Грэм Макнилл - Орден Ультрамаринов: Омнибус
Каменный коридор привел Ультрамаринов к железной двери, запертой на висячий замок, и Венасус, не теряя времени, выбил ее ударом ноги. Сержант влетел в помещение, его люди последовали за ним. Комната была погружена во тьму, но для зрения Ультрамарина то был всего лишь полумрак.
Слева от себя он заметил блеск металла. В тот же миг из темноты на сержанта прыгнул ухмыляющийся череп. Развернув болтер в его сторону, Венасус открыл огонь.
Уриэль услышал с верхней площадки грохот стрельбы и не раздумывая помчался вниз по лестнице. Кровь закипела в его жилах в предвкушении встречи с врагами, которой он в этот момент жаждал больше всего на свете, — сердце и разум Уриэля желали немедленной мести.
Добравшись до того места, откуда несколько секунд назад доносились звуки пальбы, он увидел, что сейчас ему не удастся никому отомстить. Коридор был пуст, а стены его поблескивали капельками влаги.
Сержант Венасус стоял в дверном проеме, ведущем в темную комнату.
— Кто стрелял? — задал вопрос Уриэль.
— Ложная тревога, капитан. Я вошел первым и, увидев нечто, принял это за цель и открыл огонь. Но я ошибся.
— Назначь себе десять дней поста и молитвы, чтобы впредь тебе ничего не казалось. И стрелять надо метко.
— Есть, капитан.
— Так во что же ты стрелял, сержант? Венасус помолчал, подбирая слова:
— Я не уверен, но это было что-то вроде металлического скелета. Не знаю, что это такое.
Сержант отошел в сторону, пропуская Уриэля и Пазаниуса в комнату. Единственный светильник робко мигнул и залил своими слабыми лучами это маленькое помещение, отдаленно смахивавшее на мастерскую какого-то безумного механика. Выкрашенные в черный цвет колченогие скамейки были завалены всевозможными инструментами, о назначении которых можно было только догадываться. В одном из углов комнаты лежали разбитые останки того, во что стрелял сержант Венасус. Как он и сказал, это нечто напоминало металлический скелет, его некогда блестящая поверхность была покрыта пятнами зеленой патины, а конечности вывернуты под неестественными углами.
Другой скелет из такого же металла лежал, прислоненный к скамейке, пучки проводов тянулись из ребер на его груди к рядам желтых батарей с красными трафаретными надписями. Панели на, если так можно выразиться, теле и голове скелета были подняты, и Уриэль заглянул во мрак его нелепой анатомии. То, что было головой этого металлического чучела, напоминало череп — в нем мертвенно зияли глазные впадины, а рот перекосила беззубая ухмылка, но даже в самой конструкции этого монстра было что-то жутко чуждое, словно его создатель соорудил это только ради того, чтобы поглумиться над совершенством человеческого тела.
Металлическое тело вызвало у Уриэля отвращение, хотя он и не смог бы объяснить почему. Возможно, дело было в отталкивающей враждебности, которая исходила от его лишенных какого бы то ни было человеческого выражения черт. Может быть, в сходстве металла, из которого был сделан монстр, с металлом, обнаруженным Ультрамаринами на Каэрнусе IV.
— Во имя всего святого, что же это такое? — спросил Пазаниус, стоя за спиной Уриэля.
Капитан покачал головой:
— Не имею ни малейшего понятия, друг мой. Может, это была команда того корабля, о котором говорил Барзано.
Пазаниус жестом указал на скелет на скамейке:
— Думаешь, он мертв?
Подойдя к металлическому монстру, Уриэль рывком выдернул провода из груди и черепа скелета. — Теперь — да, — с уверенностью сказал он.
Когда Уриэль приближался к последней двери, индикаторы в визоре шлема показывали постепенное падение температуры, и, когда Ультрамарин вплотную приблизился к ржавому дверному проему, его охватило дурное предчувствие.
Дверь не была заперта, узкая полоска мерцающего света окаймляла раму. Из-за двери вырывались в коридор тонкие-тонкие струйки конденсирующегося воздуха.
Уриэль Вентрис оглянулся. Пазаниус, Венасус и шестеро Ультрамаринов стояли в готовности взять комнату приступом по первой его команде. Остальные Ультрамарины перерывали дом сверху донизу в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы указать на место нынешнего пребывания Казимира де Валтоса.
Кивнув Пазаниусу, Уриэль нанес мощный удар ботинком по двери. Она с грохотом упала внутрь, Пазаниус ворвался в комнату, а следом за ним Венасус. Уриэль влетел третьим, прикрывая опасную для первых двоих зону, а за ним — и остальные Десантники.
