Гэрет Уильямс - Часть 4 : Услышать Машину.
— Да, сэр.
Корвин не двинулся с места.
— Сэр? А с кем собираетесь поговорить вы?
— Я... не знаю.
Он вдруг слегка улыбнулся.
— Нет, знаю.
* * *— Ах, капитан.
Деленн приветливо улыбнулась.
— Я... рада видеть вас. Спасибо вам за то, что передали мне послание Неруна.
— Что ж, пожалуйста, — ответил он, внимательно глядя не неё. Она сидела на своей маленькой койке, скромно сложив руки на коленях, и, казалось, ничто в этом мире не может нарушить её умиротворённости. Но Шеридан знал, что это была лишь видимость. Он читал кое-что из протоколов допросов, которые вёл мистер Уэллс, и он понимал, что Деленн был неведом покой. Под этой тихой поверхностью бушевала душа, раздираемая конфликтом с собой, быть может, даже более страшным, чем у самого Шеридана.
Поэтому ли он пришёл сюда? Даже после всего того, что было сказано и сделано, она всё равно оставалась минбаркой, и не просто минбаркой, а сатаи. Уэллсу не удалось выяснить, какую именно роль она сыграла в войне, но Шеридан знал, что она была сильным и уважаемым членом Серого Совета. Там она представляла одну сторону в опасной борьбе за власть. Сколько крови было на её совести? Какое влияние оказали её действия на развязывание войны против землян? Сколько боли и страданий он сам испытал по её вине?
И почему же, всё-таки, он пришёл сюда в поисках успокоения?
— Я чем-нибудь помешал вам? — осторожно, застенчиво спросил он.
— Нет, — ответила она. — Я просто... медитировала. В последнее время, мне становится всё труднее делать это.
— Вы скучаете по своим друзьям? По дому?
— Я бы солгала, если бы сказала "нет", но всё же... это не так просто. Уже очень давно я смирилась с тем, что я иду туда, куда должна идти, и я пошла бы во тьму так же легко, как в свет.
Шеридан покачал головой.
— Кажется, я ничего не понял.
— Простите. Наш образ мыслей может показаться для вас... странным. И всё же, я, наверное, почти утратила право следовать ему до конца. Я больше не на Минбаре. Тут я в одиночестве, и хорошо понимаю, как относятся ко мне все, кто меня окружает.
— С вами ничего не случится, — сказал он. — Все, кто находятся на этом корабле, знают, что вы неприкосновенны. Они не нарушат моего приказа. Я обещаю вам.
— Я не боюсь, капитан. Это тело — не более чем оболочка. На свете есть очень мало людей, которые способны действительно причинить мне вред.
— Но Уэллс может.
Деленн медленно отвела взгляд.
— Уэллсу удалось это. Я читал протоколы ваших допросов. Я видел, когда вернулся, на что вы были похожи. Посмотрите на меня, Деленн!
Она вскинула голову вверх и встретилась с ним взглядом.
— Всё, что он говорил вам, это правда, не так ли? Всё, что он вытянул из вас — тоже правда.
Тихим голосом она ответила:
— Да. Это так. Мои руки в крови миллиардов людей, и мне нечем оправдаться перед собой. Мы вели эту войну не за правое дело, не выполняя свой долг, не защищая честь и не во имя Света. В её корнях лежат гнев, гордыня и эгоизм. Как же много времени понадобилось мне, чтобы осознать это, капитан. Невероятно много.
— Так почему же я продолжаю эту войну? — повысил голос он. — Что толкает меня? Большая гордыня, больший эгоизм, больший гнев? Ну, скажите же мне, сатаи Деленн! Скажите!
Последнее слово он выкрикнул, и она явственно содрогнулась от его словесного натиска.
— Нет, — прошептала она. — Вы продолжаете эту войну, потому что не знаете, как остановить её.
Он медленно отступил назад, скованный внезапным ошеломлением. Она была права, и он был прав. Каждый из них сказал правду друг о друге. Именно поэтому их слова ранили столь тяжко.
— А вы? — тихо спросил он.
— Нет. Боюсь, что нет.
Шеридан выудил из своего кармана какой-то предмет и поднёс его к Деленн. Это был маленький металлический треугольник, который он забрал у неё, захватив в плен на Минбаре. Она назвала его Трилюминарием и сказала, что собиралась использовать его, чтобы сканировать душу Шеридана. Правительство Сопротивления не знало об этом; Шеридан не был уверен, зачем он держит это в тайне.
Но, тем не менее, он не сказал об этом ни слова. Этот предмет был важен для неё, а она стала для него наилучшим из того, что он мог бы назвать родственной душой во всей его окаянной жизни.
Она встретила его взгляд, и на её лице проступила сложная смесь чувств — отчаяния, страха, надежды. Не торопясь, он убрал Трилюминарий обратно.
