Уильям Кинг - Истребитель скавенов
«Это воздействие основного примитивного страха», — подумал он. Что–то должно отделять мёртвых от живых. В этом смысле наличие физического препятствия успокаивает. Разумеется, за исключением случая, когда нужно его перелезать, как Истребителю и ему этой ночью.
«И что я здесь делаю?» — недоумевал Феликс. Сейчас, когда ночная работа выполнена, он должен быть дома, в таверне, на своей койке вместе с Элиссой. А не прятаться в тенях, готовясь к незаконному проникновению на городское кладбище — преступлению, наказанием за совершение которого было несколько лет тюремного заключения и отлучение от церкви Храмом Морра.
Конечно же, есть способ полегче. Несомненно, кто–нибудь ещё сможет разобраться с этой проблемой. Но он понимал, что это неправильно. Кому ещё есть дело до выслеживания скавенов, кроме него и Готрека? Они — единственные, кто достаточно безумен, чтобы втянуть себя в эти дела.
Похоже, представители власти желают держать глаза закрытыми на то зло, которое происходит рядом с ними. Наилучшим возможным объяснением этому Феликс мог полагать, что они не осведомлены о происходящем или напуганы. Наихудшим возможным объяснением было бы то, что они находятся в сговоре с силами Тьмы.
Как много ещё фрицев фон гальштадтов занимает ответственные посты по всей Империи? Скорее всего, этого он никогда не узнает. Всё, что он реально может сделать — это действовать самостоятельно. Произвести те действия, которые, похоже, предопределены ему и Готреку, и надеяться, что всё сложится к лучшему.
Что он может сделать ещё? Если он покинет город, то чума, вероятно, будет распространяться, и от неё погибнут и Хайнц, и Отто, и Элисса, и другие из тех, кого он знал и о ком заботился. Возможно, погибнут тысячи, если ему и Истребителю не удастся решить эту загадку.
И, если уж быть честным с самим собой, он признавал, что чувство ответственности возбуждает его столько же, как и пугает. Это, некоторым образом, всё равно что оказаться героем какой–нибудь сказки из прочитанных им в детстве. Он замешан в интриге, где опасность и ставки высоки.
К несчастью, в отличие от детских сказок, ставки ещё и весьма реальны. Легко может произойти, что он и Истребитель не справятся, и тогда их ждёт гибель. Именно эта мысль, а не холодный ночной воздух, заставляла его дрожать.
Они шли вдоль стен кладбища, пока не нашли подходящее тёмное место. Феликс удостоверился, что его фонарь надёжно закреплён в скобе на перевязи меча, затем подпрыгнул и ухватил один из металлических зубцов, воспользовавшись которым подтянулся на верх стены. Он убедился, что зубцы были всего лишь украшением, а не служили практическим целям.
Луна вышла из–за облака, и он осмотрел кладбище сверху. В серебристом свете зрелище было жутким. Поднимался туман. Из него вздымались надгробия, подобно островам, поднимающимся из некоего мрачного моря. Деревья склонились подобно огромным великанам–людоедам, подняв ветвистые руки в молитве Тёмным Богам. Где–то вдалеке фонарь ночного стражника замерцал и затем пропал, или потому, что его владелец вернулся в сторожку, или по какой другой, более мрачной причине, о чём Феликс надеялся никогда не узнать. Было тихо. Он не был уверен в том, что именно покрыло каплями его подбородок — пот или туман.
Феликс подумал, что эта экскурсия ничем не поможет ему избавиться от простуды, и от этого несоответствия ему захотелось смеяться. Он вздрогнул, когда рядом с ним скользнуло по камням лезвие огромного топора Готрека, и Истребитель воспользовался им, чтобы залезть на стену. «Когда хотел, гном мог быть быстрым и поразительно проворным — если он относительно трезв», — подумал Феликс.
— Пойдём, разберёмся с этим, — проворчал он, и они спрыгнули вниз, на безмолвный кладбищенский двор.
Вокруг поднимались надгробия. Некоторые были опрокинуты. Другие заросли сорняками и кустами чёрных роз. Тут и там в лунном свете были еле видны выгравированные надписи. Могилы располагались длинными рядами, словно образуя улицы. Местами их затеняли старые сучковатые деревья. Отовсюду наползал призрачный туман, временами становившийся столь плотным, что закрывал видимость. Воздух был наполнен ароматом чёрных роз. Возможно, в дневное время Сады и были симпатичным местом, но ночью все мысли Феликса слишком быстро обращались к привидениям.
