Че Гевара. Книга 2. Невесты Чиморте - Шаинян Карина Сергеевна

Одолевая паралич, она сделала еще шаг назад, боковым зрением заметив, как опасно приблизилось голубоватое мерцание линзы — она переливалась прямо за спиной. Голос в голове уговаривал, настаивал, шептал почти нежно, и уже хотелось лечь на землю, закрыть глаза и ждать… и, наверное, она заснет, погрузится в небытие до того, как острые зубы с чавканьем вопьются в плоть, выедая подушечки пальцев, а потом — сами кисти, а потом… «Нет», — прошептала Юлька.

В кустах снова захихикали, зашелестела белесая листва, и сгорбленная тень с болтающимися руками появилась перед Юлькой, — мать Мириам, жаждущая предмета, серый демон, сторож Башни. «Нет», — повторила Юлька немеющими губами, но влажный густой воздух проглотил звук. Она не могла больше пошевелиться, только упасть. И последним усилием воли — постаралась упасть назад.

ГЛАВА 14

TIRANNOSAURUS REX

Верхнее Конго, сентябрь 1965 года

Винтовка висела у Макса за спиной — огромная, неуклюжая, тяжелая. Надежная. Было приятно ощущать ее вес, оттягивающий плечи. Макс не мог поклясться, что увиденное на водопое не почудилось ему из-за игры света, но хотел быть готов. Он не обращал внимания на целеустремленно-сосредоточенного Че Гевару, возбужденного, потирающего руки Цветкова, чрезвычайно довольно собой, но изрядно напуганного Нгеле. Даже на Марию, которая выглядела тяжело больной и едва переставляла ноги, он не обращал внимания. Он понимал, что должно произойти, а может, и уже произошло что-то чрезвычайно для всех важное, но это знание оставалось на краю восприятия, почти не осознаваемое. Макс был сосредоточен на своем: на отпечатках гигантских ящеричьих лап у водопоя и чешуйчатой шкуре, мелькнувшей в тростниках. Он готов был расцеловать команданте за возможность участвовать в этом походе, но сначала хотел убедиться, что ему не почудилось, что это не иллюзии, вызванные усталостью и надеждой… или наведенные Броненосцем.

Поначалу Максу казалось, что джунгли редеют — он то и дело замечал за стволами отсветы, яркие блики, которые поначалу принимал за солнечные. Но потом он понял, что оттенки у этого света слишком яркие и насыщенные — не белые и не зеленоватые, как у солнечных лучей, пробившихся сквозь листву, а — желтые, красные, голубые… Макс понял, что эти места не зря ассоциировались у него с окрестностями монастыря в Боливии. А значит, стоило ожидать и появления серых демонов — те предпочитали выходить на охоту ночью, но могли появиться и днем… Не серых демонов — Черных Ю-Ю, поправил себя Макс. Здесь они называются Черными Ю-Ю, но манеры у них те же… Макс непроизвольно огладил приклад винтовки и снова порадовался ее увесистой надежности.

— Однако! — раздался впереди возглас команданте. Кто-то из кубинцев протяжно присвистнул. Макс протолкался между спинами и раскрыл рот: то, что он принял за поросшую кустарником каменистую прогалину, оказалось развалинами какого-то циклопического здания. Стены практически рухнули под напором растений, крыша давно провалилась, но размеры и форма по-прежнему впечатляли. Макс попытался представить, как это выглядело тысячи лет назад: стены из черных каменных плит вздымаются в небо, колонны спорят стройностью со стволами деревьев, и багровым жаром светятся глазницы окон…

— Жаль, что вы зверолов, а не археолог, — сказал Че, заметив краем глаза Макса. — Вот где открытия… Останки какой-то великой цивилизации, о которой мы даже не слышали…

Макс молча подошел к одной из колонн. Время и корни лиан давно раскололи ее пополам, и из земли торчал лишь высокий обломок, заросший мхом. Рукавом Макс счистил зеленый налет — и у него вырвался возглас удивления и восхищения. Камень был сплошь покрыт резьбой; камень — скорее всего, базальт — оказался настолько тверд, что прошедшие тысячелетия оказались не в силах уничтожить рисунок. Макс провел дрожащими пальцами по барельефу, изображающему охоту на носорога, и отступил, освобождая место Че Геваре и Цветкову. Отошел к соседней колонне, снял слой мха и замер.