Вентрис первым услышал позвякивание цепей и тихие стоны, доносящиеся из центра комнаты. Усовершенствованную систему восприятия Космодесантника раздражал постоянно мигающий свет, и Уриэль активировал освещение, вмонтированное в доспехи. Остальные Ультрамарины последовали его примеру, и их взору предстало кошмарное зрелище.
В центре комнаты, представляющей в плане восьмиугольник, на залитом спекшейся кровью столе лежал большой человеческий скелет, а то, что прежде покрывало его, висело над ним.
Куски срезанной плоти свисали с потолка на десятках мясницких крюков, каждый из которых был тщательно вывешен так, что плоть, висящая на них, повторяла очертания тела, которым некогда являлась. Словно замороженные в стазис-поле через миллисекунду после того, как его тело испытало какой-то внутренний взрыв, плоть и органы Тарина Хонана парили над его скелетом, связанные друг с другом влажными сухожилиями и пульсирующими кровеносными сосудами.
— О душа Императора! — прошептал Уриэль, объятый беспредельным ужасом.
Голова Хонана являла собой расчлененную на мелкие кусочки плоть. И что самое страшное — плоть живую. Уриэль видел, как трясутся обвислые щеки Хонана, как подрагивает его заплывший жиром мозг, над которым поднимается легкий пар. Все это было расчленено на мельчайшие части, но части все еще живого человеческого тела!..
Капитан Вентрис видел, как глазные яблоки Хонана вращаются в стальных зажимах, словно в глазницах, и видят последние мучительные мгновения своей жизни. Вентрис в ужасе отвернулся от этого зрелища и мысленно препроводил измученную душу Тарина Хонана к Императору.
Два куска жирной плоти, некогда бывшие губами Хонана, беззвучно двигались вверх и вниз, словно марионетки в жутком анатомическом театре, подвластные мановениям пальцев невидимого кукловода. Медленно вращающийся кусок мяса, в котором находились лишенные век глаза, задрожал, и пораженный Уриэль увидел, как они уставились на него, и с губ Тарина Хонана вновь слетел тихий стон.
По мертвенно-бледным щекам Хонана катились кровавые слезы, а его гортань — невероятно! — сотряс слабый страдальческий стон, отозвавшийся болью в сердцах Ультрамаринов. Уриэлю хотелось помочь несчастному, но он понимал, что спасти его он не в силах, это не сможет сделать ни один врач. В глазах Хонана застыла жуткая, отчаянная мольба, а его губы продолжали кривиться в героической попытке заговорить.
Уриэль приблизился к разобранному, словно детский конструктор, человеку, силясь скрыть свой ужас перед этим изуверством.
— Что ты пытаешься сказать? — прошептал он, не уверенный в том, что эта мозаика из кусков плоти может слышать, не говоря уж о том, чтобы понимать его.
Звуки, издаваемые Хонаном, сложились в два слова, и Уриэль понял, чего хочет от него этот человек.
— Убей меня…
Кивнув, Уриэль поднял болтер, наведя его на голову Тарина Хонана. Губы Хонана еще шевелились в попытке составить какие-то слова, но вскоре их движения прекратились и Тарин Хонан закрыл глаза. На этот раз навсегда.
Прошептав молитву по мученику, капитан Вентрис нажал на спусковой крючок. Болтерный огонь подарил наконец забвение изувеченному главе картеля.
Душившая Уриэля ярость выплеснулась наружу. Он стрелял из своего болтера, не переставая, очередями, и этот яростный огонь согревал его душу, которая соприкоснулась с воистину леденящим ужасом. Остальные Ультрамарины последовали его примеру, опустошая свои магазины в урагане огня, искромсавшего восьмиугольную комнату, испещрившего стены огромными дырами, снесшего стойки с орудиями пытки и полностью уничтожившего все следы преступления против человечности. И несчастной, глупой жертвы безумных планов Казимира де Валтоса. Ультрамарины верили — последней жертвы.
Когда дым пальбы рассеялся, когда Уриэль почувствовал, что вновь способен дышать нормально, только тогда он опустил оружие. Беззвучное прощание Хонана эхом отдавалось в его душе: «Благодарю тебя».
Что с того, что на этот раз ублюдок улизнул?
Не важно. Рано или поздно они настигнут его.
— Сообщите инквизитору Барзано о том, что здесь произошло, и скажите, что мы возвращаемся во дворец, — отдал приказ капитан Вентрис. Резко развернувшись на каблуках, он вышел из растерзанной сотнями выстрелов комнаты.
