Лариса Гаджиева - Не мы такие - жизнь такая!
И вообще, всю мою жизнь можно разделить на две части. Нет, скорее даже три. Первая – беззаботное детство в мирное время. Дом, семья, школа. Второй – война, смерть родителей, ежедневная, непрекращающаяся борьба за жизнь, в конце – база повстанцев и собственная смерть. И, наконец, третий этап – моя жизнь среди манакров к которой, как ни странно, я уже привыкла. Когда-то давно, ещё в моей прошлой жизни, от одного повстанца я услышала мудрую фразу : "Человек привыкает ко всему". Вот и я привыкаю ко всему. Казалось, что может быть хуже осознания того, что ты остался совсем один во всей вселенной, и смысла жить вроде бы нет, но всё равно каждый новый день встречаешь с какой-то непонятной надеждой, хотя и понимаешь, что надеяться-то уже не на что, что всё уже в прошлом. Я с трудом вспоминаю лица тех, кто был мне когда-то дорог, и понимаю, что больше никогда никого из них не увижу. Не увижу даже мест, что с ними связаны. Единственное, что мне остаётся – это память о них и, пока жива я, они будут жить во мне, в моём сердце. И пусть я начала новую жизнь, но сделала меня той, кем я являюсь жизнь прежняя. Я никогда этого не забуду и буду всегда стараться быть самой собой.
За обедом мы как всегда сидели за одним столом. Ребята выглядели вполне пристойно. Видимо, подлечились самостоятельно, не прибегая, как я, к помощи капитана. Впрочем, если бы они всё же посмели к нему обратиться с такой просьбой, мол, вылечи, братан, от похмелья, я не думаю, что он им помог бы. Скорее наоборот, добавил бы, чтоб не только болело, но ещё и гудело. После той вспышки непонятной ярости у истребителя, я уж было думала, что он меня растерзает. И ежу понятно, кто затеял вечеринку… Но вопреки моим опасениям, не растерзал и даже избавил от головной боли. Правда придумал какое-то наказание… В общем, время покажет.
К концу трапезы Монор получил сообщение от капитана явиться на стоянку истребителей нашего взвода, куда мы дружно и направились в напряжённом молчании.
На стоянке нас уже поджидал хмурый капитан. Он вообще в последнее время какой-то вечно пасмурный, временами представляющий грозу, то есть угрозу. Так вот, у его ног стояло четыре емкости, наполненные водой и небольшая горка тряпок. Я с недоумением уставилась на сиё орудие труда. Здесь всю работу по чистке, уборке, стирке, варке и других хозяйственных дел, всегда выполняли роботы. Тут моя логика решила показать мне самой, что она у меня есть и, подсказала, что нас ведь тоже четверо…
– Слушайте мою команду: вы не покинете стоянку, пока не помоете пол на нашем участке. Приступайте к выполнению.
Мрачно зыркнув в мою сторону, капитан удалился. Я вздохнула с облегчением и покосилась на ребят. Подумаешь, пол помыть! Я всю прежнюю жизнь сама себя обслуживала. Друзья же пребывали в состоянии тихого ужаса. Это я поняла по их окаменевшим рожам. Дана стала ещё бледнее, чем обычно. Зонад горделиво вскинул голову, и весь его облик в целом говорил: помирать так с достоинством, ну там или музыкой. Монор стал вертеть головой, смотря по сторонам, видимо прикидывая, сколько манакров в округе.
– Ребята, вы чего? Ну, подумаешь, пол помыть, вчетвером мы за час управимся!
– Ты действительно не понимаешь, или прикидываешься? – прошипел Зонад. – Да весь флот к концу этого часа будет знать, что я пол мыл!
– А что тут такого? Или у тебя шовинизм взыграл и ты считаешь, что это сугубо женская работа?
– Я не знаю что такое шовинизм, могу лишь предположить, что это человеческое слово. Но причём тут женская работа? Это вообще работа роботов. А тут МЫ будем МЫТЬ ПОЛ! Причём в общественном месте, где нас все увидят! Все мало того, что поймут, что нас наказали, так ещё будут в курсе метода наказания.
– Я так понимаю, тебя смущает метод?
– Да! Шадде!
– Да ладно, Зонад, успокойся. Могло быть и хуже. Помоем по-быстрому, да свалим!
– Но все будут знать!
– Ну и что? Пусть знают!
– Для нас это считается унизительным – выполнять ту работу, которую обычно делают роботы. – сказала Дана, с тоской глядя на горку тряпок.
– А если истребитель упадёт где-нибудь, вы что, так и будете умирать с голоду, дожидаясь помощи, просто потому, что приготовить себе еду самостоятельно позорно?
– Это другое.
– Да какая разница! Ей богу, как люди! Те тоже вечно выдумывали себе какие-то правила. Тоже мне, логика и рационализм! Не обращайте ни на кого внимания. Вас должно волновать только мнение тех, кто для вас что-то значит.
– Все, кто имеют для меня значение, будут сейчас мыть со мной пол – задумчиво произнёс Монор.
– А я про что! Делим трудности поровну. Так что тряпку в зубы и вперёд!
– Зачем в зубы? – удивился Зонад. Вот же тормоза! Совсем их тут затюкали на флоте.
– Это образное выражение, для пестроты речи.
– Зачем образно? Говори как есть. Тряпку в руки.
– А мне нравится! – весело хмыкнув, воскликнул Монор. – Скажи, Ева, а ты ещё такие выражения знаешь?
– Полно! Учись, пока жива! – и под аккомпанемент "крылатых" выражений и под злорадные взгляды проходящих мимо манакров мы приступили к труду. И пусть мне кто-нибудь скажет, что мы совсем-совсем разные (в смысле люди и манакры), не поверю!
Мы уже почти домывали нужную нам территорию. Парни периодически меняли воду. Я бы сказала даже слишком часто. Хотя на самом деле, скорее всего, старались, как могли отлынивать от труда на благо общества. Ох уж эти мужики. Как бы не работать, лишь бы не работать! В итоге ползали с тряпками в основном мы с Даной. Я уже думала о том, что будем делать дальше. Пустит ли нас капитан на тренировки к остальным, или ещё какую-нибудь экзекуцию придумает, как вдруг перед моим носом появились чьи-то ноги в ботинках. Эти самые ноги замерли возле меня и шагать никуда не спешили. А ни чё так размерчик. Где-то сорок пятый, не меньше. Да этой лапищей можно на меня наступить и не заметить! Я стала медленно поднимать взгляд. По пути отметила редкий цвет формы – тёмно-синий, длинные стройные ноги (не как у земных мужчин с набалдашниками в районе колен на ногах в форме колеса), узкий таз, широкую крепкую грудь, мощные плечи и сильные руки… В целом тело мне очень даже понравилось, пока мой взгляд не остановился на лице. Моё собственное сначала вытянулось, а потом поморщилось, буд-то лимон надкусила. Передо мной стоял злыдень собственной персоной и, внимательно смотрел на меня. Что самое странное, на роже недовольства не было. Как и брезгливости с отвращением. Просто стоял и смотрел. Что это с ним? Не заболел ли случаем?
– Нао. – сказал злыдень приятным грудным голосом. Я подумала, вдруг он заразен, поэтому нужно держаться от него подальше. Что я и сделала под предлогом выполаскивания тряпки в свежей воде, что притащил мне Монор. Вдруг злыдень поймёт, что у меня нет желания с ним общаться и уйдёт. К сожалению не понял.
