Джон Френч - Чемпионы Темных Богов
Полумеханические звери громко ревели, проходя мимо рабов, прикованных к системам управления кораблем. То там, то здесь космические десантники Терзания собирались у утыканных шипами алтарей из кованного железа. Они звали себя «посвященными», словно поклонение жестокости придавало им некую таинственность. Это были ублюдки в цветах десятков отринутых жизней, неразличимых под отслаивающимися слоями ржавчины и засохшей крови. Всякий раз, когда они двигались в такт с напевом, об их доспехи гремели нанизанные на металлические нити человеческие зубы и фаланги пальцев.
В некоторых местах на палубе скапливалась кровь, и до Аримана доносились крики жертв, которых Терзание насаживало на железные алтари. В нескольких шагах перед собой он увидел одного из посвященных, скалящегося от нетерпения. Вместо зубов изо рта космического десантника торчали железные крючья. Другие посвященные завыли. Когда-то Ариман почувствовал бы отвращение при виде того, во что превратились космические десантники. Но сейчас, наблюдая за ними, он ровным счетом ничего не испытывал. Так уж он сильно отличался от них? Разве он не такой же раб и изменник, как и они?
― Хоркос, ― произнесенное слово оторвало Аримана от раздумий. В глубоком, рокочущем голосе сквозило презрение. Он идеально соответствовал владельцу. Подняв глаза, Ариман увидел идущего к нему Гзреля. Каждый шаг властителя Терзания сопровождался щелчками и сипением, его лицо походило на иссохшую кожаную маску, края которой исчезали под воротом красной, цвета ржавчины, брони. Шум на мостике разом усилился, когда Терзание прокричало имя своего повелителя.
За Гзрелем следовала свита. Ему нравилось коллекционировать колдунов, сравнивать и оценивать их, словно драгоценные камни. Там был Ксиатсис в зеркальном шлеме, Коттадарон, тело и доспехи которого срослись настолько, что ему с трудом удавалось передвигаться, и, конечно, Марот. Самозваный прорицатель Терзания тонко улыбнулся, коснувшись содранной кожи на нагруднике. Марот был верховным магистром Гзреля. В прежние времена Ариман наверняка бы расхохотался от самонадеянности титула. Впрочем, в самом Мароте не было ничего забавного.
Ариман опустился на колено, когда Гзрель остановился перед ним. Доспехи заскрежетали и зашипели, подчиняясь велению тела. Они, как и все остальное, подходили той личности, которой он стал. Плечи его укрывали утыканные заклепками наплечники, броню скрывал пятнистый серый табард. На сгибе локтя Ариман держал опаленный до черноты шлем с носом-клювом. Он взял его у еще дымящегося, обгоревшего трупа, и с тех пор не перекрашивал. В Империуме этот тип шлема носил название «Корвус», что означает «ворон». «Черный вороний шлем для воина-падальщика», ― подумал Ариман, впервые взяв его в руки. Лишь такой символизм он мог себе позволить, да и то ради того, чтобы не забывать, кем он был и кем стал.
― Я хочу наградить тебя, Хоркос, ― из труб на спине Гзреля в такт со словами повалил густой красный пар.
― Мой лорд, ― произнес Ариман, не отрывая глаз от палубы. Когда-то перед ним склонялись армии, а к словам прислушивались сами примархи. Но он собственной рукой разрушил это прошлое. Теперь он был лишь блеклой тенью, отбрасываемой яркими воспоминаниями. Поэтому Ариман, бывший главный библиарий Тысячи Сынов, ответил на ложное имя, преклонив колени перед недостойным властителем.
― Вот видите, ― сказал Гзрель, и Ариман догадался, что он указывает на него колдунам. ― Такой покорный, такой податливый, ― краем глаза Ариман заметил, как Гзрель разжал заостренные пальцы. ― Мне ведь не удалось так же легко подчинить тебя, Марот?
― Не настолько легко, лорд, ― проурчал Марот. Гзрель хохотнул.
«Марот собирается убить его, ― подумал Ариман. ― Не сейчас, но скоро, он планирует лишить Гзреля жизни, а затем и трона», ― Ариман видел намерения прорицателя так же отчетливо, словно тот кричал о них. Но никто из остальных колдунов этого не замечал. Неужели Марот успел вступить с ними в сговор, или они попросту не видели того, что видел Ариман?
― Но не тебя, Хоркос. Ты принимаешь подачки у меня из рук и облизываешь пальцы, ― Гзрель остановился и острым пальцем приподнял подбородок Аримана. ― Думаешь, меня радует твое смирение? Я считал, ты можешь стать лучше, но нет. Ты ― побитая собака среди волков, Хоркос.
