Натан Лонг - Сломанное копье
Райнер печально улыбнулся в ответ:
— Хорошо, парень. Не сомневайся, сумею.
Карел ослабил хватку.
— Спасибо. Ты не… не такой, как сказал Манфред.
Он закрыл глаза.
— Бедный дурачок, — прошептал Халс.
Павел сотворил знак Молота. Франка пробормотала молитву Мирмидии.
— Ну вот, не надо было ему во все это лезть, — сказал Герт.
Райнер фыркнул:
— Нам всем не надо было.
Какой-то шум заставил их поднять головы. Они огляделись. Звук доносился откуда-то снаружи — медленные шаги одинокой лошади, эхом отражающиеся от склонов лощины. Они увидели, как конь бредет через ворота, лишившийся воли всадника, которого тоже стало возможно разглядеть, когда лошадь вышла из тени, отбрасываемой стеной. Рыцарь как-то неестественно свисал набок. Сломанное копье болталось в латной рукавице, бело-голубые флажки были испачканы кровью и грязью. Глаза всадника остекленели.
— Великий Зигмар! — зашептал Павел. — Это Гутцман!
Они все встали и повернулись к мертвому генералу, но никому не хотелось подойти ближе. Они словно оцепенели. Холодок пробежал по позвоночнику Райнера, когда из-за облаков показался Маннслиб, освещая мертвеца. Откуда он? Потерялся, пока армия разгоняла крыс? Следовал за ними?
Лошадь остановилась в центре комплекса, опустив голову. Со стороны шахты послышался шум: затопали сапоги, загремело оружие и доспехи, и все это перекрывали громкий смех и возбужденная болтовня — это возвращалась армия победителей. Райнер украдкой оглянулся. Копейщики, мечники и пикинеры валом валили из шахты, похваляясь подвигами друг перед другом. Иные хромали или несли павших товарищей, но даже они ликовали. Враг повержен, Империя (ну ладно, ее уголок) спасена.
Однако болтовня стихла, а потом и вовсе прекратилась, когда они один за другим разглядели в лунном свете одинокого всадника, неловко свисающего с седла. Они маленькими группами вышли вперед, и наконец весь гарнизон, точнее, оставшаяся его часть, выстроился полукругом, глядя на своего командира, который при жизни едва их не погубил, а мертвым привел к победе.
Они долго-долго смотрели, не желая прерывать странную тишину этого мгновения. Но тут одна из веревок на теле Гутцмана лопнула, и он пал наземь.
По войску прокатился крик. Затем вперед вышел капитан Хальмер, который до того стоял рядом со своими людьми.
— Изготовьте носилки и отнесите его в форт. — Он поднял руки. — Да благословит Зигмар нашего павшего генерала!
Все дружно закричали:
— Слава Гутцману! Слава Зигмару! Да здравствует Империя!
Толпа солдат начала расходиться. Несколько копейщиков Хальмера вышли вперед и принялись сооружать из копий импровизированные носилки. Конники разобрали своих лошадей, пикинеры и мечники разбрелись по своим изрядно поредевшим подразделениям.
Хальмер заметил Райнера и его товарищей и отсалютовал. Он приблизился к Райнеру и, сжав его руку, зашептал ему на ухо:
— Гарнизон и вся Империя у вас в долгу. Я тоже. К сожалению, ради поддержания боевого духа солдат будет лучше, чтобы они верили, что Гутцман умер здесь, когда битва была уже выиграна, а не до ее начала.
Райнер хитро переглянулся с товарищами.
— Не вопрос, капитан. Мы уже привыкли. Подвиги особенно хороши в исполнении героев. Никто не захочет слушать балладу о том, как приговоренные к казни посадили мертвого дезертира на коня и послали его спасать положение.
Хальмер нахмурился.
— Хорошо. Ну и сохраните это в тайне.
Он повернулся на каблуках и отправился собирать войска.
Франка закатила глаза:
— Как всегда, воплощенная дипломатия.
Райнер пожал плечами и ухмыльнулся:
— Правда не бывает дипломатичной.
Стояло холодное ясное утро, когда генерал Гутцман в последний раз вел свое войско. Четыре рыцаря понесли его в форт на скрещенных копьях, их товарищи молча шагали следом с непокрытыми головами и обнаженными мечами, опустив на плечи пики и копья. Впрочем, церемониальный настрой оказался подпорчен, когда они выяснили, что форт заняла другая армия. Тысяча свежих рыцарей, копейщиков, мечников и арбалетчиков из Аульшвайга удерживала большую южную стену и цитадель. Капитан, возглавляющий роту мечников, поднял руку, останавливая процессию.
— Барон Каспар Жечка-Коломан приветствует вас и спрашивает, не будете ли вы любезны попросить ваших капитанов встретиться с ним в большом зале.
Хальмер напрягся:
— Иностранец отдает приказы в имперском форте?