— Зверолову тут тоже есть чем поживиться, — проговорил он. — Смотри! — он с улыбкой обернулся к Марии — уже привык делиться с ней мечтами и радостями, и теперь первым его порывом стало показать рисунок девушке. Но глаза Марии были пусты, а на лице застыла скорбь. Она не отрываясь смотрела под ноги; Макс проследил за ее взглядом — земля там была взрыта, и наметанный глаз мог заметить отпечатки женских ног. Двух пар женских ног, неожиданно понял Макс. Он растерянно моргнул, пожал плечами и снова уткнулся в барельеф, разглядывая удивительно реалистичное изображение тираннозавра.

— Как только в Конго наступит мир, мы приведем сюда археологов, — говорил Че, возбужденно блестя глазами. — Соберем сильнейших ученых со всего мира, дадим им лучшее оборудование… Это же открытие масштаба Шлимана! Даже если внутри здания ничего не сохранилось…

Макс перестал слушать и снова задумался о Марии. Ее следы он узнал бы из тысячи; вторые же принадлежали пожилой женщине, слабой и немощной. Но откуда она могла здесь взяться? И что случилось вчера рядом с древними развалинами, почему Мария так напугана и несчастна? Макс обошел двух кубинцев, приблизился к девушке и коснулся ее руки.

— Почему ты грустишь? — спросил он. — И зачем ты вчера пошла к русскому? Я шутил… Нет, я не ревную, но все-таки…

— Еще бы ты ревновал, — холодно ответила Мария. — Какое тебе дело, я же для тебя — просто развлечение…

— Нет, — тихо сказал Макс и попытался взять ее за руку, но Мария сердито отстранилась. — Слушай. Я уже почти уверен, что здесь водятся тираннозавры. Понимаешь? Я все-таки не зря приехал в Конго. Я добуду… ну не знаю, живой экземпляр, конечно, не получится, но хотя бы голову или зуб… — он поймал презрительный взгляд Марии и замолк.

— Динозавры и шутки, — горько проговорила Мария. — Динозавры и шутки. А что делать мне, пока ты гоняешься за зверьем?

— Но потом я смогу забрать тебя… — неуверенно добавил он.

— Откуда? Когда? Когда ты набегаешься по джунглям? Ты можешь забыть о своем зверье хоть на время?

— Как это? — опешил Макс. — Если я найду тираннозавра — я стану знаменитым, и у меня будет много денег. И тогда… ну, мы что-нибудь придумаем. Чуть попозже.

— А ребенок у меня уже сейчас, — ответила Мария и ускорила шаг, догоняя Цветкова.

Макс растерянно отстал. Ребенок? У Марии — ребенок? Макс представил себе домишко в Камири, пеленки, плач. О саде придется забыть — не хватит денег, и о вылазках в сельву — тоже. Нет, он любит ее и постарается позаботиться, но… А ведь до Боливии еще надо добраться. Хотя бы зуб найти, подумал Макс. А еще лучше — череп, под череп дадут денег на новую экспедицию, а симба к тому времени либо победят, либо проиграют, не важно, главное, что по Конго рано или поздно перестанут рыскать стаи бандитов…

Довольно скоро они вышли к озеру. Джунгли здесь отступали, и между опушкой и водой лежала широкая поляна, поросшая золотистой травой, — маленький кусочек саванны, будто перенесенный в эти глухие горные леса каким-то волшебством. У берега из травы выступал черный камень. Его покрывала резьба, похожая на ту, что партизаны увидели на древнем здании, — но никакого мха на ней не было; поверхность камня оказалась чистой и блестящей, будто отполированной.

— Вместилище духов, — торжественно объявил Нгеле, указывая на камень. — Я знал о нем от деда. Здесь мы сделаем то, о чем вы просили.

Цветков, недоверчиво улыбаясь, двинулся к алтарю. Че оглянулся на небольшой отряд, оглядел джунгли.

— Разобьем лагерь здесь, — сказал он. — Товарищ Морено, раздобудьте нам какого-нибудь мяса, здесь ведь должна быть хорошая охота, правильно я понимаю? Моджа, займись с товарищами палатками. Мария… на вас очаг и завтрак. Товарищ Цветков… — Команданте поискал взглядом русского консультанта и усмехнулся: тот уже сидел на корточках рядом с Нгеле. Перед ними стоял оцинкованный ящичек с пробирками и пакетиками — тем самым «биологическим материалом», который Цветков так долго хранил в ожидании дня, когда операция «Неуязвимый» наконец-то придет к финалу. Нгеле трогал морщинистым пальцем ледяные пробирки, издавая тихие довольные возгласы, — чудо техники произвело на колдуна впечатление. В глазах старика мелькала досада: знал бы — попросил бы в уплату волшебный ящик вместо давно съеденного шоколада. Белый колдун не отказал бы, он не жадный… Нгеле с сомнением взглянул на Цветкова.