Лариса Гаджиева - Не мы такие - жизнь такая!
Замешательство с стане врага, вызванное упавшим истребителем, позволило последним выжившим манакрам прорваться к носителю, который уже был готов к вылету и сразу взмыл в воздух, на ходу закрывая дверь.
Дана.
Мы что есть сил бежали по коридорам. Шадде!!! Каждый шаг приносил острую боль в ноге. У нас даже не было времени остановить кровь, поэтому пол после нашего передвижения был в алых каплях. Я уверена, что запах нашей крови просто сводит с ума эзвенов и ещё больше раззадоривает. Чем ближе мы приближались к стоянке, тем громче становились звуки борьбы. Сзади шум погони тоже не смолкал ни на секунду. Выскочив на взлётную площадку мы увидели огромное количество эзвенов, пытавшееся пробиться к нашему носителю, возле которого отчаянно отстреливалось пятеро манакров. Но перевес был не в их пользу и враг неумолимо париближался, сводя на нет шансы уйти не только нам, но даже им. Почему же они сразу не улетели, пока была возможность? ведь нам не пробиться… Хотя бы они могли выжить, но теперь… мы все обречены. Сзади уже слышался победный клич приближающихся эзвенов. Они в нас не стреляли потому, что хотели добить голыми руками, получив от этого большее удовольствие. Это конец…
Я высвободилась от поддержки капитана и покрепче сжала свой бловер, который, оказывается, всё время тащила на свободном плече, решив перед смертью убить как можно больше эзвенов. Тут вдруг сквозь электромагнитную завесу ворвался чей-то истребитель и рухнул прямо на эзвенов, одновременно стреляя. Кто успевал, отскакивал в сторону, а кто нет, погибал от выстрелов или был раздавлен. Эзвены отвлеклись на истребитель. Это был наш последний шанс! Пока враг был занят, мы чудом успели прорваться, и запрыгнули в уже взлетающий носитель. Я прислонилась к стене, тяжело дыша. В ушах был шум, а голова кружилась, что свидетельствовало о большой кровопотере.
– Все уходим! – отдал приказ капитан по связи и встал передо мной на колени, положив руки на ногу рядом с раной, чтобы остановить кровь. Я подняла глаза и встретилась со странным взглядом Монора. Левй уголок его рта приподнялся в лёгкой ухмылке.
– Не зря я рисковал, вы успели прорваться. – Монор возглавлял отряд, который прикрывал носитель. Что стало с теми, кого мы оставляли на страже, я не знала, но здесь их не было. Скорее всего их убили, а трупы в пылу сражения могла и не заметить. Все, кто здесь находился имели ранения разной степени тяжести и были все в крови. Своей или других членов отряда. Из 23 манакров в живых осталось лишь девять. Из пятерых, кто оставался снаружи осталось четверо. Хорошо, что Еву капитан не взял на штурм…Это было моей последней мыслью перед тем, как я провалилась в темноту.
Рос.
Зафиксировав ремнями бесчувственную Дану, я сел и пристегнул себя ремнями, а то уже начало изрядно трясти. Скорее всего мы уже вошли в слои атмосферы. Есть шанс оторваться от преследователей. А всё благодаря кому-то из истребителей. Нужно выяснить, кого я ещё потерял.
– Рен – обратился я к ответственному за группу на истребителях – Кого ты отправил нам на помощь?
– Капитан… дело в том..,
– Хватит мямлить, говори! – рыкнул я на подчинённого. Внутри что-то сжалось от нехорошего… Предчувствия?
– я никого к вам не отправлял. Она сама полетела, я не успел её остановить…
Страшная догадка резанула внутри холодом… Говорю всего одно слово хрипло:
– Кто?
– Ева.
Рука непроизвольно сжала бловер так, что костяшки побелели. Нельзя показывать свои эмоции…Нельзя показывать эмоциии…Нельзя…
Лицо окаменело, а внутри всё буквально разрывалось от боли и паники. Этого не может быть! Невозможно!
– Этого не может быть! – воскликнул Монор. – Она не могла умереть! Только не она! Нам нужно вернуться! – кричал он, одновременно освобождаясь от ремней. Все удивлённо на него смотрели. Всё внутри меня было с ним полностью согласно, но я понимал, что это самоубийство. Если бы я был один, то без колебаний рванул обратно, но я несу ответственность и за других. Срываюсь с места и ударом бловера по голове вырубаю Монора. Затем усаживаю теперь уже бесчувственное тело на место и пристёгиваю. Все молча наблюдают. Им не понять. А вот Монор похоже чувствует то же, что и я.
Через два с половиной часа мы вернулись на флот. Отдав приказ о размещении раненных в лазарет, я отправился к адмиралу, рассказывать подробности. О том, что мы попали в ловушку донёс пилот носителя сразу, как услышал об этом по нашей связи. Адмирал принял меня в своём кабинете. Хоть я и запретил себе думать о Еве, мысли о ней всё равно бились где-то на краю сознания. Нужно будет первым делом наведаться в лазарет. Вдруг медики всё же взяли её ДНК. На крайний случай наведаюсь к ней в комнату. На подушке или в вещах должны остаться её волосы…
– Итак, капитан, я жду подробного рассказа – ворвался в мои мысли голос адмирала.
Внимательно выслушав меня не перебивая, Ланак какое-то время молчал. Затем произнёс:
– Значит вас уже ждали. Либо наших разведчиков засекли, либо… нет, этого не может быть. В любом случае, мы не можем просто так оставить в покое эту лабораторию. Если не удалось захватить, значит уничтожим. – затем, Ланак устало откинулся на спину и потёр переносицу.
– Это моя вина. Нельзя пока было отпускать Еву на задания. Она ещё не была готова. Слишком импульсивна.
Затем, тяжело вздохнув произнёс:
– Я отдам приказ, чтоб её клонировали в ближайшее время.
– Но как? Она ведь не давала своих ДНК.
– Да, но я отдал медикам приказ, чтоб они сделали это без её ведома, когда она последний раз к ним попадала.
– Но ведь это незаконно!
– Когда она очнётся в новом теле, мы ей скажем, что она дала своё согласие. Всё равно последнее время своей прежней жизни она помнить не будет. Я надеюсь вы об этом не будете распространяться. Смею предположить, вы по какой-то причине заинтересованы в том, чтоб она была жива…
– Вы правы.
– Вот и всё. С первым же рейсом отправьте кого-нибудь на Либра с анализом ДНК.
Я лишь молча кивнул. Сердце бешено стучало в груди. Она не умрёт!
Выйдя от адмирала, я отправился в комнату Евы. Если что-то случиться с кошкой в её отсутствие, она весь флот перевернёт.
Когда я открыл дверь, то Мурка настороженно стояла у входа, ожидая того кто зайдёт.
– Нао – говорю, переступая порог.