— Это всего лишь просьба, — поклонился аульшвайгский офицер.
— Прекрасно.
Хальмер отправил капрала собирать остальных капитанов.
Райнеру ситуация не понравилась. Он подозвал к себе товарищей.
— Думаю, ребята, пора нам отбывать. Собирайте вещи, встретимся здесь, как только сможете. Надо бы убраться, пока…
— Гетцау! — загремел Хальмер.
Райнер сжался, но обернулся и отсалютовал.
— Слушаюсь, капитан!
Хальмер спешился и подошел поближе к нему.
— Мне может еще раз пригодиться твоя изворотливость. Будешь изображать моего ординарца. Пошли.
Райнер вздохнул:
— Есть.
Уже уходя вместе с Хальмером в сторону цитадели, он оглянулся на товарищей.
— Собирайтесь, — беззвучно прошептал он.
Барон Каспар ожидал капитанов гарнизона на ступеньках большого зала. Разодетый в посеребренную броню, в плаще и безупречно белом камзоле, он выглядел этаким бравым воякой.
— Добро пожаловать, господа, прошу вас, заходите.
Он повернулся и повел их в большой зал, все еще совершенно разгромленный после того, как прошлой ночью здесь разместили роты мечников и пикинеров. Каспар протолкнулся мимо столов и стульев и поднялся на помост, повелительно протягивая руку.
— Присаживайтесь, господа.
Он обогнул стол и расселся на стуле Гутцмана.
Офицеры застыли на месте.
— Милорд, — сказал Хальмер, — это стул генерала.
Каспар пожал плечами:
— Я — генерал, верно?
— Да, но…
За ними с грохотом захлопнулась огромная двустворчатая дверь зала. Все оглянулись. В боковую дверь колонной вошли вооруженные люди и окружили их.
— Что все это значит? — спросил капитан Фортмундер.
Каспар улыбнулся.
— Это значит, что теперь у меня есть право сидеть на этом стуле.
Фортмундер вышел вперед.
— Но вы были другом генерала. Он помогал вам…
— Генерал мертв, — оборвал его Каспар и вздохнул. — Я уже и так устал от бесконечных задержек, всей этой тягомотины, от необходимости выпрашивать у Гутцмана золото и ради этого давать несбыточные обещания. — Он подался вперед. — Все, теперь я больше не нуждаюсь в подобных компромиссах. Мне больше не нужно покупать золотые яйца, ведь теперь у меня есть гусыня, которая их несет. — Он засмеялся. — Это лучший из возможных миров! Мне принадлежат шахта и форт, и брат мне больше не соперник. Я буду править Аульшвайгом, а вскоре и всеми княжествами!
— Свинья! — выкрикнул капитан рыцарей. — Ты нарушил договор!
— Империя уничтожит тебя, — сказал Фортмундер.
— Тебе это не сойдет с рук, — заявил Хальмер.
— Империя ни о чем не узнает, — сказал Каспар. — Никто не выйдет отсюда живым, вот и все. Да, и пока я буду посылать в Альтдорф скудные подачки золотом, им там будет совершенно наплевать, откуда оно приходит. — Он улыбнулся. — А если они вдруг и узнают, кто удерживает перевал, будет уже слишком поздно: я к тому времени успею выстроить собственную империю.
— Безумец! — закричал Фортмундер. — Ты лишь пощекочешь бок Империи! Ты…
Каспар вскочил.
— Меня оскорбляют в стенах моей же цитадели? Еще раз так со мной заговоришь — и тебя пристрелят. — Он снова сел и успокоился. — Так вот, вас будут держать в заложниках, чтобы гарантировать приличное поведение ваших людей, покуда я не решу, как от них избавиться.
Райнер смотрел, как капитаны исходят бессильной яростью, слушая приказы и условия Каспара. Они сжимали кулаки, глаза вояк наливались кровью. Они были слишком рассержены, чтобы думать, слишком разгневаны таким страшным оскорблением Империи, чтобы вникнуть в ситуацию. В любой момент кто-то из них мог взорваться и сказать что-то такое, за что их всех просто перебили бы. Райнеру умирать не хотелось. Надо было что-то предпринять. Он наклонился к уху Хальмера. Капитан копейщиков выслушал его и кивнул.
— Милорд, — сказал он, выступая вперед. — С сожалением сообщаю вам, что вы опоздали. Через месяц Альтдорф вышлет в гарнизон подкрепление.
— Что ты сказал? — Каспар выпрямился.
— Прежде чем мы покинули шахту, милорд, оттуда ускакал гонец, чтобы сообщить Карлу-Францу о нашей битве с крысолюдьми и попросить подкрепление. Как только он прибудет в Альтдорф, оттуда направят полный гарнизон. А при таком раскладе вряд ли вы сможете удержать форт. Империя беспощадна к своим врагам, как вам известно. Она не остановится, пока не сотрет вас с лица земли.
