Нора Кейта Джемисин - Наследие. Трилогия (ЛП)
— Мое решение никак не связано с желанием отомстить, внучка. Это вопрос долга и только долга.
Он легонько махнул рукой, и из толпы придворных выступил мужчина. В отличие от Вирейна — на самом деле в отличие от всех остальных придворных — он носил знак перевернутого полумесяца. Отметина походила на поперечную морщину на лбу нахмурившегося человека. Придворный преклонил колено перед возвышением, на котором стояло кресло Декарты, и его длинная, по пояс, рыжая коса упала на пол и свилась кольцами.
— Я не надеюсь, что твоя мать объяснила тебе, что есть долг. — Декарта обратился ко мне поверх спины коленопреклоненного человека. — Она презрела собственный и закрутила любовь со сладкоречивым дикарем… Я позволил ей совершить проступок и потом часто жалел об этом. Однако я развею сожаления о прошлом нынешним деянием: ты вернешься к Арамери, внучка. Неважно, останешься ли ты жива или умрешь. Важно, что ты одна из нас. И ты, как и все мы, будешь служить. Подготовь ее как можно лучше, — велел он рыжему придворному.
На этом наш разговор завершился. Рыжий мужчина поднялся, подошел ко мне и тихо пробормотал, чтобы я следовала за ним. Я повиновалась. Так окончилась моя первая встреча с дедом, и так начался мой первый день в качестве полноправного члена семьи Арамери. Мне предстояло пережить гораздо более скверные дни, но тогда я еще об этом не знала.
2
ДРУГОЕ НЕБО
Столица моего родного края называется Арребайя. Город сложен из древнего камня, стены его оплетены плющом, и их стерегут изваяния зверей, которых никогда не существовало. Мы позабыли год основания Арребайи, но помним, что столице более двух тысяч лет. Люди ходят по городу медленно и разговаривают тихо — проявляют уважение к поколениям жителей, шагавшим по истертым булыжникам улиц. А может, людям просто не хочется говорить громко.
Небу — в смысле, городу — всего-то пятьсот лет. Его построили, когда какое-то несчастье обрушилось на предыдущую резиденцию Арамери. По меркам городов Небо — сущий подросток, причем грубый и неотесанный. Карета моя катилась по центральным улицам, ее обгоняли другие экипажи, оглушая цокотом копыт и грохотом колес. По тротуарам шли люди — целые толпы людей. И все они гомонили, толкались, суетились. Но не разговаривали. Все спешили. Куда-то бежали. В воздухе пахло лошадьми и стоячей водой, эти запахи я знала. А к ним примешивались новые, незнакомые — некоторые кислые, другие до приторности сладкие. А еще здесь совсем не было зелени. Ни росточка.
*
О чем бишь я?..
Ах да, о богах. Да, точно, о богах.
Причем не о тех, что пребывают на небесах и верны Блистательному Итемпасу. Есть и другие. Боги, которые Итемпасу изменили. Наверное, их не следует называть богами, ведь им больше никто не поклоняется. Кстати, а как бы вы определили слово «бог»? Наверняка для них есть более подходящее название. Военнопленные? Рабы? Или как я их назвала ранее — оружие?
Именно. Оружие. Несколько видов оружия.
Говорят, что они пребывают в Небе, все четверо. Они заточены в материальные вместилища, они заперты в них, и их неволю надежно охраняют не только замки и ключи, но и магические оковы. Возможно, они спят в хрустальных гробах и их время от времени пробуждают, чтобы почистить и смазать. Возможно, их выводят к почетным гостям.
А иногда хозяева выпускают их из клетки. И тогда в мир приходят невиданные эпидемии. Или вдруг бесследно исчезает население целого города. А однажды вместо гор образовались курящиеся дымком ямины.
Ненавидеть Арамери — себе дороже. Поэтому мы ненавидим не Арамери, а их оружие. Ибо оружию нет дела до нашей ненависти.
*
Моим сопровождающим дед назначил Теврила. Тот представился дворцовым управляющим. По имени я поняла, откуда он родом, но Теврил все равно пустился в объяснения: что он, мол, полукровка, прямо как я, наполовину амн, наполовину кен. Люди народа кен живут на острове далеко-далеко к востоку, они прекрасные мореходы. Вот почему у него такой странный цвет волос. Огненно-рыжий.
— Возлюбленная супруга Декарты, леди Игрет, скончалась совсем юной более сорока лет тому назад — ужасное, ужасное горе… — продолжал Теврил.
Болтал он весьма оживленно, и ничто не указывало, что безвременная кончина молодой леди как-то его удручает. Мы шли через белые залы дворца.
— Киннет тогда была еще совсем ребенком, но вскоре стало понятно, что из нее получится подходящая Арамери наследница. Именно поэтому Декарта не спешил вступать в новый брак. А когда Киннет… э-э… покинула лоно семьи, Декарта обратил свой взор к детям покойного брата. Изначально их было четверо. Релад и Симина — младшие. Они близнецы — у Арамери часто рождаются близнецы. Увы, их старшая сестра погибла, несчастный случай. По крайней мере, такова официальная версия, мнэ.
Я шла и слушала. Молча. А что, полезные сведения. Немного ошеломляющие, правда, зато теперь я больше знаю о новообретенных родственниках. Возможно, именно для этого Теврил и завел разговор. Потом он расписал, как я буду жить дальше: какой у меня титул, какие обязанности и привилегии. Вкратце, конечно, но мне хватило. Теперь я Йейнэ Арамери, не Йейнэ Дарр. Мне достанутся в управление новые земли, а вместе с ними — невероятное богатство. Я обязана часто появляться в Собрании и сидеть там в личной ложе семьи Арамери. Еще мне разрешено иметь постоянные апартаменты в Небе — я буду жить во дворце среди любящих родственников с материнской стороны. И я больше никогда не увижу родные края.
Мне стало тяжко и горько, когда я это услышала, но Теврил продолжил бойко тараторить, и я не успела захлебнуться тоской по родине.
— А старший их брат — мой отец. Он тоже умудрился умереть — причем исключительно по собственной вине. Ему, видите ли, понравилась юная девушка. Очень юная. — И он скроил брезгливую гримасу.
На самом деле чувствовалось, что он так много раз рассказывал эту историю, что никакой брезгливости не испытывал.
— К несчастью для батюшки, моя матушка, несмотря на юность, уже вошла в возраст созревания и понесла. Декарта казнил отца, когда семья матери возмутилась.
Тут он вздохнул и пожал плечами:
— Мы люди чистокровные, и нам многое прощается, но… некоторые правила нельзя нарушать. В конце концов, именно мы установили во всем мире всеобщее согласие, разве нет? И если мы будем нарушать собственные законы, это станет прямым оскорблением Отца Небесного.
Я хотела было спросить, почему Блистательный Итемпас не обращает внимания на остальные дела и делишки семейства Арамери, но прикусила язык. В голосе Теврила явственно слышалась горькая ирония, так что всякие комментарии к его сентенции представлялись излишними.
