Алина Смирнова - Сердце Пустыни
— Да, но это моя армия. И она защищает столицу моего мира.
Волшебник хмыкнул.
— Брось, Салидин. Уже слишком поздно. С самого начала было слишком поздно для тебя искать ее прощения и спасения.
— Она всегда посылает тебя подсластить почву к своему прибытию? — Салидин был зол, смерть Синджэ заставила его кровь Бога войны закипеть.
— Нет, не всегда и дело вовсе не в наших отношениях с ней, ведь так? А в твоих отношениях с ней? И дело всегда было только в этом, ты разрушил ее доверие, ты впустил в ее разум недоверие, злобу, и ненависть, и там они расцвели дивным цветком на почве хаоса. Начало этой войны положил не глупенький Магрогориан, и не своенравный Эвергрин, а именно ты, тщеславный Король героев, ставший Богом при жизни и возжелавший стать кем-то большим. Предатель, не способный умерить свою гордыню и способный на убийство ради достижения своей цели.
— Тебя там не было…
— Я был там…
— Не может быть… у нее в руках всего лишь была кукла… деревянная кукла с серебряными волосами. Это же не мог быть ты!
— А ты с легкостью можешь быть уверен, что Эльреба и я можем вселяться в тела живых существ, а в не живых не можем, да? Поэтому не будь еще глупее, чем ты выглядишь сейчас, я был там… и я все знаю, с самого начала, с первых мгновений. Эльреба и я были всегда рядом и я знаю все, что она чувствовала и как человек, и как дракон.
— Раз ты знал, почему допустил все это?! Ты же был в силах повлиять на ее решение? Почему уже два раза происходит подобное?! И сейчас ты позволишь ей разрушить все снова?! Ты считаешь это верным путем решения всех проблем во Вселенной?! Так ответь же мне, Харэ…
— Она сравняет Эшфер с песком и поступит правильно. Вселенная уже меняется, и только ты один не замечаешь этого, пытаясь ворошить ваше прошлое, с целью доказать ей, что ты изменился, раскаялся, стал кем-то другим? Гильгамеш, уж поверь мне то, что она знает точно… на печальном опыте разрушенных собственной рукой уже двух Вселеных, что даже если мир меняется, души и их поступки не меняются…она наблюдала ваши миры так долго, смотрела на жизнь, возможно, каждого живого существа, обладающего душой и поняла, наконец, что как бы не были велики ее собственные силы, этого ей не изменить. Король Рэдгрейв, правитель асуров, зачем ты сейчас держишь меч в руках и пытаешься удержать разрушающийся мир в своих руках, чтобы показать… что твоя душа по-прежнему так же горда, сильна и тщеславна? Великий Король Гильгамеш ведь не может проиграть. Все это ты делаешь лишь потакая собственной гордыне. Не сломленный… что за глупость…
— А по-твоему, преклонить колено и склонившись признать свою слабость, единственное, что мне остается?
Харэ ухмыльнулся, и Салидини внезапно осознал, что Волшебник прав.
— Тебе не кажется это странным…, - отрывисто произнес он насвистывая, и смотря, как в небе словно в танце кружатся ящеры… — Я слабее ее и тем не менее никогда не стоял перед ней на коленях. Ты уверен, что слепое повиновение мощи дракона это все, что ей нужно? Если так, тогда Эшфер и правда будет уничтожен.
2.Драконы, кружащие в небе, неожиданно застыли в воздухе… хлопая крыльями, они просто застыли на одном месте… среди облаков показалась черно-золотая чешуя, а затем и сам громадный черный дракон с золотыми узорами на коже. Король Драконов.
— Ну, вот и Король! — воскликнул Харэ. Его рубиновая тиара блестела, будто свежая кровь, а от него самого исходило едва заметное глазу серебристое свечение.
Дракон спикировал вниз и, пролетев вокруг Эшфера, выпустил струю золотого пламени, которая кольцом окружила город. Земля вздрогнула, когда гигант спустился на землю и зарычал. Харэ подошел ближе. И тут произошло то, чего Салидин не заметил, когда прибыл Харэ, но что он точно увидел сейчас… то, что отличало первое появление двух драконов на Площади от нынешнего их прихода. Чешуя дракона начала медленно таять, и будто волшебным образом исчезать, а в столбе песка, пыли и пламени, Салидин увидел девушку, покрытую доспехами из жидкого металла, узоры на них переливались словно живые. Ее лицо было закрыто зеркальной маской, тут же из воздуха сформировалась теневая накидка, укрыв маску и ее плечи.
— Эльреба… вы объединились… — Эльреба всегда знала о том, что Магрогориан выращивает искусственных драконов, и это ее ответ ему. Они с Харэ стали единым целым со своими драконами.
