Древний ужас. Сборник - Коллектив авторов

Внезапно она бросилась вбок и упала в грязь, и поверхность перед ней на протяжении примерно пятидесяти ярдов затряслась, закачалась и задрожала, как будто в глубине кто-то смеялся. Она медленно отползла назад и встала на ноги. Затем она направилась дальше, сделав длинный крюк, чтобы обойти болото, которое чуть не поглотило ее.

Теперь она была недалеко от вулканических скал, выброшенных холмами, как подношение морю, и миновала маленький, казавшийся безобидным ручей; но вдруг, бросив украдкой взгляд через плечо, она подпрыгнула, словно ее ударило мощным электрическим разрядом, и бешено рванулась вперед.

Позади нее весь левый берег ручья пришел в движение; он поднимался, вздымался, опускался, снова поднимался; затем… появилась голова, такая голова, какую мальчишки могли бы вылепить для забавы из большого комка глины — сами глаза существа казались вылепленными из глины….

Женщина вцепилась в камни и оглянулась. Ручей был все там же, но существо исчезло: на всем пляже не было заметно никаких признаков жизни, как и во всей местности, от бурлящего прибоя до трех огромных конусов, дымящихся вдалеке.

Она карабкалась среди скал с ловкостью животного, двигаясь не прямо вверх, а влево, по диагонали, прочь от моря.

Наконец она добралась до чашеобразной впадины около сорока футов в диаметре, крошечного амфитеатра, усыпанного валунами.

Здесь сидел мужчина, прислонившись спиной к одному из валунов. Если бы не кожа, его можно было бы принять за скелет. Длинные, как у женщины, волосы спадали на лицо. Судя по его позе, он крепко спал, но полузакрытые глаза были настороже и следили за каждым движением женщины, приближавшейся к нему.

Смерть наложила свою печать на этого доисторического человека. Он умирал, не от возраста, раны или болезни — он умирал, как умирали многие львы и миллионы людей в Начале Вещей: он медленно умирал от голода, потому что потерял зубы.

Женщина огляделась, как будто что-то разыскивая, затем поспешно подошла к мужчине и начала говорить, если только звуки, которые вырывались из ее рта и походили на бормотание разъяренной обезьяны, можно было назвать речью.

Она жестикулировала, разводя руки, и было очевидно, что она чего-то требовала. Но мужчина ничего не отвечал. Он казался испуганным и смущенным и все оглядывался по сторонам, как будто искал место, где можно было бы спрятаться; затем он закрыл глаза и безвольно застыл, опустив подбородок на грудь, а руки на землю ладонями наружу.

Женщина презрительно отвернулась от него и внимательно огляделась, словно принюхиваясь к воздуху со всех четырех сторон. Быстро пробираясь между валунами, она начала искать что-то, что оставила с мужчиной и чего больше не было с ним.

За большим валуном она внезапно наткнулась на то, что искала. Это был ребенок, очень маленький, около двух лет от роду, мертвый, но еще теплый. Его горло было разорвано. Он был убит каким-то диким животным. Мгновение женщина глядела на искалеченный маленький трупик; затем опустилась рядом с ним на колени и перевернула его, как будто хотела осмотреть. Она не вскрикнула и не выказала никаких видимых переживаний.

Мужчина, сидевший спиной к валуну, поднял веки и посмотрел на нее и на тело ребенка взглядом едва проснувшегося сновидца, который все еще путает декорации сна с декорациями жизни.

Женщина вдруг резко поднялась со своего места рядом с ребенком и снова начала поиски. Ее лицо изменилось. Губы оттопырились, брови образовали одну черную полосу, ноздри раздувались.

Она торопливо бегала взад и вперед, ссутулив плечи, низко опустив голову и внимательно осматривая землю. Внезапно она остановилась, прижав обе ладони к груди, пристально вгляделась во что-то в серой почве и сделала глубокий, свистящий вдох. Затем она начала карабкаться вверх, перепрыгивая с камня на камень. Она шла по чьему-то следу, и шла так, как ищейка идет по запаху.

