Стив Паркер - Мир Ринна
«Минус один», — подумал Гримм.
Передние ряды орочьей пехоты были уже в зоне поражения. Гурон мог разглядеть кровожадный блеск в глазках громадного вожака.
— Отлично, ублюдок, — выругался сержант. — Ты привлек мое внимание. Самое время тебе отведать ярости Багровых Кулаков. Огонь! — рыкнул он по связи.
Грохот выстрелов заглушил все остальные звуки.
Битва началась.
«Братья, если вы рядом, — подумал Гримм, снимая выстрелами из плазменного пистолета одного орка за другим, — заклинаю именем Дорна, поторопитесь. Потому что это, похоже, ваш последний шанс».
То, что увидел Алессио Кортес, выйдя из тропического леса Азкалан, было абсолютнейшим кошмаром. Город горел. Он видел орочьи корабли, которые горели, наполовину зарывшись в сокрушенные городские стены. Артиллерия грохотала со всех бастионов, но с земли отвечали с утроенной энергией, и силы защитников истощались, а стены рушились.
Ублюдочные твари таранили городские стены своими кораблями!
Кантор и остальные космодесантники присоединились к капитану на опушке леса и теперь застыли, пораженные.
— О Дорн… — выдохнул магистр Ордена.
— Там! — воскликнул брат Фенестра. — Смотрите на подножие холма!
Кортес сразу это увидел. Там впереди большая орда орков неслась прямо к линии имперских баррикад, из-за которой отстреливались лазурно-голубые фигуры. Пять танков обугленными громадами дымились на подступах к укреплениям. Пока Кортес наблюдал, яркие сгустки плазмы срывались с вершины холма Джадеберри и обращали орков в куски горелой плоти.
— Все на подмогу! — рявкнул Кантор и помчался к укреплениям.
Кортес отставал от него лишь на полшага.
— В атаку! — позвал он своих боевых братьев.
— А как же паломники? — спросил сержант Вьехо, тоже отойдя от безопасной опушки леса.
— К дьяволу их! — выругался Кортес. — Мы нужны нашим братьям!
— На холм Джадеберри! — велел магистр. — На вершине паломники будут в безопасности.
Кантор был уже почти рядом с орками, а они все еще не заметили угрозы с тыла. Они рвались ко входу в туннель и вряд ли вообще что-либо видели, кроме врага впереди. Эту слабость тварей Багровые Кулаки использовали уже много раз на протяжении всей истории яростной борьбы с этой расой ксеносов.
Кантор врезался в ряды противника подобно смерчу. Его силовой кулак сокрушал врагов, размалывая плоть и кости.
Орки еще не поняли, что случилось, когда к битве присоединились остальные космодесантники во главе с Кортесом. И вновь Алессио почувствовал, как на помощь ему пришли столетия неустанных тренировок. Время замедлилось, словно капитан оказался в каком-то подобии пузыря, где его собственное тело двигалось гораздо быстрее всего остального. Изумленные орки разворачивались, чтобы контратаковать, и лишались голов, прежде чем успевали поднять клинки и стволы. Те, что были подальше и успевали среагировать, набрасывались на Кортеса, но их движения казались ему смехотворно медленными, и он едва не смеялся в голос, парируя удары облаченными в керамит руками. Его болтер изрыгал огонь, точно попадая в цель, так же как и силовой кулак.
Кортес не поворачивался, чтобы проверить, как там его братья. Он знал, что они сражаются так же, как и он, и был прав. Но никто, кроме разве что Педро Кантора, не мог сравниться в смертоносной скорости и отваге с капитаном Четвертой роты.
Прежде чем Кортес понял, что произошло, он оказался прямо перед баррикадами. Он прорубил широкую кровавую просеку в рядах ксеносов.
Алессио перемахнул через баррикаду, повернулся лицом к оркам и стал стрелять, каждым выстрелом убивая до врагу и уничтожая наиболее близкие цели с такой скоростью, которую никогда бы не смог продемонстрировать на простой тренировке. Для этого нужна была энергия настоящего боя, волна адреналина, которую могла нагнать лишь реальная угроза.
Стреляя вновь и вновь, он видел, как смерч по имени Педро Кантор рубит врагов своим длинным мечом с золотым эфесом и в воздухе плывет кровавый туман. То, что не рассекал клинок, уничтожал силовой кулак. Сила его была невероятной. Оружие магистра было создано великими мастерами и поражало как красотой, так и смертоносностью. По мнению Кортеса, оно еще никогда не было таким прекрасным, как в момент уничтожения врагов, нанесших Ордену столь тяжелую рану.
