Елизавета Дворецкая - Щит побережья. Книга 1: Восточный Ворон
Правда, квиттам отвели неплохие места. Но и здесь Дага постигло разочарование: он ожидал, что Стюрмир конунг, как самый почетный гость, будет сидеть напротив хозяина, Хильмира конунга. Однако это почетное место занял другой – молодой, в белой меховой накидке, с острым взглядом, который лишь изредка поблескивал из-под лениво полуопущенных век.
– Кто это? – спросил Даг у Сторвальда, который то и дело сновал мимо.
– Это? Наследник! – сказал эльденландец с таким видом, будто это все объясняло. – Хеймир сын Хильмира.
В гриднице было шумно: все говорили одновременно, стучали ножами, гремели кубками.
– Я поднимаю кубок Одину, Властителю Ратей и Отцу Побед! – провозгласил со своего места Хильмир конунг, и только тогда слэтты уважительно притихли. – Пусть он даст нам победу во всех будущих войнах, сколько бы их ни случилось!
Слэтты закричали славу Одину и своему конунгу, дружно подняли кубки. Даг сделал это с большим удовольствием: в словах конунга он услышал явный намек на помощь квиттам.
– А я поднимаю кубок Ньёрду! – вслед за тем произнес Наследник. Голос у него оказался негромкий, не слишком низкий, но уверенный и звучащий с каким-то небрежным величием. – Пусть бог движения огня, ветров и волн не позволит нам заблудиться и поведет нас только в те битвы, которые нам нужны!
И слэтты закричали так же громко, как и в первый раз. Теперь Даг понял, что имел в виду Стюрмир, когда говорил, что не может получить твердого ответа. А слэттам, как видно, вообще все равно, за что пить! Лишь бы наливали!
Даг посмотрел на Наследника, стараясь одолеть возникшую неприязнь. И сидит небрежно, опираясь локтем о подлокотник, лениво катает по колену пустой золоченый кубок, точно простую деревянную чашку, и все равно кажется Одином, восседающим прямо под красным солнцем… Удивляйтесь, дескать, и восхищайтесь, квиттингские рудокопы! Даг не хотел удивляться и восхищаться. Он уже готов был видеть в Наследнике врага – ведь кто-то же виноват в том, что Стюрмир конунг живет здесь почти половину зимы и не может ничего добиться! Кто же захочет воевать, если сын конунга не хочет?
Наследник вдруг посмотрел на него, словно почувствовал взгляд, и Даг поспешно отвел глаза. Ему показалось, что тот одним взглядом увидел все его мысли. Что-то в облике Хеймира сына Хильмира мешало даже мысленно обвинить его в трусости или коварстве.
– Но если нам придется идти в битвы, то мы не опозорим ни себя, ни своих предков! – прокричал из гула толпы смутно знакомый голос.
За одним из столов Даг заметил утреннего противника Стюрмира, того, что зовут Рагневальд Наковальня. Сторвальд успел рассказать, что однажды в морском бою тот метнул на корабль противника наковальню, на которой выправляли оружие, и убил несколько человек. Глядя на мощную фигуру Рагневальда, в это нетрудно было поверить. И, несмотря на утреннюю стычку, начало его нынешней речи понравилось Дагу.
– У нас есть немало людей, которым хочется делом доказать свою доблесть! – продолжал Рагневальд. Выпив пива, он развеселился, и сейчас его лицо с крупными чертами выглядело далеко не таким угрюмым, как утром в домике сереброкузнеца. – И пока добыча у нас впереди, я хочу порадовать дочь конунга подарком! Пусть она знает: если слэтты пойдут в поход, все самое лучшее достанется ей!
Дочь конунга! Так у Хильмира Купца есть дочь? Даг быстро окинул взглядом женский стол, но там сидело столько нарядных красавиц, что и не выберешь, которая из них достойна быть дочерью конунга.
А Рагневальд Наковальня под одобрительный смех гостей встал с места, прошел через гридницу к женскому столу и протянул молодой красивой женщине, сидевшей в середине, что-то небольшое, завернутое в шелковый платок.
Задорно смеясь, Альвборг развернула шелк, и все гости тянули шеи, стараясь разглядеть, что такое ей поднес Рагневальд. Даже кюна Хродэльв, рослая и суровая на вид женщина, слегка скосила глаза в ту сторону, но лицо ее выражало неодобрение. Альвборг подняла застежку из черненого серебра, выкованную в виде ворона с распростертыми крыльями, вслед за ней потянулись три цепочки, прикрепленные ко второй, парной застежке. Женщины, сидевшие поближе, восхищенно заахали.
– Какой замечательный подарок! – звонко воскликнула Альвборг и приложила обоих воронов к груди. – В нем мудрость и богатство самого Одина! Отмечен милостью Отца Побед тот, кто может подарить такое сокровище!
