Грэм Макнилл - Примархи
— А кому служишь ты? — ответил Лев вопросом на вопрос.
— Терре, монсеньор, и делу Императора, — мгновенно отозвался Корсвейн, вытянувшись, словно подсудимый на допросе.
— А как же твоя клятва мне, маленький брат? — Голос Льва прозвучал тихо и задумчиво. — Разве ты не лоялен к Темным Ангелам?
— Конечно лоялен, монсеньор! — Корсвейна ошеломило предположение, что он мог бы считать иначе.
— Есть и другие силы, для которых на первом месте — их примарх и легион, — объяснил Лев. — Если бы я велел тебе отказаться от любых попыток защитить Терру, что ты ответил бы?
— Пожалуйста, не шутите так, монсеньор. — Корсвейн покачал головой. — Мы не можем позволить Хорусу победить в этой войне.
— А кто тут говорит о Хорусе? — уточнил примарх.
Он закрыл глаза и несколько мгновений тер лоб, а затем оглядел Корсвейна, оценивая его.
— Это не твоя проблема, братец. Подготовь силы к нападению, а главное бремя пусть останется на моих плечах.
Устроившись возле бронированных окон главной цитадели станции Магелликс, капитан Ласко Мидоа непрерывно следил за комплексом Механикум. Его внимание было направлено на юг и на восток, в сторону седьмого, восьмого и девятого форпостов, захваченных Гвардией Смерти. За пределами низкой восьмиугольной конструкции находились зеркальные экраны, которые окружали по периметру весь объект и создавали микроклимат за счет восходящих тепловых потоков. Эти потоки позволяли более или менее охлаждать Магелликс и поддерживать в нем температуру, если не сносную, то хотя бы пригодную для жизни. Плацдарм противника был закрыт не только вздымающимися горами Пердитус Ультимы, но и покровом плотного зеленоватого тумана, который простирался на тысячи километров. На высоте многих километров над уровнем равнины эта пелена искрилась под лучами солнца, которые отражались от золотистого зеркального покрытия на камне.
Слой вездесущего тумана искажал дистанцию. Несмотря на то, что отдаленные сооружения находились в нескольких километрах, они выглядели крупнее и, казалось, располагались на расстоянии болтерного выстрела. Тепловое мерцание, исходившее от зеркальной стены, только усугубляло проблему. Все это мешало чувству перспективы и не помогало решению стоящей перед капитаном задачи: обнаружить врагов, если они проникнут внутрь приземистой крепости с намерением атаковать.
Рядом с Мидоа стоял капитан Казалир Лоррамех, командир Девяносто восьмой роты. Оба офицера легиона Железных Рук прибыли на Пердитус Ультиму около сорока дней назад и все это время носили полное боевое снаряжение. Теперь они сняли шлемы, поскольку искусственная атмосфера внутри Магелликса позволяла это сделать. Оба космодесантника выглядели практически одинаково: коротко стриженные седые волосы, широкие лица и грубая кожа. Лишь две приметы позволяли различить их: глаза Лоррамеха были голубыми от природы, в то время как глаза Мидоа представляли собой имплантированные серебристые линзы. Вставленный в трахею Мидоа респиратор заменял нижнюю челюсть и горло и ритмично шипел в такт дыханию. При разговоре голос капитана раздавался из небольшого динамика, встроенного в правую скулу. Устройство превращало слова Мидоа в напевный речитатив, который не вязался с механическим обликом космодесантника.
— А ты уверен, что они направляются прямо на орбиту? — спросил Мидоа, когда Лоррамех сообщил, что Темные Ангелы идут к Ультиме на полной скорости.
— Да, железный отец, — отозвался Лоррамех низким и грубым голосом. Каждое слово он произносил сквозь стиснутые зубы, едва шевеля губами.
Мидоа, которого соратники-капитаны избрали командиром экспедиции, был лишен возможности улыбаться, поэтому он и не улыбался, когда кто-нибудь использовал это древнее почтительное обращение, предмет его гордости.
— Курс и скорость у них соответствуют орбитальным, так что они окажутся на высокой орбите менее чем через три часа.
— Оболочку подавления связи они еще не пересекали?
— Прямой связи с Темными Ангелами пока нет.
— А что с этими? — спросил Мидоа, указав через стекло окна на позиции Гвардии Смерти. — Что они делают?
— Враг, похоже, идет наперехват. С твоего разрешения, я просигналю флоту, чтобы они начали контрманевр. Мы займемся кораблями Гвардии Смерти и прикроем прибывающих Темных Ангелов. У них во флотилии две боевые баржи, а такая орбитальная поддержка придется очень кстати.
