились дара речи: Кейз стыдливо отвел глаза в сторону, Дорин уставился в темноту. Космодесантник развернулся и собрался уходить, когда Тауно вскочил с места и окликнул его:
— Прошу прощения, сэр. У вас есть скаут-сержант. Он разговаривал со мной несколько дней назад и спрашивал, как меня зовут. Я больше не видел его с того момента и так и не узнал его имени. Могу ли я узнать ваше?
Астартес повернулся.
— Я сержант Офраил из третьей роты. Сержанта, о котором ты говоришь, звали Нааман. Он доказал, что многие из нас были не правы, и своим выживанием ты обязан ему, его храбрости и преданности.
— Почему «звали»? Значит, он умер?
Офраил медленно кивнул.
— Как и многие из моих боевых братьев, он отдал жизнь, защищая твой мир. Его будут помнить и чтить. Он умер в одиночестве, окруженный массой врагов. Магистр Велиал нашел его тело несколько часов назад. Что он сказал тебе?
— Выполнять свой долг и помнить, что Император смотрит на нас.
Сержант сделал шаг к Тауно, возвышаясь над солдатом, и его голос был мягок настолько, насколько это возможно для космодесантника.
— Мудрые слова. Не забудь их, как и воина, что сказал тебе это.
— Я не забуду, сержант.
— Ты никогда не сможешь стать Астартес, но ты можешь быть хорошим солдатом. Помни, что ты…
Офраил остановился и выпрямился, чуть склонив голову набок. Тауно почувствовал зуд: космодесантник активировал передатчик. Сержант повернулся на восток, его бледно-желтые линзы стали ярко-красными. Юноша почувствовал нервную дрожь при виде столь неожиданной перемены. Размеры космодесантника пугали, но теперь в его поведении было что-то еще, заставлявшее Тауно съежиться. Поза, наклон головы, сжимание и разжимание кулаков — все являлось следствием внезапного прилива энергии, будто завели двигатель или вставили батарею в лазган.
— Возвращайся к своему отделению, боец, — резко произнес Офраил. — Bellum instantium.[18] Готовь оружие. Орки идут.
Линия обороны оживилась: сержанты выкрикивали приказы, солдаты сновали туда-сюда, ящики с боеприпасами были вскрыты, оружие в последний раз проверено. Свободное ополчение задавалось вопросом: «Где орки?»
Темные Ангелы разглядели что-то с помощью инфракрасного видения и заключили, что вражеская армия двигается к хребту. Тауно и остальные вглядывались во тьму, но так и не смогли ничего увидеть.
— Тихо! — сказал Кейз. — Возможно, мы что-нибудь услышим. Ведь орки — нетихие создания.
Воцарилась тишина, и Тауно напрягся, силясь уловить хоть какой-нибудь звук, но только ветер шумел в скалах.
Слева взвизгнула ракетница, и опустошители открыли огонь. Снаряд взорвался в четырехстах метрах ниже по склону. Во вспышке света Тауно разглядел подброшенные в воздух тела со звериными мордами.
— Вон там! — крикнул он. Он прицелился из лазгана в сторону взрыва и открыл огонь, посылая очередь лазерных разрядов в ночь.
Остальные присоединились к нему, стреляя во тьму, пока Кейз не приказал прекратить огонь.
— Берегите боеприпасы, — велел сержант. — Стреляйте, когда увидите цель.
Опустошители низвергли на врага всю ярость своих орудий: ракеты уносились в сумрак, два тяжелых болтера вспороли воздух снарядами, пули осветили ночь яркими трассерами.
— Справа! — крикнул Ханомман.
Тауно повернулся и положил лазган на баррикаду. Свет двух лун пробивался сквозь облако и слабо освещал склон хребта. Солдат увидел крупные фигуры, перемещавшиеся среди скал. Он прицелился в ближайшую и нажал на курок. Заряд лазерной энергии пронесся над спуском и попал в орка, но тот не упал.
Вспышка выстрела расколола ночь. Через мгновение орки открыли ответный огонь, и пули градом посыпались на баррикаду из ящиков. Тауно пригнулся, ныряя обратно в укрытие, и почувствовал, как чья-то рука схватила его за шиворот: сержант Кейз вернул его обратно на огневую позицию.
— Прячась, ты не заставишь их отступить, — произнес сержант. — Хочешь остаться в живых? Вали, мразь!
Все отряды вели огонь. Парочка смелых парней выбежали за линию хребта и развернули фонари. Лучи красного света выхватили еще больше орков. Двух смельчаков, решившихся на дерзкий поступок, срезало огнем, когда они пытались вернуться за линию обороны.
— Давайте, давайте, — шептал Тауно.
Орки пытались подобраться к отделению справа, используя неровный ландшафт.
— Сержант, они слишком близко, — сказал Кониннен. — Мы должны отступить.
— Ни в коем случае, боец! — рявкнул Кейз. — Виннаман! Тащи огнемет на правый фланг! Ну-ка, поджарь те кусты. Прикройте его!
Пехотинец Виннаман по команде Кейза неохотно выдвинулся из окопа. Тауно присоединился к перестрелке, прикрывая лазерным огнем медленно двигавшегося огнеметчика. Подобравшись на нужное расстояние, Виннаман открыл огонь, опустошая контейнер с топливом. Мертвые ветви посыпались на землю, когда по склону прокатилась волна пламени. Орков объяло инферно; кто-то упал, многие ретировались, спешно сбрасывая с себя горящую одежду и пытаясь сбить пламя с тел, пока топливо пожирало плоть.
Горящие кусты добавили света, и теперь Тауно мог выбирать цели. Он выстрелил в руку орка, мечущегося меж скал рядом с кустами, и пистолет выпал из руки зеленокожего. Ринувшись за оружием на открытое пространство, орк схватил пистолет и начал отстреливаться, не обращая внимания на дымящуюся дыру в броне.
Тауно сжал зубы, когда пули просвистели мимо, и продолжил посылать заряд за зарядом. Один выстрел попал твари прямо в грудь. Тауно мотнул головой, не веря своим глазам и видя, как отступал все еще живой орк. Оглядываясь на людей, зеленокожий уходил, волоча за собой по высокой траве раненую ногу. Тауно выстрелил еще дважды, уже рыча от ярости, пока тварь наконец не рухнула.
Лауссо вскрикнул от боли и отскочил от баррикады — из раны на его плече хлестала кровь. Тауно повернулся, чтобы помочь, но Кейз вернул его обратно.
— Продолжай стрелять, я позабочусь о нем, — велел сержант.
Следующие несколько минут были настоящей какофонией из звериных рыл, освещаемых вспышками лазганов, полыхавшего пламени и грохота выстрелов с обеих сторон. В какой-то момент орки подошли достаточно близко, чтобы метнуть гранаты в укрытие на правом фланге отделения. Тауно с ужасом наблюдал, как взрывом пехотинцев разбрасывало по баррикадам.