Внезапно Алессио услышал по комлинку новый голос, не принадлежавший ни одному из шестнадцати Астартес, к которым он привык за последние десять кошмарных дней.
— Капитан Кортес! — воскликнул незнакомец. — О Дорн и магистр! Будь благословен Дегуэрро!
— Назови себя, брат! — рявкнул Кортес, пристрелив громадного однорукого орка, который собирался напасть со спины на магистра.
— Я Гурон Гримм, — отозвался голос. — Сержант Первого тактического отделения Второй роты. Мы… мы ждали вас, капитан.
Отряды Вьехо и Сегалы тоже пробивали себе путь через толпу мерзких тварей, расчищая территорию вокруг магистра. Кортес поискал взглядом остальных из своего отделения и вскоре увидел их, тоже прикрывающих Кантора.
Лазеры и плазма изливались с вершины холма Джадеберри на ряды орков, поджаривая их дюжинами зараз.
— Все за баррикады! — прокричал Кантор и, бросившись вперед, перепрыгнул через головы врагов и приземлился рядом с Кортесом.
Коснувшись ногами земли, он развернулся со скоростью змеи, и оба ствола Стрелы Дорна выплеснули испепеляющии огонь. Зеленые туши разлетались клочьями, когда детонировали попавшие в них болты.
Что-то беспокоило Кортеса во время схватки.
— Где Бенизар? — спросил он по связи.
— Где Тевес, Секко и Ольверо? — раздался второй голос. Похоже, это был Вьехо.
«Нет, — взмолился Алессио. — Этого не может быть! Они не могли пройти так далеко, чтобы погибнуть сейчас!»
Но они погибли.
Потоки плазмы ворвались в центр орочьего стада, убивая, сжигая, калеча и освобождая пространство. В эти просветы Кортес увидел уродливого бронированного монстра в рогатом шлеме, который поднял в воздух тело одного из братьев, окровавленными когтями схватив Астартес за шею.
Это был вожак, руководивший орочьей атакой. Почувствовала ли тварь взгляд Кортеса? Ощутила ли ненависть капитана, пронзавшую его через весь этот шум и убийства? Возможно. Тварь остановила на Кортесе взгляд безумных красных глазок, и на ее морде расцвела тошнотворная ухмылка, обнажившая громадные острые клыки. Не отрывая глаз от Алессио, чудовище щелкнуло лезвиями силовой клешни.
Шиккт!
Тело в голубой броне безжизненно рухнуло на пропитанную кровью землю. Какое-то мгновение шлем космодесантника вместе с отрубленной головой оставался в громадных когтях, а затем орочий вождь отшвырнул его прочь, словно мусор.
— Ублюдок! — проревел Кортес, одним прыжком перемахивая через баррикаду и кидаясь прямо в гущу схватки.
— Алессио! — прокричал Кантор по связи, но не смог дозваться друга.
Багровые Кулаки принялись отстреливать орков на пути капитана.
Кортес краем сознания отметил их поддержку. Орки перед ним и по обе стороны падали с громадными дырамими в телах. Слева с высоты изливался огонь, и в глотках тварей застревали предсмертные вопли. Капитан услышал визг и почувствовал, как задрожала под ногами земля, когда снаряд врезался в землю в тридцати метрах от Кортеса. Взрыв поднял в воздух целое облако крови и поджаренной плоти, и через мгновение облако проливным дождем обрушилось на сражающихся.
Капитан понял, что это Багровым Кулакам на вершине холма все еще есть чем помочь братьям.
А затем он оказался перед тварью в черных доспехах и рогатом шлеме. Вот она, его цель. Средоточие его ярости. Он отметил зарубки на видавшей виды броне. Заметил эмблему на штандарте из человеческой кожи — красный череп, похожий на голову ауроха. И заметил разницу в размерах между собой и противником. Орочий вожак башней возвышался над космодесантником. Даже сгорбившись, чудовище было выше Алессио по меньшей мере на метр.
— Держите остальных подальше от меня, — попросил Кортес по связи.
Но это оказалось излишне. Вожак рявкнул что-то на грубом орочьем наречии, и ближайшие зеленокожие брызнули в разные стороны, освобождая место для схватки.
— Вот и отлично, — сказал Кортес, и черты его исказила хищная ухмылка. — Один на один.
Мертвой хваткой он стиснул нож и согнул пальцы силового кулака.
— Ну давай, урод!
Слова выплеснулись из вокса на шлеме на максимальной громкости.
Орк огрызнулся в ответ, уловив вызов в голосе космодесантника, тогда как сами слова были для его грубых ушей бессмысленным шумом. Его длинная металлическая клешня клацала и сжималась, словно правая рука жила собственной жизнью и была объята животной жаждой отведать окровавленной плоти.
