Брайан Херберт - Битва за Коррин
— Абульурд, ты должен понимать, что, вероятно, поставил крест на своей военной карьере. Да, все офицеры знают, что ты — сын примеро Квентина Батлера, но то, что ты решил изменить свое имя в честь человека, которого все они считают злодеем и предателем, — это не просто дерзость, но и безрассудство.
— Или лучшее понимание ситуации, — возразил Абульурд. Как он надеялся на поддержку Вориана!
— Возможно, это известно тебе, но не им. Все прочие вполне Довольны тем, что они, как им кажется, знают наверняка.
— Правда о моем деде означает для меня нечто большее, чем продвижение по службе. Разве вы сами не хотите очистить его имя от грязи? Ведь вы были друзьями.
— Конечно, хочу… но что это может изменить, спустя полвека? Боюсь, что мы никогда не сможем победить в этой неравной борьбе.
— Когда возможность неудачи останавливала честного человека от следования истине? Разве сами вы не учили меня этому, верховный главнокомандующий? Я намерен следовать вашим наставлениям.
Когда до Вориана дошло, что Абульурд говорит вполне серьезно, на его серых глазах выступили слезы.
— И ты сделал это в чертовски неподходящее время. Когда закончится эта чума, мы будем вправе вогнать всем им правду в глотку.
Абульурд улыбнулся. Один сочувствующий — это лучше, чем никто.
Когда одинокий штурмовик приблизился к Пармантье, выяснилось, что все сторожевые корабли на орбите были пусты и молчаливы. Экипажи их либо погибли, либо, покорившись судьбе, вернулись на планету.
Вориан стоял на мостике штурмовика рядом с Абульурдом и смотрел на безмятежную планету, расстилавшуюся внизу.
— Прошло почти четыре месяца с тех пор, как я улетел отсюда, — сказал он. — Теперь вся Лига охвачена опустошениями и потерями. Будем ли мы когда-нибудь прежними?
Абульурд поднял голову.
— Давайте спустимся, сэр, и посмотрим, что ожидает другие зараженные планеты.
Новоиспеченный терсеро и команда солдат десанта приняли изрядную дозу меланжи, которая, как все думали, защитит их от возможного заражения остаточной инфекцией и даст сил перенести то, что им предстояло увидеть.
Абульурд не стал надевать противочумный костюм, как он сделал на Иксе, а воспользовался лишь маской. Анализы и испытания, проведенные специалистами Лиги, показали, что во внешней среде ретровирус был очень нестабилен, а со времени начала эпидемии прошло уже много времени, поэтому шанс заразиться был очень мал. Это была соломинка, за которую с радостью ухватились миллиарды людей в Лиге.
Абульурд направил челнок на возвышенность, расположенную напротив столицы Ниуббе. На склоне холма стоял зловеще тихий дом губернатора. Хотя уже было ясно, что они увидят в этом доме, Абульурд все же решил начать именно с него.
— Вы понимаете меня, сэр? — спросил он Вориана.
— У меня здесь свои личные обязательства, — ответил Вориан. Вид у него был встревоженный и озабоченный. — Я собираюсь в город, в госпиталь для неизлечимых больных. Могу лишь надеяться, что моя внучка все еще находится там.
Верховный главнокомандующий один отправился искать свою внучку, а Абульурд повел команду к дому брата. Солдаты рассыпались по многочисленным комнатам большого опустевшего дома. Если даже не удастся сделать ничего другого, он по крайней мере сможет с почестями похоронить останки своих родственников. Абульурд быстро шел по коридорам, холлам, заглядывая в комнаты. Он разыскал молельню Коге и гостиные, в которых ему приходилось бывать во время редких поездок к брату.
В спальне жилой части здания он нашел разложившиеся останки мужчины и женщины. Вероятно, это были тела брата и его жены. Наемники нашли еще несколько тел — слуг, но нигде не было видно племянницы Абульурда. Он видел множество смертей, особенно за последнее время, и поэтому его не ужасал и не вызывал в нем отвращения вид истлевших трупов. Абульурд не испытывал ничего, кроме саднящей печали, жалея о том, что не успел как следует узнать брата при жизни.
— Что бы ты сказал о моем решении, Риков? — вслух спросил Абульурд, стоя рядом с телом умершего брата. — Понял бы ты, почему я решил называться Харконненом? Или выдуманные мифы переполнили гордыней и твою душу?
Позже, когда команда прибыла в город, солдаты и их командир были немало удивлены тем, что основная масса разрушения была обусловлена не чумой, а действиями толпы. Многие строения представляли собой обгоревшие остовы и кучи камня, окна были выбиты, площади, улицы и парки усеяны осколками стекла, металла и камня.
