Алина Смирнова - Сердце Пустыни
Салидин перед отправлением в Эшфер, вспомнил их последний разговор с Эллианной после их возвращения с темного озера. Разговор этот случился в «Зале Прощаний». Никто в замке так и не смог сказать, почему этот зал, расположенный в одной из высоких башен Минас-Аретира, так назывался.
— Наш Повелитель назвала этот зал так… кроме нее и господина Харэ там никто и никогда не бывал… — обмолвился Маркус, который участвовал во всех хозяйственных делах замка. — Большего я не знаю, может спросишь у темного ворона?
«Зал Прощаний», интересно, этот зал значил для нее тоже, что и «Башня Печали» для него в Эшфере? — вот какой вопрос задал себе Салидин, поднимаясь в одну из самых высоких башен.
Когда он открыл дверь туда, то обомлел — это был пустой зал, с высочеными витражными окнами, сквозь которые проходил едва уловимый в этом темном мире свет луны… пол, будто был поляной из серебрянных узоров. В абсолютной тишине этот зал был олицетворением своего названия. Эльреба появилась почти безшумно из тени, Салидин на минуту отвел глаза и вот уже маленькая девочка с лиловыми глазами, под которыми блестели еще одни, ее настоящие — золотистые глаза дракона, стояла у широких окон и молча смотрела куда-то… «ее глаза, видящие сквозь пространство и время», — промелькнула мысль у него в голове.
Одета она была уже в другое темно-синее платье с плотным белым корсетом и кружевной сеткой поверх пышной юбки. «Наверное, для нее быть в других телах, единственный способ ощутить то же, что чувствуют вокруг другие… я никогда не замечал этого, как на самом деле она хочет быть кем-то другим, а не тем, кем является». Ее длинные пушистые черные волосы спускались ей на плечи, а лицо обрамляли косы с вплетенными в них кристаллами. Сейчас он будто вернулся в прошлое и испытывал дежавю. Перед ним сейчас словно стояла Лилианна. Только волосы у нее были тогда другого золотисто-пепельного цвета.
— И ты почти угадал, Салидин… я люблю красивые платья… но мое настоящее тело может существовать только закованным в доспехи из жидкого металла и эту жуткую зеркальную маску.
— Мне жаль…
— Нет, не жаль, потому, что ты не знаешь… я позвала тебя сюда, потому, что хоть кто-нибудь кроме Харэ должен узнать, конечно, это может быть только наша общая с ним тайна, но она влияет на все происходящее, поэтому мы пришли к выводу, что будет лучше, если узнаешь именно ты. Салидин, знаешь, почему этот зал называется «Зал Прощаний»?
— Мне так никто и не смог ответить, — почти шепотом ответил Салидин.
— Потому, что… это зал моего прощания. Это зал в котором я уже дважды прощалась навсегда с самым ценным и дорогим сокровищем, которое я все-таки сумела приобрести за свою жалкую жизнь. Этот зал — симовол расставания, символ отчаянья, и символ величайшей силы способной уничтожить целые миры и построить их заново. Стоя здесь под этими самыми окнами и наблюдая темное небо над головой… я просила только об одном… — она обернулась к Салидину и у него на глазах навернулись слезы. В одно мгновение он все понял, по одному выражению ее лица, она улыбалась, а в глазах стояли слезы, которые она не в силах была пролить. Слезы, которые были словно отражением — великой любви, самой чувственной и невероятной привязанности, искренней дружбы, взаимопонимаения, дорогих воспминаний. Все одновременно хорошее, что могло бы быть между двумя, которые никогда не могли быть вместе. Они не могли даже говорить о любви, не могли думать о ней… но… на этом самом месте, когда само время замирало по волшебству, и вся Вселеннная была сосредоточена во вгляде этих двоих друг на друга. Все менялось, все менялось, только не они, только не их чувства. Это повторялось… это повторялось, первый раз этот момент положил начало Бездне, второй раз это положило начало Шалаалу. Она вытянула свою руку, которая дрожала и признесла те же слова, которые произносила уже дважды, прощаясь навсегда:
— Потанцуй со мной, Харэ…
Перед глазами Салидина всплыла полузыбытая картина из сна, как где-то вдалеке на таинственном острове, залитом солнечным светом… двое танцевали в прибое, эти улыбки на их лицах… это был не сон… и снова и снова в голове у Салидина всплывали картины, как девушка с длинными, темно-русыми волосами, в красивом, шелковом, белом платье и рубиновыми сережками танцевала в этой самой комнате с юношей очень красивым, с длинными, пепельными волосами и обворожительной улыбкой…
— Это не сон… но это не реальность… — прошептал Салидин сквозь красные слезы, потому что тут же в его голове возникла реальная картина, что на самом деле в этой комнате действительно танцевали двое, только девушка была закована в доспехи из жидкого металла, а ее лицо закрывала зеркальная маска. А юноша не улыбался, он плакал… он был в отчаянии.