Легко было себе вообразить бесчисленные тела, разлагающиеся в земле; червей, копошащихся в гниющей плоти, и пустые глазницы трупов. Ещё немного воображения, и можно представить эти трупы, появляющимися из–под земли, костлявые руки поднимающиеся из грунта, подобно тому, как руки утопающих поднимаются над поверхностью моря.
Феликс старался отогнать подобные мысли, но это было трудно. Ему доводилось видеть, как происходят необъяснимые вещи; приходилось встречать живых мертвецов прежде, в холмах на землях князей Порубежья, в том проклятом путешествии через пустоши с семейством изгнанника фон Диела. Он знал, что древняя чёрная магия была способна пробудить мертвецов к нечестивому подобию жизни и наполнить их ужасным чувством голода к плоти и крови живых.
Феликс пробовал убедить себя, что это святая земля, посвящённая Морру, и что Бог Смерти защитит свою паству от подобных отвратительных происшествий. Но времена сейчас странные, и он слышал зловещие слухи о том, что силы старых богов убывают, а сила Хаоса увеличивается. Феликс пытался убедить себя, что, возможно, такие вещи и случаются в далёких землях, вроде Кислева, которые граничат с Пустошами Хаоса, но это Нульн — сердце Империи, ядро человеческой цивилизации. Но что–то в нём шептало, что и здесь присутствует Хаос, что все государства людей прогнили до сердцевины.
Желая приободрить себя, он поглядел на Готрека. Истребитель выглядел бесстрашным. Выражение твёрдой решимости было запечатлено на его лице. Его топор был готов нанести удар, и он неподвижно стоял с поднятой головой, принюхиваясь и вслушиваясь в ночную тьму.
— Сегодня много странных запахов, — произнёс гном. — Много непонятных звуков. Для кладбища слишком уж активное место.
— Что ты имеешь в виду?
— Вещи передвигаются. В воздухе ощущается что–то нехорошее. По кустам множество крыс. Ты был прав насчёт этого места, человечий отпрыск.
— Чудесно, — сказал Феликс, удивляясь тому, что прав он обычно тогда, когда ему меньше всего этого хочется.
— Давай двигаться. Нам нужно найти место, где находятся свежие захоронения. Это там проводятся похоронные церемонии. И как раз оттуда, как я полагаю, распространяется чума.
Они двинулись по проходу между могилами, и до Феликса медленно начало доходить, что Сады Морра в действительности некрополис – город мёртвых. Тут были свои кварталы и свои дворцы, совсем как в окружающем городе. Здесь были бедные кварталы, где бедняков хоронили в безымянных общих могилах. Здесь были аккуратно ухоженные обелиски, под которыми были погребены преуспевающие представители среднего класса. Они состязались между собой вычурностью своих надгробий, подобно тому, как завистливые соседи стараются перещеголять друг друга при жизни. Крылатые святые, вооружённые каменными мечами, возносили вверх книги с начертанными именами и должностями покойников. Каменные драконы склонялись над последними пристанищами купцов подобно собакам, стерегущим кости. С покрытыми капюшонами головами, с косами в руках, статуи Морра стояли стражами на постаментах из чёрного мрамора. Вдалеке Феликс мог видеть огромные мраморные мавзолеи богатых аристократов. И в смерти они также, как при жизни, располагались во дворцах.
Тут и там были насажены вьющиеся кусты чёрных роз. Их приторно–сладкий аромат раздражал ноздри Феликса. Иногда там были записки или подношения, или другие поминальные дары от живых умершим. Преобладающее чувство скорби начало смешиваться со страхом, который ранее испытывал Феликс. Подобные вещи были своего рода показателями бренности человеческой жизни. Не имело значения, насколько богаты и успешны были те люди, что упокоились в этих могилах. Теперь они мертвы. То же однажды произойдёт и с Феликсом. Некоторым образом, он понимал стремление Истребителя оставить по себе память.
Феликс подумал, что жизнь подобна надписи на песке, с которого ветер сдувает песчинки.
Они выбрали место возле выкопанных могил и спрятались за какими–то поваленными надгробиями. В нос Феликсу ударил запах свежераскопанной земли. Холод тумана пронимал его сквозь одежду. Он чувствовал влагу на штанах в тех местах, где они касались покрытых росой растений. Он поплотнее запахнул плащ от холода, и они приготовились ждать.
Феликс поглядел на небо. Луна уже прошла более половины своего пути, и пока ничего не происходило. Пока что всё, что он слышал – это шорохи обычных крыс. Всё, что они видели — мерзких грызунов с безумными глазками. Не было никаких следов скавенов.
![Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь долга [litres]](/uploads/posts/books/262264/262264.jpg)