― Да, мой лорд, ― Ариман не рискнул встретиться взглядом со Гзрелем. Вскоре придется бежать. При Мароте ему не будет иного места, кроме как в виде черепа на доспехах чемпиона. Когда-то он мог бы остановить Марота, отнять Терзание у Гзреля и обучить его всему, что знает сам. Для Аримана это не составило бы труда. Но он не Ариман. Он ― Хоркос: грешник, изгой. Ему придется бежать, искать новое укрытие. Он даже не был уверен, обладает ли еще теми силами, которые некогда были такой же его неотъемлемой частью, как плоть. Казалось, часть его души превратилась в пустую оболочку.
«Возможно, поэтому они не видят, кто я на самом деле», ― подумал Ариман. Долгие годы он не использовал свои силы на полную мощь, для некоторых это было целой жизнью. Поначалу он просто отрекся от них, но теперь спрашивал себя, не умерли ли они вместе с памятью об Аримане. Он до сих пор чувствовал варп и прикасался к нему, но теперь его сила походила скорее на угольки, оставшиеся от ревущего пламени. ― «Они не видят грозную мощь потому, что ее больше нет. Покров слабости скрывает мое прошлое; они видят лишь практически сломленное создание, и их едва ли волнует, кем оно было прежде».
― Но я оставил тебя в живых, ― продолжил Гзрель. ― Зачем я продолжаю терпеть тебя, Хоркос?
― За мою службу, лорд, ― ответил Ариман. Казалось, что даже в замках шлема он чуял вонь падали и железа, которая окутывала его лорда.
― За твою службу, ― повторил за ним Гзрель. ― А теперь я даю тебе возможность отплатить мне. У нас появилась добыча, а ты поможешь мне поймать ее, ― Гзрель замолчал. ― Пойдешь в первой волне атаки. Присоединишься к стае Кароза.
Ариман вспомнил Кароза, чемпиона Терзания, который сидел в цепях в одной из камер Марота и бормотал что-то самому себе, не в силах снять доспехи. Марот посеял нечто в душе Кароза, нечто, пожиравшее его изнутри. Ариман бросил взгляд на Марота. Прорицатель улыбнулся в ответ.
«Мне суждено погибнуть в этом бою», ― подумал Ариман.
― Великая честь, ― добавил Марот. Аура прорицателя была красной от злобы.
― Благодарю, мой лорд.
Гзрель отпустил подбородок Аримана.
― Я дарую эту честь тебе, Хоркос. Отплати мне за доброту, ― Гзрель отвернулся и направился сквозь расступающиеся ряды рабов и шум Терзания, подготавливающегося к сражению.
― Я отплачу, мой лорд, ― сказал Ариман, но его уже никто не слушал.
― Нужно отыскать ее. Мы в долгу перед ней. Наша клятва все еще в силе, ― Астреос поочередно посмотрел на братьев. Они стояли кругом на перекрестке пяти коридоров возле двигательного отсека «Дитя Титана». Свет был настолько тусклым, что Астреос видел остальных трех воинов в виде монохромных статуй, их бронзовые доспехи посерели, а черты и шрамы на лицах превратились в затемненные овраги. Братья взглянули в ответ, их глаза походили на лунно-белесые диски света. Кадин покачал головой и отвел взгляд. Тидиас бесстрастно взирал на Астреоса. Кадар глядел так, словно в последнюю секунду решил промолчать. От Астреоса не укрылось, как рука Тидиаса дернулась к изрытому шрамами керамиту, где некогда на груди расправляла крылья аквила.
«Нарушь одну клятву, и остальные рассыплются следом», ― подумал Астраеос. Он вспомнил, как эти слова произносил Хадар, их старый капеллан. «Сердца воинов бьются как одно, ― говорил он, ― либо же раскалываются по кусочку за раз».
Год спустя капеллан погиб в пламени предательства.
«Они потеряны, ― подумал Астреос, смотря на последних выживших из своего ордена. ― Я не капеллан и не знаю, как вывести их из тьмы».
Он собирался заговорить, но вдруг палуба вздрогнула, и металлические стены зазвенели, словно колокол. С потолка посыпались хлопья ржавчины, придав воздуху железный привкус.
― Наконец-то ведьма убила нас, ― прорычал Кадин.
― Еще одно попадание, нижний левый борт, ближе к носу, ― заметил Кадар. Тидиас кивнул.
― Залп малой мощности. Похоже, противник проверяет, действительно ли мы так мертвы, как кажемся, ― Тидиас на мгновение замолчал. ― Они возьмут корабль на абордаж.
Все воины разом посмотрели на Астреоса.
«Они надеются на меня, ― подумал он, ― но у меня нет ответов». Астреос вполголоса проклял Карменту. Должно быть, техноведьма покинула мостик сразу после выхода из варпа. Она бросила их беззащитными, оставила дрейфовать на границе неизвестной звездной системы. После первого попадания Астреос попытался вызвать ее. На вокс-канале шипела статика, а когда воин потянулся в варп, единственным ответом ему стал смех ветра. Кадин был прав, женщина убила их, и все же они поклялись ей.