— Прощание…
— Элли, это был не сон, но и не реальность, это ваши мечты о будущем. Мечты о будущем, которого нет… Элли… он дал тебе это имя, как и ты дала ему имя когда-то. Элли, это невыообразимо жестоко. Эта цена, которую нельзя выплатить… вы несете это бремя и все время страдаете, вам обоим невыообразимо больно и тяжело…
— Прошу тебя, Салидин… я не смогу попращаться с ним здесь в третий раз. Я больше не смогу смотреть на то, как он исчезает, я растворюсь вместе с ним… только бы этого больше не случилось. В угоду моих желаний, он сделал то, что должен был… но… пожалуйста, умоляю тебя… Салидин, спаси Харэ… спаси его от меня. Я не смогу…
Салидин стоял и думал… в голове проносилось множество мыслей… «Как много ошибок совершил каждый из нас… как много печали и страданий перенес на себе любой житель Вселенной, но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что вынесла маленькая, хрупкая, несчастная Эльреба. Столько силы… и все в пустую, зная, что она очень сильна… она сознательно ограничила свою силу законами Хранителей, тем самым навсегда уничтожив сосбтвенное будущее, свои мечты и желания. Эльреба была всегда единственнной, кто вбирал в себя всю печаль мироздания. И рядом с ней всегда был тот, кого она не может любить, не имеет права, но все равно любит. Харэ… который ради нее жертвовал всем, чем только мог… они оба… ошибались, они оба очень сильны, и очень несчастны. Эта сила не несет ничего кроме отчаянья…»
— Когда ты принимала решение об уничтожении Вселенной, Харэ был единственным кто понимал насколько это решение ошибочно и как сильно ты будешь страдать, но он добровольно пошел на это, помогая тебе разрушать мироздание, а поскольку он связан со временем и пространством, полагаю, он должен был пожертвовать собой, чтобы все существующие связи Вселенной были разуршены. Он сделал это потому, что это было твое желание, ради тебя самой…
Она кивнула.
— Мы драконы, и взяв на себя такую роль, обладая той титанической мощью, которой обладаем мы… не имели и никогда не будем иметь право на собственные мечты, желания и будущее. Я поддалась собственному саморазрушительному желанию Хаоса уничтожить все и построить заново, думая… что в следующей раз все будет иначе, однако мир менялся, но наша судьба при этом оставалась неизменной.
— Три вечности дракона, прожитые вопреки… теперь мне действительно жаль. Как? Как Эльреба? Как спасти вас обоих?
— Нужно спасти только Харэ…
— Знаешь… вы с ним действительно очень и очень похожи… он наверное не скрывает свои мысли от тебя… но однако же, почему ты не знаешь или не берешь во внимание…
В ее глазах моментально стал проглядываться гнев, исходящий от источника Хаоса.
— Что? Чего я не знаю? О чем это ты, Салидин?
— Ты не знаешь верно…? Ты просишь меня… Салидин, спаси Харэ… но ведь он попросил меня о том, чтобы я помог ему спасти тебя. Эльреба, по-моему, вам уже, наконец, стоит решить, что сделать… чтобы не причинять никому боли, чтобы вы оба были спасены от участи нести на себе бремя тьмы и отчаянья. Вы должны решить сначала это, а уже потом думать, как спасать Вселенную…
Она улыбнулась, гнев постепенно затухал в ее глазах.
— Эй, Салидин… сейчас я очень рада, если это состояние можно назвать радостью. Рада, что сохранила тебе жизнь. Только теперь я понимаю, насколько она бесценна.
6.Эльреба сдержала обещание, данное Салидину. Эшфер был восстановлен, Салидин и Хисаши разработали проект новой столицы, все остальные оазисы решено было выстроить заново с минимальным внесением каких-либо дополнений. Восстановлением занимался Волшебник Измерения и сама Эльреба. Границы между Эшфером и Аиэшфером, а также между Эшфером и миром духов Истолы и Претов была укреплена, а граница с Эльсшефрой, ныне теперь союзником Салидина, наооборот стала менее прозрачной. Магрогориан узнав о том, что Король асуров жив, и более того вступил в союз с Эльребой, пришел в бешенство и ярость, которые затем сменились не проглядным отчаяньем и тогда он отправился туда… откуда собственно говоря и исходила по мнению Эльребы и Харэ, сила Магрогориана. Магрогориан сбежал в Нифльхейм, а Арионетта продолжала старательно выращивать и плодить искуственных клонов, надеясь использовать их для затравки в битве, которая уже назревала. Однако ее успехи очень быстро закончились, когда в мир Ина и пограничные с ним миры вторглись мертвецы под предводительством Аки и Амэ, Эльреба назначила их командовать этой в последствие долгой военной компанией, чтобы убить время для подготовки к походу в Нифльхейм.