— Разрешаю, — подтвердил Мидоа. — Сейчас мы получаем неожиданную возможность, Казалир. Сними с патрулирования и забери из гарнизона девять из десяти отрядов. Пусть соберутся в главном транспортном ангаре. Оттуда и начнем атаку.
— Будет сделано, железный отец. С помощью Темных Ангелов мы выбьем Гвардию Смерти с Пердитуса и обеспечим сохранность механизма Тухулхи.
В течение следующего часа Мидоа собирал силы, необходимые для контрнаступления. Отделения и роты снимали с их позиций вокруг Магелликса и окружавшего его скалистого плато и переправляли по секретной подземной дороге. Дорога была проложена под поверхностью Пердитус Ультимы еще до приведения планеты к Согласию Имперским Флотом.
Железные Руки выехали через главные ворота второй цитадели. Боевые танки «Хищник» и «Лендрейдеры» возглавили удар, БТРы «Рино» и более крупные «Мастодонты» шли следом под прикрытием машин, оснащенных тяжелым вооружением.
Почти мгновенно заградительный огонь восьмой цитадели пронзил сумрачную атмосферу Пердитуса: ударили лазеры, сверкнули вспышки тяжелых орудий. Авангард колонны развернулся и выехал на защищенные позиции, танки заняли станцию, окруженную разбросанными тут и там валунами. Их гусеницы кромсали скаты и плоские феррокритовые блоки, предназначенные для защиты системы очистки воздуха. Вскоре ответный огонь Железных Рук ударил в стены отдаленных башен, оставляя следы на феррокрите и отламывая массивные куски от обзорной площадки.
Вслед за этим шквалом огня вперед продвигалась еще одна волна наступающих. Их «Рино» с задраенными люками, под рев моторов, на полной скорости мчались по каменистому грунту. Мидоа находился на головном транспорте, подавая воинам пример. Более медленные и крупные «Мастодонты», каждый с четырьмя гусеницами, возвышались над «Лендрейдерами» и двигались сквозь пыль и туман так быстро, как могли. Их тяжелые гусеницы прорезали колеи в прокаленной поверхности Пердитус Ультимы.
Прежде чем Железные Руки добрались до восьмой цитадели, по ним ударили пушки девятой. Мидоа понимал, что от усиливающегося перекрестного огня атакующих надежнее всего защитит скорость. Стоило миновать трехсотметровую полосу земли, интенсивно поливаемую этим огнем, и громада восьмой цитадели перекрыла бы соседним сооружениям сектор обстрела.
Пересекавшие зону поражения, первыми получали преимущество. Артиллеристы не успели прицелиться и поразить «Рино» Мидоа, однако транспорт сержанта Холтиза, шедший сзади на расстоянии десяти метров, попал под огонь лазерной пушки. Двигатель начал дымиться, разбитый «Рино» занесло, воины в серебристо-черной броне посыпались на пыльный каменистый грунт. Уцелевшие БТРы мчались мимо них. Приказ Мидоа был прост и ясен: ни в коем случае не останавливаться. Легионеры, которые на своих транспортах проносились мимо попавших в беду братьев, знали, что самый верный способ помочь отставшим — это атаковать пушки на позициях Гвардии Смерти.
Чтобы миновать смертельно опасную зону, потребовалось пятнадцать секунд, и эти пятнадцать секунд были самыми долгими в жизни Мидоа. Он, скорчившись, сидел в заднем грузовом отсеке вместе с другими легионерами отряда, готовыми выскочить наружу, если их транспорт подобьют на ходу. По комм-связи прошло сообщение, что еще один «Рино» поврежден, потом подбили третий, но к этому времени первые транспорты уже почти достигли вспомогательных ворот восьмой цитадели — до прохода оставалось всего сто метров. Семь «Рино» и три «Лендрейдера» проникли за линию огня. В отдалении за ними двигались восемь «Мастодонтов», каждый вез сорок воинов легиона Железных Рук, силовые щиты машин, поглощая удары автоматических и лазерных пушек, полыхали фиолетовым светом.
«Рино», развернувшись, остановились так, что оказались ниже прицела пушек. Отряд под командованием капитана Тадерига спешно выгрузился и устремился к стене цитадели, легионеры несли с собой генератор поля. С самого своего прибытия на Пердитус Мидоа курировал создание этого устройства при содействии союзников-Механикум. Всего за несколько секунд платформа на четырех подпорках оказалась собранной, генератор поля установили на нее. Основной объем корпуса машины занимал параболоидный концентратор энергии, в центре которого находились тысячи катушек индуктивности, предназначенных для передачи силового поля.
