Фрэнк Герберт - Дюна
Банкир уперся обеими руками в стол, и Джессике показалось, что он собрался встать и демонстративно уйти.
— Простите меня, миледи, — обратился к ней Каинз, — что я говорю за столом такие ужасные вещи. Но вас пытались обмануть, и я счел своим долгом внести пояснения.
— Вы так долго жили среди вольнаибов, что потеряли всякое представление о приличиях, — прошипел банкир.
Каинз холодно посмотрел на него, изучая его побледневшее от негодования лицо.
— Это что, вызов?
Представитель Гильдии замер. Он судорожно сглотнул и ответил:
— Нет. Конечно, нет. Зачем же мне оскорблять наших хозяина и хозяйку.
Но Джессика отчетливо слышала в его голосе страх. Она видела это по его лицу, дыханию, по пульсации жилки на его виске. Он боялся Каинза!
— Наши хозяин и хозяйка сами способны судить, кто и когда их оскорбляет, — парировал планетолог. — Они смелые люди и знают, что такое честь. Мы все можем оценить их смелость хотя бы потому, что они… что они здесь, на Аракисе.
Джессика видела, что герцог доволен. Однако этого нельзя было сказать о большинстве присутствующих. Люди убрали со стола руки и, казалось, приготовились к бегству. Явное исключение составляли Бьют, который открыто радовался затруднениям банкира, и Туйк. Контрабандист, похоже, только и ждал, чтобы Каинз подал ему знак. Поль смотрел на ученого с нескрываемым восхищением,
— Ну? — спросил Каинз.
— Я не хотел вас обидеть, — пробормотал банкир. — Если я вас обидел, пожалуйста, примите мои извинения,
— Искренне сказано, искренне принято, — Каинз улыбнулся Джессике и как ни в чем не бывало продолжил есть.
Джессика увидела, что контрабандист тоже расслабился. Она сделала себе пометку: Туйк вел себя как адъютант планетолога, готовый в любую минуту броситься ему на помощь. Между Туйком и Каинзом, несомненно, существовала какая-то связь.
Лето играл с вилкой и задумчиво посматривал на Императорского контролера. В его поведении явно обозначились перемены в отношении к Дому Атрейдсов. Во время путешествия в пустыне Каинз держался значительно холоднее.
Джессика подала знак к следующей перемене блюд. Тут же появившиеся слуги принесли langues de lapins de garenne с красным вином и грибной подливой.
Постепенно разговор за столом возобновился, но его оживленность казалась несколько неестественной. Банкир ел молча. Каинз убил бы его, не задумываясь, пришло в голову Джессике. Она вдруг поняла, что Каинз умеет убивать. Он привык к убийству, и это наверняка одно из качеств, присущих вольнаибам.
Она повернулась к сидящему слева от нее фабриканту:
— Я не перестаю удивляться, насколько важную роль играет на Аракисе вода.
— Очень важную, — согласился тот. — А что это за блюдо? Изумительно вкусно!
— Язычки диких кроликов в особо приготовленном соусе. Очень старый рецепт.
— Не могли бы вы мне его дать?
Она кивнула:
— Я прослежу, чтобы вам его записали.
Каинз поднял глаза на Джессику и сказал:
— Все вновь прибывшие на Аракис очень часто недооценивают значение воды в местных условиях. Здесь, видите ли, приходится иметь дело с законом граничных условий…
Джессика по голосу поняла, что он ее испытывает.
— Понимаю, рост ограничивается уровнем содержания жизненно необходимого вещества, имеющегося в данной системе. в минимальном количестве. И естественно, скорость роста тоже определяется им же… — ответила она.
— Нечасто встретишь в людях, принадлежащих к Великим Домам, такое понимание вопросов планетологии. В нашем случае таким жизненно важным веществом, которого меньше всего на Аракисе, является вода. Но помните, что следствием этого роста могут стать побочные продукты, обладающие разрушительным действием. К подобным вопросам следует подходить крайне осторожно.
Джессика чувствовала скрытый смысл в словах Каинза, но никак не могла его уловить.
— Рост, — повторила она. — Вы полагаете, на Аракисе может установиться естественный кругооборот воды и создадутся нормальные условия жизни?
— Это невозможно, — почти выкрикнул торговец водой.
Джессика повернулась к нему.
— Невозможно?
— На Аракисе — невозможно, — повторил Бьют. — Не слушайте вы этого мечтателя. Все наши лабораторные исследования говорят против его домыслов.