Женщина взбиралась по склону зигзагами, поднимаясь все выше и выше, пока не достигла вершины холма. Оттуда открывалась панорама береговой линии, дикой, чудесной и истерзанной морем. Вокруг простиралась земля, над которой господствовали три огромных конуса; исходившие из них клубы дыма окрасились пурпуром в лучах заходящего солнца.

Женщина продолжала путь среди валунов, усеивавших землю. Прямо, как гончая по горячему следу, она шла к тому, что искала.

Оно скрывалось среди скал — существо ужасней любых видений безумца. У него были крылья, но это была не птица; у него было тело ящерицы, но это была не ящерица; у него была огромная голова, совершенно непропорциональная размерам туловища — голова в форме гроба, прямая, откинутая назад и балансирующая на тощей шее, покрытой чешуей. Его глаза были громадными, широко открытыми, бесстрастными и холодными, как глаза змеи.

Челюсти, ритмично распахивавшиеся и смыкавшиеся, точно приводимые в действие пружиной, обнажали острые и жестокие зубы, крылья вырастали из когтей, таких же жестоких, как зубы, и все жуткое создание, если сравнивать его с птицами, было в полтора раза больше самого крупного орла.

Зверь знал, что отмщение пришло — это было очевидно по его позе и движениям. Он стоял, раскачиваясь из стороны в сторону; возможно, это был последний представитель своего вида, чудовищный экземпляр самого чудовищного из существ, которому Гольдфус [25] дал название Pterodactylus crassirostris. Он бы улетел, если бы не повредил крыло — возможно, в борьбе с ребенком, которого он убил.

Женщина бросилась в бой с этим существом, вооруженная только своими ороговевшими руками и ненавистью, что двигала ею….

— Это все, — сказал профессор, сложил рукопись и протер очки. — Я написал это прошлой ночью. Что вы думаете об этом как о рассказе, а?

— Рассказ слишком неполный, — ответил я. — Почему вы не пишете, что стало с птеродактилем?

— Птеродактиль, — уклончиво ответил он, — исчез с лица Земли много тысячелетий назад.

— Я имел в виду не вид, а индивидуума. Ну, а что стало с той женщиной?

— Той женщиной? — озадаченно переспросил он, нахмурив брови, как будто пытался придумать окончание для своего рассказа. Затем взгляд профессора упал на его жену, которая сидела в другом конце комнаты, прижимая к груди своего двухлетнего ребенка и читая «Мысли» Паскаля [26] в мерцающем свете камина.

— Та женщина? — ответил он с улыбкой. — О, женщина все еще жива.

Приложения

БОЛИВИЙСКИЙ ЯЩЕР [27]

Редактору Journal of Science.

Сэр,

газета Anglo-Brazilian Times в номере от 24 марта 1883 г. пишет, что «бразильский посланник в Ла-Пас, Боливия, прислал министру иностранных дел фотографические копии с зарисовок необычайного ящера, убитого на реке Бени, причем для этого понадобилось тридцать шесть пуль. По распоряжению президента Боливии высушенную тушу, хранившуюся в Асунсьоне, отправили в Ла Пас. В ней 12 метров от морды до кончика хвоста, сплющенного на конце. В 4 метрах от передней головы из спины поднимаются еще две головы (?) размером поменьше, но полностью сформированные. Все три близко напоминают голову собаки. Лапы короткие и заканчиваются громадными клыками. Лапы, живот и нижняя часть шеи защищены чем-то наподобие чешуйчатой брони, спину же покрывает еще более толстая двойная кираса, начинающаяся от ушей передней головы и продолжающаяся до хвоста. Шея длинная, живот округлый и почти волочится по земле. Профессор Жилвети, осмотревший животное, считает, что это не чудовище, а представитель редкого или почти исчезнувшего вида, поскольку индейцы в некоторых частях Боливии пользуются глиняными сосудами такой же формы, которые, вероятно, изображают существующее в природе животное».