— Да, теперь все стало на свои месте. Теперь и я и Харэ с гордостью можем сказать, что мы драконы, умеющие принимать различный облик. Мы больше не отделившиеся части сознания. Теперь перед тобой настоящий Король Драконов, Салидин. Ведь именно такой ты всегда боялся и хотел меня увидеть… что ж теперь смотри…
— Мы даже не успели сравняться с тобой по силе, только попытались, а ты уже стала сильнее, пойдя по пути объедения. Эльреба… ты просто чудовищно сильна. Явилась уничтожить меня лично?
Теперь Салидин понимал, как рассматривать ее мысли, чувства и поведение. Она дракон, несомненно, она дракон… она мыслит и чувствует, как дракон и все остальное уже было не важно. Перед ним живое воплощение дракона. Ведь он только что видел собственными глазами, как громадный черно-золотистый ящер превратился в хрупкую девушку, заключенную в доспехи из жидкого металла.
— Как мне жаль тебя, Салидин. Ты так ни чему и не научился. Зачем это? — она указала рукой на песочную армию. Разве я дала тебе ее для этого? Ты должен был бежать вместе со своим народом и с помощью этой армии защитить их. Посмотри на них, ведь они почти бессмертны, против теней и против мертвецов, а сейчас… — она щелкнула пальцам и стоящие ряды песочных воинов тут же зажглись языками пламени… один за другим они плавились и превращались в пустоту. — Их нельзя было оставлять здесь и сражаться с ними против драконов. Не только мое пламя, пламя любого дракона может их уничтожить, — и в доказательство своих слов Эльреба кивнула Харэ, вокруг наружных стен города, где было полным полно восставших из песка воинов, стали плясать огни серебристого пламени. Как будто по команде драконы, застывшие в воздухе над Эшфером, стали пикировать вниз и выпускать струи пламени, сжигающие все на своем пути… — Отдай ты мне Эшфер и убеги вместе с песочной армией дальше в Аиэшфер, сумел бы спасти остатки своих асуров. А затем из Эльсшферы бежать дальше в Нифльхейм и присоединится к Эвергрину. Конечно, объединится с тобой было бы выше его моральных сил, но твою жалкую душу и ее жизнь он бы сохранил.
— До того как ты пришла бы в Нифльхейм и там все спалила? Зачем давать мне еще шансы? Если я и так не оправдал твоих надежд?
— Не оправдал моих надежд?! А я возлагала их на тебя? Гильгамеш, мой милый… на тебя возлагали надежды все вокруг, но только не я… твой шумерский народ, Боги с твоего пантеона — Энлиль, Энки, Инанна, Син. Все они называли тебя своим братом. Вот они возлагали на тебя надежды. Энкиду — твой друг и соратник, которого ты самолично отправил на смерть, отправляя в мир Ночи… как царь Урука, ты не оправдал всех этих надежд, — Эльреба взяла протянутую руку Харэ, будто одно прикосновение к нему, как к той кукле, с которой носилась Лилианна, успокаивало ее.
— Как на Короля асуров… Богиня Эа, твоя мать… повелительница Арушумари, вот она возлагала на тебя очень большие надежды. Твой народ возлагал на тебя надежды, как на великого Короля. Ты стал сильнее и вес твоего слова на Вселенской арене перевесил всех Богов вместе взятых. Твои друзья возлагали на тебя надежды, и все они отдали свои жизни за блеск этой надежды. И наконец, твоя любимая Нэй, любила тебя и возложила на тебя мечты и надежды, и в тоге также отдала свою жизнь… Салидин, я же, в отличие от всех, не возлагала на тебя никаких надежд, когда я сделала тебя Королем асуров… я же уже говорила… я лишь желаю увидеть, как ты утонешь в Бездне и познаешь весь спектр боли и отчаянья.
— Я не собираюсь сдаваться. Я не собираюсь отступать. Я знаю, что война началась из-за моей слабости… моей ошибки, однако я не нуждаюсь в большом количестве уроков, чтобы это понять.
Салидин осознавал, что сейчас стоит перед лицом носителя Хаоса и смерти, и что Эльребе все равно чью судьбу… нужно было решить, Короля или простого смертного, для нее, перед ее взором дракона, абсолютно все были равны, и судила она души живых не потому кем они являлись, а по свету, исходившему от этих душ. В понятие этого света Эльреба вкладывала все те признаки, по ее мнению, которые должна была проявлять благородная душа. Она — дракон, для нее благородство всегдазначит нечто большее, чем для других… и Салидин прекрасно знал, что его собственного благородства за обе прожитых жизни, за две Вселенных сейчас не хватит, чтобы вызвать ее милосердие. Да и он понимал, что даже если оно и было внутри нее… оно отравлено. И отравил ее милосердие он, своими собственными руками в тот момент, когда подался злобе и корысти и убил ее в теле маленькой девочки.
