Брайан Герберт - Охотники Дюны
Планета Дан была буквально нашпигована лицеделами. Одного взгляда, брошенного Уксталем на местных жителей, обитателей селения близ разрушенного замка Атрейдесов, было достаточно, чтобы ощутить их присутствие. По коже поползли мурашки, но он не посмел выказать страх. Может быть, ему удастся бежать, спрятаться на каком-нибудь мысе или притвориться рыбаком или крестьянином.
Но если он только попытается это сделать, лицеделы выследят его и накажут. Он не может рисковать, навлекая на себя их гнев. Поэтому Уксталь беспрекословно следовал за ними.
Может быть, Хрон будет так доволен ребенком, бароном Харконненом, что в благодарность освободит Уксталя и позволит ему уйти. Да, отступник тлейлакс мог, конечно, предаваться и таким несбыточным надеждам…
Вместе с мальчиком его поместили на временное житье в гостиницу на окраине деревни. Мальчик-гхола жаловался, что ему хочется бросать камни в море и в лодки и бродить по рынку, где продавцы разделывали рыбу, но Уксталь не позволял ему этого, отделываясь всевозможными отговорками. Он продолжал держать непоседливого мальчика в холодной деревенской гостинице. Владимир принялся опустошать все шкафы и потайные места, какие только мог отыскать. Уксталь тем временем радовался мысли о том, что по крайней мере здесь нет Досточтимых Матрон.
В один прекрасный день на пороге комнаты Уксталя появился какой-то неприметный человек. Он выглядел как обычный сельский житель, но при одном взгляде на него, по коже Уксталя побежали мурашки.
– Я пришел забрать гхола барона. Мы должны протестировать его.
Уксталь услышал странный звук, похожий на треск костей. Лицо рыбака превратилось в пустое, как у трупа, лицо Хрона, смотревшее на тлейлакса черными глазницами.
– Д-да, – скзала Уксталь. – Мальчик развивается просто замечательно. Ему всего семь лет. Однако мне было бы полезно знать, для чего вы хотите его использовать. Очень полезно.
Владимир смотрел на Хрона с боязливым любопытством. Ему еще не приходилось видеть, как лицеделы превращаются в свое исходное безликое состояние.
– Вот это трюк. Вы можете научить меня так же изменять мое лицо?
– Нет, – ответил Хрон и обратился к тлейлаксу: – Когда я в самом начале попросил тебя вырастить этого гхола, я не знал, кто он. Когда же я это узнал, мне все же не было ясно, будет ли нам какой-то прок от барона Харконнена, но я подумал, что это вполне возможно. Теперь же я нашел одну прекрасную возможность. – Он взял мальчика за руку и повел его к выходу. – Жди нас здесь, Уксталь.
Маленький человечек остался один в скромной деревенской комнате, раздумывая о том, долго ли еще ему осталось жить. В другое время он насладился бы такой минутой покоя и отдохновения, но сейчас он был слишком сильно напуган. Что, если лицеделы обнаружат в гхола барона Харконнена какой-нибудь изъян? Зачем этот гхола нужен им здесь, на Дане? Отошлет ли Хрон его обратно, в логово Досточтимых Матрон, к Геллике? Лицеделы продержали его у Досточтимых Матрон несколько лет. Уксталь не знал, сколько он еще сможет выдержать. Он не мог поверить в то, что Геллика оставила бы его в живых, он был, напротив, уверен, что старая Ингва попробует поработить его сексуально. Он закрыл глаза и с трудом подавил рвущийся из горла стон. Сколько всего может случиться, если он опять попадет туда…
Чтобы успокоиться, он приступил к привычному ритуалу очищения. Встав рядом с открытым окном и глядя на океан, он погрузил белую одежду в чан с водой и посмотрел на свою голую грудь. Как же давно он в последний раз имел возможность совершить омовение, которого требовала его религия. За ним всегда следили, постоянно внушали ему робость и страх. Закончив омовение, Уксталь вышел на маленький деревянный балкон, откуда открывался вид на деревню, и приступил к медитации. Он мысленно молился, переставляя и комбинируя числа и знаки, ища истину в священных силуэтах.
Дверь с треском распахнулась, и в комнату, сияя и смеясь, вбежал мальчик-гхола. В руке он держал окровавленный нож, а войдя, принялся прятаться за грубой мебелью, словно продолжая играть в какую-то игру. Одежда его была покрыта грязью и кровью.
За мальчиком в комнату вошел Хрон, он вошел более спокойным шагом, неся в руке небольшую коробку. Теперь лицедел выглядел как обычный, ничем не приметный деревенский житель. Смеясь, Владимир крикнул Хрону, чтобы тот поторопился.
Уксталь остановил мальчика.