Пока солдаты осматривали развалины, Абульурд двинулся по следам, оставленным бушевавшей здесь толпы, и вышел к госпиталю для неизлечимых больных, на пороге которого обнаружил стоявшего в растерянности Вориана Атрейдеса.
— Ее здесь нет, — сказал верховный главнокомандующий. — Там вообще никого нет. Внутри все разбито вдребезги.
Абульурд от всего сердца пожалел друга. В этой ужасной войне даже верховный главнокомандующий был не более чем обычным человеком, обеспокоенным судьбой близких.
Войдя внутрь, Абульурд увидел, что госпиталь был разорен и разрушен.
— Зачем им было уничтожать медицинский центр? — вслух спросил он, словно мертвые пациенты могли ответить ему со своих коек, превратившихся в смертные одры. — Толпа была разъярена тем, что врачи не могут лечить страшную заразу? Какое кощунство — поднять руку на единственное учреждение, которое могло бы разработать средство лечения и облегчало последние дни умирающих. После того как мы закончим здесь предварительный осмотр, я снаряжу поисковую группу, и вы сами ее поведете искать вашу внучку, — сказал Абульурд Вориану.
Верховный главнокомандующий наклонил голову.
— Благодарю вас.
Он вышел на улицу, чтобы продолжить поиск. Оба понимали, что из-за потери всех документов, при отсутствии порядка, у них очень мало шансов отыскать одного человека.
Поздним вечером Абульурд с группой наемников обнаружил на склоне холма кучу какого-то сброда, который, сидя у костра, ел добытую в городе пищу. Эти изможденные люди были, похоже, религиозными фанатиками, все они с благоговением смотрели на маленькую фигурку, стоявшую на гребне холма.
Абульурд и его люди, приблизившись, увидели, что это была совершенно лысая девочка с бледной, просвечивающейся словно разбавленное молоко кожей. Девочка первая обратилась к ним:
— Вы явились сюда примкнуть к нашему делу и нести слово о том, что должно теперь делать уцелевшее человечество?
Абульурд с ужасом осознал, что ему знакомы черты этой несчастной. Он узнал свою племянницу, несмотря на то, что на ее голове не было ни одного волоса, а тело исхудало до такой степени, что больше напоминало скелет.
— Райна? Райна Батлер? — Он бросился к девочке. — Ты выжила! Я — Абульурд, твой дядя!
Девочка недоверчиво посмотрела на него.
— Ты явился издалека, чтобы помочь нам сражаться с мыслящими машинами?
Она протянула руку и указала на изуродованный город, расстилавшийся внизу.
— Бич Дьявола свирепствует всюду, Райна. Твой дед послал меня сюда, чтобы отыскать тебя и твою семью.
— Все они умерли, — сказала Райна. — Почти половина умерла от болезни, и еще многие умирали потом. Я не знаю, сколько вообще людей осталось на Пармантье.
— Будем надеяться, что самое худшее позади, что вирус потерял устойчивость.
Он обнял девочку. Она была настолько худа, что он испугался, что ее косточки хрустнут в его руках.
— Наша битва только началась. — Голос Райны был крепок, как закаленная сталь. — Я уже отправила свою весть на другие планеты. Культ Серены отыскал исправные корабли в космопорте Ниуббе, и они покинули Пармантье, чтобы нести слово в другие миры. Мы говорим всем, что надо делать.
— Что же это за весть, Райна? — улыбаясь, спросил Абульурд. Он все еще считал ее маленькой застенчивой девочкой, которая так много времени посвящала религиозным бдениям вместе с матерью. — И что такое культ Серены? Я никогда не слышал о нем.
Только сейчас он заметил, что Райна не только лишилась волос, но выглядела старше своих лет от перенесенных страданий. Она стала взрослой женщиной, которая, как казалось, ведет за собой этих людей.
— Серена сама уничтожала мыслящих машин, — сказала Райна. — Когда Эразм убил ее ребенка, она сбросила сторожевого робота с балкона. Это был первый удар, который человек нанес воплощению зла — механическим миньонам Омниуса. Мое дело — завершить полное уничтожение всех без исключения машин.
Абульурд с растущей тревогой вглядывался в лицо своей племянницы. С ней явно происходило что-то неладное. Против воли он подумал о политических махинациях и корыстных деяниях Иблиса Гинджо, против которых выступил Ксавьер Харконнен, поплатившийся за это жизнью и своим честным именем. Правда, Райна как будто была совершенно искренней в своих высказываниях. Люди толпились вокруг этого блаженного ребенка, выкрикивая ее имя.