Каинз посмотрел на него, и Джессика отметила, что разговоры за столом сразу стихли. Все прислушивались к новой словесной стычке.
— Лабораторные исследования могут заслонять самые очевидные факты, — начал планетолог. — А они таковы: нельзя опираться на данные, полученные в условиях, отличных от естественных, то есть тех, в которых существуют все нормальные животные и растения.
— Нормальные! — фыркнул. Бьют, — Что может быть нормального на Аракисе!
— Отнюдь! С помощью самодостаточных систем может быть достигнута определенная гармония. Нужно просто правильно представлять себе возможности планеты и условия, в которых она находится.
— Все равно этого не будет никогда, — проворчал торговец водой.
Герцог вдруг понял, когда планетолог изменил свое отношение к ним — это произошло в тот момент, когда Джессика сказала, что тропические растения из их оранжереи смогут жить на Аракисе повсюду.
— А как бы нам создать такие самодостаточные системы, доктор? — спросил Лето.
— Если мы сможем вовлечь три процента зеленой растительной массы Аракиса в процесс переработки продуктов углерода, то сумеем запустить цикл.
— Так вся проблема в воде? — герцог видел возбуждение Каинза и чувствовал, что оно передалось и ему.
— Вода заслоняет собой все остальные проблемы. На этой планете слишком много кислорода и почти нет его обычных спутников: изобилия растительности и крупных источников свободной двуокиси углерода, например таких, как вулканы. На огромных территориях Аракиса происходят совершенно иные химические процессы.
— Но у вас есть какие-нибудь идеи?
— В течение очень долгого времени мы занимаемся изучением эффекта Тенсли, поставили очень много экспериментов, правда, почти на любительской базе, но теперь уже готовы сделать серьезные выводы.
— А я говорю, что воды здесь мало, — твердил свое Бьют. — Нету здесь воды, нету!
— Господин Бьют большой специалист по воде, — улыбнулся герцогу Каинз.
Лето нетерпеливо замахал рукой:
— Нет! Я хочу, чтобы вы мне ответили! Достаточно ли воды на Аракисе, доктор Каинз?
Каинз молча уставился в стол.
Джессика наблюдала за чувствами, игравшими на его лице. Он хорошо притворяется! Но теперь она его уже полностью разгадала и ясно видела, что ученый жалеет о своих словах.
— Достаточно воды или нет? — настаивал герцог.
— Как сказать… возможно, — уклончиво отвечал планетолог.
Делает вид, что не знает! перевела для себя Джессика.
Угадав своим обостренным чувством правды невысказанное, Поль вынужден был приложить все усилия, чтобы не выдать охватившей его радости. Вода есть! Но Каинз не хочет, чтобы это было известно.
— Наш уважаемый планетолог любит помечтать, — ухмыльнулся Бьют. — Особенно вместе с вольнаибами — о разных пророках и мессиях!
С разных концов стола раздались смешки. Джессика быстро отметила, кто смеялся: контрабандист, дочь фабриканта, Дункан Айдахо и женщина из таинственного туристического бюро.
Точки напряжения разбросаны сегодня очень странным образом, подумала она. Происходит слишком много событий, которых я не предвидела. Придется позаботиться о новых источниках информации.
Герцог перевел взгляд с Каинза на Бьюта, потом на Джессику. Он ощущал непонятную подавленность, как будто упустил что-то важное.
— Возможно, — пробормотал он.
— Полагаю, — быстро заговорил планетолог, — нам следует перенести эту дискуссию на другой раз, милорд. Сейчас слишком много…
Он оборвал фразу: у служебного выхода появился солдат в форме Атрейдсов, прошел мимо часового, поспешил к герцогу и, склонившись, зашептал ему что-то на ухо.
Джессика увидела кокарду службы Хайвата и забеспокоилась. Она обратилась к спутнице фабриканта, маленькой темноволосой женщине с кукольным лицом и усталыми глазами.
— Вы почти не прикоснулись к обеду, моя дорогая. Хотите, я закажу что-нибудь специально для вас?
Та испуганно взглянула на фабриканта и только после этого ответила:
— Благодарю вас, я не голодна.
Герцог внезапно встал и повелительным тоном обратился к присутствующим:
— Прошу всех оставаться на своих местах. Вам придется меня извинить — возникшие обстоятельства требуют моего личного участия, — он отодвинул кресло. — Поль, будь так любезен, останься за хозяина.
