Анатоль Нат - Бабье царство.
Вот это действительно была неплохая идея Беллы. Следует признать что в этой симпатичной головке довольно странной дворянки Изабеллы де Вехтор, иногда появляются хоть и неожиданные, странные, но весьма, весьма стоящие мысли.
Ну а то, что выделенный участок под Академию оказался далеко за городом, так и что с того. Зато большой и безвозмездно. Целых десять гектар, или, как здесь говорят, квадратных десятин заросшего сорным редколесьем заброшенного старого выгона. Да и рядом от ними к тому ж, между Берлогом и южным посадом. Да к тому же с вечным освобождением от всех видов арендных плетежей. Только стройтесь и пользуйтесь.
Правда, зачем надо было это делать в тайне от самих именинников, то есть от ящеров, Маша искренне не понимала. Хотя, полностью была согласна с Изабеллой, что все блага ящеры должны получать непосредственно из их рук, а не из рук городских властей. Всё-таки они должны были видеть что им не только шишки достаются от союза с этими конкретными людьми, но ещё и пряники. Правда, где был тот мифический пряник, которым будет, как считала Изабелла для ящеров их Академия, Маша искренне не понимала. Но, в это дело не лезла. Хочет Белка поразвлечься, наверное от скуки, так почему бы и нет. Пусть тешится.
Да и вообще. Жизнь налаживалась. Теперь надо было ещё решить проблему с Димкиными девчонками, и тогда уже окончательно спокойно можно было терпеливо подождать возвращения обоих загулявших в Приморье бездельников.
Что они там делали столько времени, Маше было совершенно не понятно, да и не интересно, по большому счёту. Она в их дела не лезла и знать что у них там именно происходит, ей было всё равно. Но в чём она была уверена абсолютно, глядя на полнеющие прямо на глазах фигуры что Изабеллы, что Димкиных двойняшек, и тот, и другой, скоро прибегут обратно. Что-что, а тяга к тихой семейной жизни в окружении детишек, отчётливо прослеживалась в поступках и того, и другого.
Судьбы соломенных жён. *Не откладывая дела в долгий ящик, Маша собралась в Долину. Ехать туда одной, чтоб на месте самой разобраться с живущими там двойняшками, она, честно сказать, побоялась. И дорога туда, и гать эта, чёртова, через топкое болото, и тёмный еловый лес, с двух сторон вплотную подступающий к дороге, да и всё что там совсем недавно произошло — всё навевало тяжёлые, тягостные воспоминания. Да и ехать туда одна Маша просто поостереглась.
Решать самой судьбу чужих жён, хоть официально и не признанных, но фактически таковыми являющимися, ей одной не стоило. Что с ней сделает Димон, потом, когда вернётся, в случае если ему не понравится её вмешательство в дела его семьи, Маша боялась себе даже представить. Тихий, тихий, добрый, добрый, а когда серьёзно задевали его интересы, или когда он считал что в определённые его дела никто не имеет права вмешиваться, даже его друзья, Димон превращался в бо-о-льшую скотину. И чего можно было тогда от него ждать, одному Богу было известно. Управы на него не было. Правда, кроме Сидора. Потому никто из друзей, тех кто их обоих давно знал, и не пытался никогда вмешиваться в его жизнь, принимая его таким как он есть. Тот не терпел иного. И никогда не прощал. А мстительностью и злопамятностью, мог бы переплюнуть и своего дружка Сидора, тоже ту ещё сволочь, которую все почему-то считали рохлей и покладистым, мягкотелым интеллигентом.
О-о, если б только они знали их так же хорошо как знала обоих друзей Маша. Знали бы, насколько сам Сидор ненавидел само слово интеллигент. Вот тогда бы они глубоко задумались. Тот берёг друзей и всегда мстил врагам. Потому и Маша так сразу и безаговорочно присоединилась к их компании. Знала, чтобы не случилась, а те её никогда не бросят. Намаявшись без друзей, без знакомых, без родственников, без чьей-либо поддержки и помощи, одна, в чужом мире, она теперь очень дорожила неожиданно нашедшимися здесь старыми друзьями. И совсем не хотела их обидить хоть чем-либо.
И уж она-то хорошо знала, что терпения Сидору было не занимать и он мог ждать годами, пока у него не появится возможность отомстить. И если он считал что с ним поступили несправедливо, то виновному Маша искренне не завидовала. А то что окружающие этого не понимают, Сидору было всё равно. Он мог и потерпеть. Столько, сколько потребуется. И ему было наплевать на мнение окружающих.
Поэтому к визиту в Долину надо было подойти со всей тщательностью и осторожностью, и заранее основательно подготовиться. А для начала надо решить — кого взять с собой.