Она метнула Рагневальду лукаво-одобрительный взгляд, и тот расцвел, заулыбался во весь рот, точно его похвалил сам Повелитель. Гридница смеялась над этой игрой простодушной страсти, тщеславия и лукавства, и Альвборг посмеивалась и вертела узорную цепочку. Только Стюрмир конунг покраснел от досады: он узнал те самые застежки, из-за которых утром спорил с Рагневальдом. Его молодой жене, кюне Далле, они подошли бы не меньше, чем этой длинноногой козе!
А Рагневальд, уперев руки в бока, выпятив грудь, точно красный парус под напором ветра, обернулся и бросил на Стюрмира заносчивый взгляд: что, съел? Запомни, конунг квиттов, – здесь тебе не Квиттинг!
– Не хочешь ли ты послушать песню об этих застежках? – горделиво продолжал Рагневальд. Гости одобрительно посмеивались и подталкивали друг друга локтями, призывая к тишине.
– С песней всякий подарок дороже! – вставил Сторвальд Скальд. Как дух, он возник откуда-то из гущи народа возле самого сиденья конунга. Начинал он пир, кажется, гораздо ближе к дверям…
Заметив его, Альвборг улыбнулась еще веселее.
– Конечно! – воскликнула она. – Хорошая песня – сама по себе подарок! С ней и подарку больше удачи!
Не дожидаясь тишины, торжествующий Рагневальд запел, и его густому голосу не страшны были смешки и болтовня гостей:
Зрит с высот земель владыка,
Зорок взор Отца Отважных,
Ворон весть приносит скоро —
Выдры род сражен героем!
Стрел поток не страшен смелым! —
Серый моря волны мерит. —
Клен копья украшен славой —
Клад змеи – поклажа Грани!
Липа льна в наряде алом —
Луч, блестящий лучше солнца, —
Рад улыбке Гудрун Сигурд —
Рдеют искры в чистых камнях![31]
Гости хохотали, кричали, хвалили песню. Смеющаяся Альвборг бросила лукавый взгляд на мрачного Стюрмира: кто-то успел рассказать ей, у какого именно дракона Рагневальд отбил поднесенное ей сокровище. Метельный Великан смотрел куда-то перед собой, едва сдерживая злость, и лицо его было краснее шиповника. Взгляд Альвборг скользнул по лицу молодого высокого парня, сидевшего рядом с квиттингским конунгом. Это кто-то новенький!
Даг не сводил глаз с Альвборг и, поймав ее взгляд, ответил взглядом пылкого восхищения. Она и правда показалась ему очень красивой женщиной, а кроме того, благосклонность дочери конунга никому еще не мешала. Женщина, которая так любит смеяться, не должна посчитать это дерзостью… и Альвборг тут же с готовностью улыбнулась ему в ответ. Она привыкла к общему восхищению, оно никогда ей не надоедало. А молодой квитт был хорош собой, и Альвборг льстило сознание, что она ему нравится.
– А не хочет ли кто-нибудь сделать подарок самому конунгу? – раздался среди шума голос Эгиля. Корабельщик встал на ноги, точно вынырнул из моря, и Дагу показалось, что он не видел его очень долго. – Например, подарить хороший корабль?
– А, мы слышали про твой новый корабль! – охотно отозвалось сразу множество голосов. – Мы видели! Ну и потешная же жаба! Где ты такую углядел! В пьяном сне не увидишь!
– Говорят, это хороший корабль! – сказал Хильмир конунг. – Я не отказался бы купить его, если на деле он окажется так же хорош, как и красив. Но конунгу не пристало потешать Морской Путь такой мордой на штевне. Если бы ты заменил жабу на какого-нибудь другого зверя, мы могли бы столковаться. И ладно уж, пусть у него тоже будут рога, раз тебе так хочется.
– Но при условии, что вместо жабы не появится белка! – со смехом крикнул Фридгейр. – Или заяц!
– Заменить жабу на другого зверя нельзя! – Эгиль убежденно помотал головой. – В этой жабе живет могучий дух!
– Такой могучий, что все враги при виде этой морды попадают в море от смеха! – весело кричали гости.
– А когда люди смеются, не будет удачи!
– Голова сильного зверя дает кораблю силу! Корабли, у которых на штевне волки или вороны, защищает сам Один!
– А фьялльских «Драконов» на море бережет Тор! Они все рогатые, как его козлы![32]
– А «Кони» нравятся Ньёрду!
– Сторвальд, как ты с ними уживаешься? – через всю гридницу закричал Эгиль своему другу-скальду и с таким показным недоумением развел длинными руками, что все опять засмеялись.
Призванный на помощь Сторвальд не оставил соплеменника в беде: улыбаясь, он встал с места и коротким небрежным знаком попросил тишины. Все разом умолкли, и Сторвальд легко, не задумавшись ни на миг, ответил:
