Анатоль Нат - Бабье царство.
Мы все перед этой ночью напороли много глупостей, без чего прекрасно можно было бы обойтись. И за это мы заплатили кровью. Большой кровью. Больше это не повторится, — повернулся он к членам Совета, молча смотревших на него со своих мест. — Я думаю, что обсуждение произошедшего на этом стоит прекратить, — повернулся он к баронессе. — Все выводы для себя каждый из нас уже сделал и ничего больше сказать нельзя. Думаю, на этом собрание надо закончить. Иначе, мы договоримся до того, что у нас в Совете зреет измена, а подобное утверждение чревато для нас всех большими проблемами. Гораздо большими, чем те, что доставили нам этой осенью амазонки.
У нас намного больше врагов, чем мы можем себе позволить. И грызни между собой допустить нельзя. В таком тоне обсуждение надо немедленно прекратить.
Предлагаю сразу перейти к обсуждению других, более насущных проблем. Городская стража, пусть и с некоторыми ошибками, но прекрасно себя показала в этом деле, поэтому можно не опасаться нового набега ни со стороны амазонок, ни со стороны подгорных ящеров. Поэтому, считаю нам следует прекратить и эти обсуждения, и сосредоточить усилия на наших хозяйственных проблемах. У нас слишком много хозяйственных проблем.
А с властями республики и с пленными, раз уж они такие упёртые, и не желают понимать нормального русского языка, пусть разбираются сами. Раз не желают передать городу оставшихся в живых две тысячи двести сорок три пленных амазонки из трёх с половиной тысяч пропавших и якобы утонувших, — Кондрат холодно смотрел на Машу, чуть прищурив глаза, с какой-то холодной яростью выделяя голосом число пропавших амазонок, — а на самом деле взятых ими в плен во время последнего набега, то мы умываем руки.
Коль такие умные, колотитесь сами как хотите. У вас это хорошо получается, — насмешливо добавил он, последний раз мстительно посмотрев на Машу.
— Упс, — едва слышно прошептала Маша. — Чего ж это его так колбасит то?
Что его так зауздило, Маша совершенно не понимала. Глядела на распинающегося перед всеми злого Кондрата и искренне не понимала. Чего этого козла так плющит то?
— "Видать, рассчитывал заполучить в свои кузни дармовую рабочую силу, — пришло понимание. — Тем более не неопытных соплюшек малолеток, а здоровых, сильных бабищ, которых бы он мог использовать как ему вздумается. Вот теперь и бесится, когда понял что ничего ему в этот раз не обломится".
— Как видишь, Маша, мы прекрасно осведомлены сколько на самом деле погибло амазонок, — распинался меж тем перед нею глава одной из не самых крупных кузнечных гильдий города. — И где именно на данный момент находятся якобы утонувшие тела мы тоже знаем.
Кондрат, похоже никак не желал успокоиться, несмотря на то, что только что призывал всех к совершенно обратному.
— Решили руками пленных ещё одну шахту разработать у себя на озёрах. Уголёк каменный решили по лёгкому срубить, — криво ухмыльнулся он. — Разрабатывайте. Бог в помощь. Но не забывайте, что вам придётся их когда-нибудь легализовать. И думается мне, что это будет очень скоро. Никто не позволит вам бесконечно держать людей в плену и наживаться на дармовом труде. Мы будем следить за вами. Следить и считать. Учти это.
— Ты считаешь, что в городе не было измены? — профессор, перебив его, внимательно оглядел по очереди всех сидящих в зале членов Совета. — Остальные что, тоже так считают? — недоумевающе спросил он. — И эти кошачьи вопли Кондрата видать и вызваны тем, чтоб скрыть это?
Да вы что? — поднял он брови, изумлённо понимая что все остальные поддерживают Стального. — Совсем сбрендили?
— От амазонок мы отбились, — нехотя, как-то вяло проговорил Боровец. Местный главный полицай откровенно враждебно глядел на профессора.
Обвинение кого-либо из членов Совета в измене грозило лично ему самыми неприятными последствиями. Не дай Бог они будут доказаны, тогда его вышибут с нагретого места на счёт раз. Поэтому и профессора, и особенно эту дуру Машку он сейчас готов был просто растерзать, настолько не вовремя они оба высунулись со своими обвинениями.
Кондрат так хорошо приложил Машу, а тут профессор вылез, сбил весь накал.
— С остальным разберёмся потом, — холодно, враждебным голосом проговорил он. — У нас всё равно нет достаточно данных о том что произошло, и мы не можем сейчас принять правильного решения.
Мы можем сейчас лишь ругаться друг с другом и ничего более. А это не есть хорошо, не конструктивно. Поэтому, предлагаю отложить все решения на потом, до выяснения истинных причин мятежа, а сейчас заняться более насущными делами.
— Поддерживаю! — неожиданно раздался чей-то голос с другого края зала. — Сейчас не время копаться в грязном белье. Есть более насущные дела. Зима на носу. Мы ещё даже не разобрались что потеряли, а вы собираетесь занимать наше время пустой болтовнёй, кто виноват.
Знаешь факты — говори. Не знаешь — заткнись и сиди молча на попе.
Я поддерживаю Стальнова и тоже предлагаю прекратить это дурацкое обсуждение и заняться насущными проблемами. У всех своих дел полно, а тут затеяли безсмысленные разборки.
Как профессор с Корнеем и возмущённой Машей не пытались остановить принятие подобного решения, всё же нежелание остальных членов Совета копаться в грязном белье, пересилило их желание разобраться в произошедшем. И все разборки по произошедшему в городе мятежу пленных амазонок, отложили на потом.
Когда это будет то самое потом, никто так и не определил, но видно было, что никто из Городского Совета совершенно не желает этим заниматься, отгораживаясь от возмущённых криков Маши и остальных её товарищей железобетонной стеной личных интересов.
На том, собственно, бурное обсуждение мятежа амазонок в городе и закончилось. Совет, фактически просто спустил историю с мятежом на тормозах. Сразу после принятия о том решения, все быстро разошлись.
Выйдя на крыльцо, Маша с Беллой долго ещё стояли, молча глядя как в своих дорогих расписных колясках и санях разъезжается собравшаяся на совещание городская Старшина. О чём они обе в тот момент думали, понять было невозможно, настолько безстрастными были лица обеих.
— Думаю, нам надо как-нибудь при случае поговорить, — донёсся к ним из-за спины негромкий голос Боровца. — Мне кажется, у нас есть что обсудить.
— Только если вы не будете нести всякую чушь, что никто из нынешних членов Совета не помогал мятежницам, — негромко, чётко акцентированным голосом отозвалась Изабелла. Назад, на подошедшего сзади Боровца она даже не обернулась, словно того там и не было.
— И это тоже обсудим, — донеслось до них сзади со смешком.
Неторопливо обернувшись Маша с Изабеллой увидели лишь как плотная, обтянутая воронёной кольчугой спина Начальника Стражи города скрывается в парадных дверях Управы.
— Придурок, — окатив презрением захлопнувшуюся перед ними дверь, процедила сквозь зубы злая Маша. — Когда надо было говорить, молчал. А как все разбежались, заблеял. Поговорить ему надо, — сердито проворчала она.
Бросив на Машу косой, внимательный взгляд, Изабелла ничего не сказала, никак больше внешне не прореагировав на её слова. Дождавшись Машиной коляски, они обе с удобством расположились на подрессоренном диване и неторопливо покатились к себе в землянку. Надо было обсудить что же всё таки произошло сегодня на заседании Совета. Было много непонятного и ещё более непонятна была реакция со стороны Совета на всё произошедшее. Следовало разобраться.
Тайный лагерь.*Низкое зимнее солнце из под низких, словно надвинувшихся прямо на голову туч скупо освещало окружённый со всех сторон огромным пространством пустой воды лагерь. Одинокий скалистый остров, единственно выбранный по причине наличия прямо в середине его небольшой группы голых скал, внутри которых была большая просторная пещера. Открытая чисто случайно пол года назад группой рыбаков со сталелитейного завода, и приспособленная ими под временный склад хранения снастей и прочих рыбацких причиндалов, теперь она использовалась странным образом. Все залы её были забиты лежащими на низких деревянных лежаках с тощими соломенными матрацами ранеными.
Легко и тяжело раненые амазонки, получившие ранения в ходе налёта на Старый ключ, и небольшая часть относительно здоровых, отравленных сонными газами, но в отличие от раненых способные свободно передвигаться по всему острову. Все они были собраны здесь, в этой пещере. Небольшая, ничтожная часть выживших, оставшаяся от разгромленного наголову легиона Речной Стражи. Четыреста двадцать шесть выживших. И это было единственное что было хорошего в их нынешнем положении.
Хоть и пленные, а всё одно это было лучше той судьбы что досталась тем, кто потеряв сознания от отравления газом упал в воду и утонул, не в силах удержаться на воде. Или сонным сгорел или отравился угарным газом в трюме горящего корабля.