– Что ты делаешь с ножом? – Он протянул руку, чтобы забрать у ребенка оружие.
– Я поиграл со слиненком. У них в деревне есть маленький загон, но там нет таких больших слиней, как у нас дома. – Он ухмыльнулся. – Я запрыгнул в загон и зарезал несколько слиней.
Он вытер нож о штаны и отдал его Уксталю, который положил клинок в недосягаемое для мальчика место. Хрон неодобрительно посмотрел на пятна крови.
– Я не испытываю отвращения к насилию, но оно должно быть целесообразным. Я бы сказал, конструктивным. Этот гхола плохо владеет собой. Он нуждается в модификации поведения.
Уксталь постарался повернуть разговор в другое русло, чтобы избежать возможных обвинений.
– Зачем он схватил нож и полез к слиньям?
– На него подействовал разговор, который я вел с моими товарищами, и мальчика эта тема вдохновила. Кажется, он очень любит ножи.
– Этому его научила Верховная Матрона Геллика. – Уксталь с трудом проглотил слюну. – Я читал его клеточный анамнез. Исходный барон Харконнен был…
– Я все знаю об исходном бароне. Он обладает большим потенциалом и может сделать для нас одну полезную вещь. Наши планы изменились в соответствии с тем, что мы обнаружили здесь, на Дане.
Уксталь во все глаза смотрел на таинственную коробку в руках лицедела.
– И что же вы обнаружили?
Хотя тонкие, как кинжальный разрез, губы Хрона не улыбались, вид у него был очень довольным. Он начал развертывать упаковку.
Мы нашли другой способ разрешения нашего кризиса.
– Какого кризиса?
– Ты все равно ничего не поймешь, если я даже тебе о нем расскажу.
Чувствуя себя уязвленным, Уксталь воздержался от дальнейших расспросов и принялся молча смотреть, как Хрон извлекает инкрустированный украшениями еще один нож, на этот раз из плазового корпуса. Резная рукоятка ножа была украшена драгоценными каменьями, на лезвии были выгравированы символы какого-то древнего языка, но прочитать их было практически невозможно, так как они были покрыты плотными алыми пятнами. Это была кровь, немного окисленная. Уксталь наклонился над ножом. Лезвие казалось влажным под защитной оболочкой.
– Это древнее оружие – нож пролежал тысячи лет в нуль-энтропийной капсуле – было спрятано в святилище религиозных фанатиков.
– Это кровь? – спросил Уксталь.
– Я предпочитаю называть ее генетическим материалом. – Лицедел аккуратно положил нож на стол. – Мы обнаружили его в замурованной гробнице здесь, на Дане, за гробницей следили остатки корпуса Говорящих Рыб, женщины этой организации стали теперь последовательницами культа Шианы. Кинжал запачкан кровью Пауля Атрейдеса.
– Муад'Диба! Отца самого пророка Лето II, бога-императора.
– Да, это кровь мессии, который повел фрименских воинов в великий джихад. Он Квисац-Хадерах, и поэтому он нам нужен.
– Так как нож лежал в нуль-энтропийном поле, кровь Муад'Диба еще влажная… свежая, – сказал Уксталь, дрожа от волнения. – Она прекрасно сохранилась.
– Ага, значит, ты и сам видишь, к чему все клонится. Для тебя это надежда. Ты все-таки еще можешь быть нам полезен.
– Да, я полезен! И я докажу это. Но… но я должен знать, чего хотите вы.
По знаку своего вождя в комнату вошли два лицедела, ведя с собой морщинистую высохшую женщину в темно-синей одежде. Каштановые волосы женщины свисали с головы нечесаными прядями. Когда женщину подвели ближе, Уксталь заметил на ее груди, слева, древний герб Дома Атрейдесов – красного ястреба. Увидев покрытый кровью кинжал, женщина стала вырываться из рук лицеделов. Ее не интересовали в этот миг ни лицеделы, ни кто-то другой, она смотрела только на нож.
Хрон грубо толкнул ее в спину.
– Говори, жрица. Расскажи этому человеку историю этого священного ножа, да так, чтобы он все понял.
Женщина взглянула на Уксталя, потом снова перевела зачарованный взгляд на нож.
– Меня зовут Ардат, раньше я была жрицей ордена Говорящих Рыб, теперь я служу Шиане. Много лет назад злодей граф Хазимир Фенринг пытался убить благословенного Муад'Диба этим кинжалом. Кинжал этот принадлежал императору Шаддаму IV, затем был им подарен герцогу Лето Атрейдесу, а потом во время суда над Лето в Совете Земель снова вернулся к Шаддаму. Позже император предложил этот нож Фуед-Рауте для дуэли с Муад'Дибом. – Жрица Ардат рассказывала наизусть часто повторяемую историю священного предания.