Брать с собой Корнея смысла не имело, хоть и не мешало бы. Но Корнея Димкины девчонки не интересовали совершенно, и он считал что тот должен разобраться с ними сам. Когда вернётся. То что сами девчонки могли волноваться и тревожиться от неопределённости своей будущей судьбы, ему было всё равно. Он этого искренне не понимал. Как можно волноваться, когда и так всё ясно. Беременная — значит жена. Раз жена — значит живёт в доме. Раз живёт в доме и занимается хозяйством мужа — так чего же ей ещё надо, всё ясно. Пусть так и живёт.
А то что с девочками надо было поговорить, успокоить, описать их будущие прекрасные перспективы совместной жизни с Димой — так зачем. Итак всё понятно.
Одно слово — мужик, никакого такта.
Как ни любила Маша своего мужа, а в одном должна была признаться. Тот был прямолинеен как фонарный столб, и к поставленной цели всегда шёл самым коротким и прямым путём, не зная ни сомнений, ни колебаний. Поэтому брать его с собой было нельзя. Мог и ляпнуть чего-нибудь такого, специфического, из своего прошлого опыта бурной наёмнической молодости. Особенно глядя на уже округлившиеся фигуры Димкиных жён.
А ведь женская душа такая… ранимая…
Ей и самой порой доставалось от него такое, что она только морщилась, терпеливо выслушивая плоский солдатский юмор. А порой вообще хотелось прибить дурака, за особо сочные солёные перлы. Какие ж мужики бывают порой… КОЗЛЫ!
Поэтому, в долину поедут она, профессор, как культурный, воспитанный человек и Белла, как представитель семьи Сидора, непосредственно имеющая отношение к будущей судьбе юридически принадлежащих Сидору девиц.
Ещё поразмыслив, поняла что в Долину она без Корнея не поедет, потому что просто боится. Как оказалось, даже ящеры не всегда готовы противостоять атакам некоторых из амазонок, а дать полную гарантию того что в лесах вокруг города до сих пор не скрываются пропавшие куда-то после нападения волчьи вдовы, она бы сейчас не рискнула. Кто их знает, амазонок этих. А лишний десяток курсантов, постоянно последнее время сопровождающий Корнея, мог бы в таком случае оказаться совсем не лишним.
То, что разговор с девочками выйдет такой эмоционально тяжёлый и не простой, она как-то перед поездкой не подумала. Похоже, сама заразилась от своего мужа пофигизмом, раз ей в голову пришла такая глупая мысль что девочки спокойно сидят в долине, терпеливо ожидая решения своей участи и возвращения своего мужа.
Если они чего и ждали, то только определённости своей дальнейшей судьбы и ничего более. И первая же фраза об этом тут же вызвала бурный взрый чувств, бурю эмоций и поток слёз. Отревевшись, близняшки поуспокоились и уже гораздо спокойней смогли поговорить по интересующей всех теме.
— Дома нас ничего не ждёт, — сразу же определилась со своим будущим самая из них боевая — Лия. — Голые казармы в Речной Страже, где даже личных вещей имеем право иметь только строго определённый перечень. Да вечные бои на постоянной войне: или на реке, или на берегу, пока не убьют, или не покалечат. Из семьи у нас была только мать, да и ту недавно убили в каких-то клановых разборках. Есть ещё сестра, третья близняшка. Но где она сейчас — неизвестно. Как раз этой осенью, после того как пришло от нас известие, что корпус, где мы служили, уничтожен русскими, соседи дом наш сожгли, родовой участок заняли. Возвращаться совсем некуда стало.
— Добрые у вас, как я посмотрю, соседи, — тихо пробормотала себе под нос Маша.
— Можно подумать здесь другие, — тихо хмыкнула Лая, покосившись на неё.
— А тут Димочка, — Лия сердито глянула на сестру, недовольная что её прерывают, — пещеры с тайнами, ягодники. Колоссальные, на сотни гектар. Не то что наши три десятины тощей болотистой землицы дома, которых и тех уже нет.
— Компания, опять же, интересная. Один только профессор, чего стоит, — покосилась она на сразу смутившегося профессора. — Обещал нас выучить азбуке и счёту. И действительно учит. А баронесса? — с тихим ужасом, пополам с восторгом выдохнула она.
— Наконец, вы Маша. Властная и самостоятельная женщина. В таком положении и тянущая на себе мужа и огромное хозяйство банка, в котором вы стали самым главным президентом.
Корней удивлённо покосился на невозмутимую Машу, которая, похоже, любопытный перл молодой девчонки просто пропустила мимо ушей. До сего момента он даже и не предполагал что его оказывается на себе кто-то куда-то ещё и волокёт.