— Скоро мы будем у Евфрата, — сказал он. — Мне нужно находиться в рубке.
— Конечно, — прошептала она. — Благодарю вас за то, что вы пришли ко мне, капитан.
— Не стоит... не стоит благодарности. Спасибо вам.
Он ещё раз поглядел на неё и вышел из комнаты. Ему ещё надо было поговорить с Г'Каром, попытаться добиться ещё каких-нибудь вразумительных ответов от Затраса, чтобы понять, что может ожидать его в пункте прибытия.
Он предполагал, что будет там не одинок, но он никак не ожидал встретить то, что ждало его там.
Кое-кто ещё знал о Великой Машине.
Глава 2
Алит Калейн был воином и ещё раз воином, и очень гордился этим обстоятельством. В его памяти был свеж тот день, когда он впервые ступил на борт "Трагати" — корабля, которому суждено было стать его домом. То был момент, когда он вознёсся на вершину своей гордости, силы и чувства ответственности. Он преклонил колени перед командиром корабля — Синевалом, — и поклялся ему в верности. Это случилось уже больше двадцати пяти циклов тому назад, и с тех пор Калейн обрёл гораздо больше власти. Теперь он был капитаном "Трагати", он командовал кораблём с тех пор, как Синевал вошёл в Серый Совет. Калейн всегда был на переднем крае священной войны с землянами. Под взглядом Синевала, Калейн вырвал сердце из поверженного Земного Содружества, примерно покарав людей за убийство Дукхата.
В победе Калейна, однако, был непоправимый изъян. На память о его славной победе у Земли легло несмываемое пятно позора битвы у Марса. Калейн и "Трагати" шли на острие атаки, направленной на колонию землян на этой планете, чтобы завершить дело, начатое с уничтожения Земли. Как вдруг, взорвав небеса, подобно демону из древней легенды, в их строй ворвался корабль, который стал ему известен впоследствии как "Вавилон". Капитаном того корабля был Джон Шеридан.
"Вавилон", ведомый одной лишь неистовой яростью, прорвал оборону минбарцев и мчался прямо к кораблю Серого Совета. Калейн пытался предотвратить то, что случилось, но его качества воина изменили ему тогда, при виде этого корабля, и он ударился в панику. Синевал был тогда вместе с Серым Советом, и "Трагати", лишённый командира, стоял без движения, когда Шеридан нанёс удар по самой большой святыне Минбара. Двое погибших — один воин, один жрец, — ещё трое тяжело раненных, до сих пор не оправившихся от своих страшных увечий, они теперь напоминают лишь тени тех, кем были раньше. Шеридан ушёл, ибо ярость, двигавшая им, уступила место здравому смыслу, и Калейн с тех пор остался один на один со своим преступлением.
Он пытался искупить свою вину. Он даже пытался покончить с собой, чтобы загладить свой грех, но Синевал обнаружил и остановил его. Грядёт новое время, сказал Синевал. Он только что занял место погибшего сатаи-воина, и ему нужны были верные последователи. Мы стоим на пороге новой эры, и война станет тем катализатором, при помощи которого всё, что устарело, уйдёт в прошлое, и минбарцы займут принадлежащее им по праву главенствующее место в Галактике. Калейн слушал его и рыдал, и просил прощения. Синевал отказал ему в прощении, и сказал Калейну, почему он поступил так:
— Я не могу простить тебя, алит Калейн. Это могли бы сделать только мёртвые. Но в твоей власти простить себя самого. Пусть твои деяния с этого момента станут столь великими, что искупят тяжесть совершённой тобой ошибки. Сделай служение во имя нашего народа средством своего покаяния.
И Калейн согласился. "Трагати", тяжело повреждённый во время войны, был отремонтирован и переоснащён, чтобы увеличить его мощь. Он стал новым флагманом минбарского флота. Калейн снова ощущал гордость, но теперь уже не за себя, а за свой народ. "Трагати" был необходим, чтобы заменить погибшую "Чёрную Звезду" и сражаться в самой великой войне минбарцев. Уже не против землян, но против Теней.
Всю правду Калейну рассказал Синевал, один из многих, кому она была известна. Корабль Древнего Врага был обнаружен под поверхностью Марса во время операции на этой планете. Он попытался взлететь, но был уничтожен. Другой был найден на луне, обращающейся вокруг самой большой планеты солнечной системы землян. Враг тогда пришёл, чтобы забрать его себе. Над Ганимедом развернулась яростная и кровавая битва, на месте которой остались обломки четырёх минбарских крейсеров и тела сотен погибших. Тени возвращались, и потому были возрождены рейнджеры. Рейнджерам был нужен флагманский корабль, и этим кораблём должен был стать "Трагати".
