Робби Дженкинс - Адамантовый лик Фобоса
Безусловно, так мог сказать только тот, кто не ведал того, что творилось за стенами Артем Прим, ехидно подумал он. Но на самом деле они уже потратили более шестидесяти процентов рабочего населения. Артем Тертий, Периферия и Зона Гейгера уже были опустошены, все их население ушло на корм машине. Даже сейчас, его покорные техножрецы разбирали каждого доступного им сервитора, отправляя их на истребление в запечатанных стазис контейнерах.
Гуул не представлял, какую цель инопланетные создатели возложили на Аннигилятор, но в его ненасытное чрево более тысяч отчаянных добровольцев отправлялось каждый час. Каждая новая смерть, каждое высвобождение жизненной силы, и мощность генератора продвигалась выше к заветной отметке в сто процентов...
- Нет, - в итоге согласился Гуул. - Вы правы. Нехватки в доступной плоти не имеется.
Он понял, что надо сделать, чтобы защитить свой мир.
***Они кричали, когда их связывали. Никто кроме них больше не кричал. Сотни тысяч рабочих проходили через врата Аннигилятора словно бездумный скот. Дергающиеся части тел рассоединенных сервиторов закидывали или проносили сквозь врата без единого стона. Но когда Удо и Мориц отправили отряд извлечь Лордов Фабрикаторов из их мест в Доме Девятерых, древние маги протестующе вопили и кричали. Без всяких объяснений их доставили на улицы, на яркий солнечный свет Селар Артем. Они завыли от прикосновения естественного света, из неровных отверстий на их коже закапала молочная, розовая жидкость на гранитное покрытие. И, когда рабочие с пустыми глазами потащили их дряблые, покрытые маслом тела через проем Общественной Галереи, они кричали от ужаса, пока, наконец, не постигли прекрасный миг отделения души от тела, и их голоса не умолкли.
Внезапная тишина казалось, прокатилась по переполненной площади внутреннего двора Храма, ниже по улице и по просторным лесам. Мориц, притаившаяся возле него, в каком состоянии она пребывала уже на протяжении недель, первая прервала тишину, но ее голос был просто шепотом: слишком тихим для аудио-рецепторов Гуула.
- Что? - Гуул обернулся посмотреть на нее. Но ее взгляд был устремлен на вздымающиеся двери Храма. Ее рельефные мышцы стали вялыми и руки бессильно повисли, словно она уже померла, но еще не упала. Ее губы зашевелились снова, и Гуул увеличил громкость своего аудио-рецептора, когда услышал, как тот же шепот раздается в толпе на площади: словно легкий шорох волн у берега, когда черные тучи сгущаются на горизонте.
- Φόβος.
Слово слетало с губ каждого на огромной площади. Вылетало из ртов его помощников, и доносилось из голосовых передатчиков его телохранителей сервиторов. Выдыхалось из систем громкоговорителей. И в глубоких тайниках самых древних Хранилищ, рокотало и искрилось из темноты подземелья информации, инопланетного сердца.
Гуул дико оглянулся по сторонам, отчаянно пытаясь обнаружить источник столь неожиданной и загадочной перемены в его людях. Но, даже подумав об укрытии, он обнаружил, что прижат под тяжестью оптических кабелей, прикрепленных к его черепу, которые сопровождающий его сервитор уронил в тот момент, когда слово "Фобос" слетело с их слабых и обескровленных губ. И затем толпа начала двигаться. Как один, они устремились к Аннигилятору. Сейчас, все уважение перед полномочиями Гуула исчезло. Его толкали и пихали. Кабель пнули, и он зацепился за чью-то ногу, затем кто-то споткнулся и, с этими бурными движениями, Гуул дергался будто марионетка, подталкиваемая толпой к зияющему пространству Общественной Галереи.
- Нет! - закричал он, и вдруг подумал об отчаянных, напуганных Лордах Фабрикаторах, которых он обрек на ту же судьбу минутами ранее.
Но когда под натиском толпы он оказался в нескольких футах от Аннигилятора, кабель, торчащий у него из черепа, достиг конца своей длины и дернул Гуула, остановив тем самым его продвижение. Словно поток обтекающий скалу, ряды людей обходили его и устремлялись в пасть колышущегося портала. Мориц пронеслась мимо, даже не бросив на него взгляд, и он застонал после того как она шагнула в бесконечность. Все завершилось за долю секунды, но в этот миг он увидел сначала, как ее одежда распадается, затем аугметика, ее плоть - содранная до влажных мускулов - мягкие ткани, кости и органы... все разложилось на составляющие атомы за считанные секунды. Но к тому времени, еще десятки других попали в поле, тела отправлялись в небытие, когда их жизненная сила утекала, дабы утолить голод генератора поля.
Бездеятельность толпы была сокрушающей. Тех, кто медленно двигался, затаптывали под спешными шагами и гусеницами тех, кто двигался быстрее. Безногие катафракты отрывали себя от машин и ползли на сломанных пальцах по направлению к галерее. Другие нападали на стоящих рядом, сбивая их на землю или разрубая на куски при помощи механических приспособлений.
Не веря своим глазам, Гуул наблюдал за теми, кто был вдалеке, неспособные достичь портала, они отрезали куски своей плоти или выбрасывались прямо из окон или с мостов, пересекавших город, чтобы поторопить свое неминуемое уничтожение. И у себя в голове Гуул почувствовал, что выходная мощность генератора поля непреклонно ползет вверх - такая же неизбежность как и уничтожение его людей. Когда она пересекла отметку в девяносто процентов, он каким-то образом нашел в себе силы отодвинуть себя и свой кабель подачи данных от нескончаемого потока тел. Удо ковылял позади него, подхватывая своего мастера за одежду, когда тот падал.
- Φόβος! - кричал молодой аколит в ничего не понимающие глаза Гуула, его лицо было бледным от ужаса. - Φόβος.
И в следующее мгновение, Удо был унесен движением толпы, бросившись вместе с ними вовнутрь зеленого света Аннигилятора.
Уже отчаявшись, Гуул поднялся до кабеля подачи данных и выдернул соединение из своего черепа. Боль от неуправляемого отключения вызвала шок подобный затупленным иглам, вонзающимся ему в мозг, воздух уходил у него из легких.
Но положение питающего устройство было неудачным: слишком далеко позади его черепа, чтобы можно было крепко ухватиться двумя руками. Подача данных все еще работала. Небрежно, исступленные щупальца его сущности погрузились в волну информации, чтобы понять смысл слова, звеневшего у Гуула в голове.
Φόβος... [фобас]... Фобос... Первый спутник Марса... Конечно же, это он. Он видел его четыреста лет назад через иллюминатор шаттла, покидающего поверхность священной Красной Планеты... Крохотное, вращающееся тело, даже недостаточно большое, чтобы претендовать на небесное тело; испещренный кратерами, словно шрамами от оспы.
Φόβος... [фобас]... Фобос... В центре был Фобос, страх несказанный. В душу смотрящий глазами, из коих светилося пламя. Полнилась пасть его от зубов, белевших рядами, неумолимых и грозных. Вверху над ужасной главою Эрис, Грозная Распря, витала, к сраженью мужей побуждая…
Фобос. Страх. Люди прошлого так окрестили луну Марса в честь своего примитивного бога страха еще до того как они по-настоящему поняли чем был страх. На пике агонии эго Гуула испарилось перед силой неугасаемого ужаса. Не простой человеческий страх лежал в тех древних хранилищах, а древний, инопланетный Зверь Страха. И сейчас Страх блуждал по Селар Артем; не сам Зверь, но эхо его истинного прикосновения, отдававшееся во времени и пространстве и, воздействуя на умы людей Гуула: потомков первых поселенцев, которые заковали его во тьме и похитили его секреты. Высвобожденный зовом их космического страха перед Планетоубийцей, Зверь обратился к Гуулу, чтобы сделать его своим невольным воплощением. С каким ликованием он распространил эту заразу по всему миру при помощи защитного поля, подпитываясь от Аннигилятора. Он вел свое стадо на убой...
Пересекнув звезды, Зверь пришел к нему издалека. Из за Врат Варла...
Целостность защитного поля 100%
С ужасающей силой мгновенного и окончательного безумия, Гуул выдернул кабель у себя из черепа. Вопль боли и ликования вырвался у него из глотки, когда он пал на колени, кабель подачи данных корчился и искрил, зажатый у него в кулаке. По мере того как кабель постепенно умирал, тишина разносилась по огромной площади Общественной Галереи и гигантское, светящееся, зеленое око Аннигилятора уставилось на Гуула в безмолвном удовлетворении.
***Селар Артем мертв.
Природа с радостью брала свое, леса прорастали и моря бушевали, медленно захватывая бесшумные дороги необитаемых городов.
В небе спутники излучали невероятные энергии, наполненные шепотом мертвых, передавая их от одного спутника к другому и далее по нескончаемой сети непроницаемой защиты. Внизу продолжали работать машины. Но бульвары пусты. Звуки капающей воды и редких, нерешительных перебежек дерзких грызунов эхом разносятся в храмах. Флотилии кораблей стоят заброшенные на огромных посадочных полосах, места их экипажей пустуют и пассажирские сидения свободны. Дымовой след единственного отбывшего шаттла уносился тропическим циклоном...
