Бен Каунтер - Война ордена
— Всему виной то, что вы дали клятву, которую не способны сдержать, — отозвался Таддеуш. — Скажите, брат, что вам известно о Черной Чаше?
Эти слова несколько сбили Рельнона с толку — космодесантник определенно ожидал, что инквизитор либо сдастся в плен, либо попытается атаковать, но не станет задавать лишних вопросов.
— Черная Чаша — это демон, — ответил Воющий Грифон. — Порождение варпа, игрушка Темных Сил. А Носители — поклоняющееся ему отребье рода человеческого.
— Когда-то давно они уже посещали Ванквалис и обещали, что однажды вернутся, — сказал Таддеуш. — Никто не знает ни куда они ушли, ни что с ними сталось, но память о Черной Чаше настолько глубоко отпечаталась в сознании жителей Ванквалиса, что это, видно, и в самом деле было нечто ужасное. Верно?
— Инквизитор, что бы вы сейчас ни говорили, это никак не отменяет…
— Брат Рельнон! — крикнул Таддеуш. — Так я прав?
Десантник не ответил. Вместо этого он сдернул бол-
тер с груди и положил палец на предохранитель.
— Его еще называют Граалем Проклятых, — сказал инквизитор. — Почти в половине Галактики отсюда, в скоплении Скорпанэ. А на Филакс Минор — Обсидиановым Черепом. Там, кстати, рассказывают, что это кубок, вырезанный из головы демона, и что любой испивший из него будет жить вечно. Мерчано и понятия не имеет, что здесь происходит, как не знает этого и никто другой в Галактике. И только мне удалось хоть немного приблизиться к разгадке.
— У меня есть приказ, — произнес Рельнон.
— Понимаю, — с некоторой грустью ответил Таддеуш. — Но скажите, кем бы я стал, если бы не попытался вначале переубедить вас?
— Вначале?
— Вы прекрасно понимаете, о чем я.
— Без этого вполне можно обойтись, инквизитор, — вздохнул Рельнон.
— Только если бы наша Галактика была идеальной.
Космодесантник начал действовать первым. Его рефлексы были куда отточенней, нежели у любого обычного человека, и Таддеуш едва успел упасть на колени, когда над его головой просвистела выпущенная из болтера короткая очередь, расколовшая мемориальную плиту за его спиной. Еще несколько выстрелов пришлось в статую, и на пол рухнул обломок каменного меча, выдернутый из рук изваяния.
— Если получится, Таддеуш, я возьму тебя живым, но и о смерти твоей особенно жалеть не стану! — закричал Рельнон.
Следующий выстрел чуть не лишил инквизитора ноги — он едва успел нырнуть за статую.
Таддеуш сунул руку за пазуху своего широкого плаща и извлек модифицированный автоматический пистолет, украшенный бронзой и серебром. Передернув затвор, инквизитор дослал в ствол мощный патрон, а затем выкатился из укрытия, одновременно открывая огонь. Стрелял он вслепую, и пули летели по совершенно произвольным траекториям. Рельнону не понадобилось много времени, чтобы понять, что они не способны пробить его силовую броню, и космодесантник вновь вышел на открытое пространство, пытаясь взять на прицел свою жертву.
Щелкнув селектором, инквизитор отправил в ствол один особенный патрон — наследие археотехнологий, очень древнее и очень дорогое. Начинка пули была настолько сложной, что ее давно уже никто не мог воссоздать. Когда за его спиной стояла вся мощь организации, Таддеуш мог себе позволить полностью зарядить свой пистолет такими боеприпасами, но те дни давно прошли. Он берег эту последнюю пулю для особого случая, и теперь, когда его жизни угрожал Рельнон, инквизитор решил, что время пришло.
Перекатившись от одной плиты до другой, он выстрелил. Эта пуля тоже пошла в молоко, но затем древние технологии навели ее на цель, и заряд, описав широкую дугу, устремился к десантнику.
Рельнон бросился в сторону, но было уже слишком поздно — в его броне образовалась глубокая дыра. Воющий Грифон закричал от гнева и боли, когда его изуве
ченная рука безвольно повисла, а пуля принялась метаться под доспехами, подобно разъяренному жуку, попавшему в ловушку. Кровь космодесантника окропила подножие нависшего над ним изваяния.
— Предатель! — взревел Рельнон, открывая неистовую пальбу и содрогаясь всем телом от многочисленных ран.
Заряды болтера разлетались пылающим веером. На пол начали падать статуи с подрубленными ногами, покатились по палубе отстреленные каменные головы.
Таддеуш низко пригнулся; прочная ткань его плаща прекрасно защищала от металлической шрапнели и кинжально-острых осколков обсидиана.
Инквизитор уже давно был одинок в этой Галактике и научился не доверять оружию, которое нельзя носить с собой постоянно, как привык и не считаться с расходами, когда речь заходила о приобретении чего-нибудь еще более смертоносного. Он понимал, что рано или поздно работа на дело Императора приведет к тому, что вопрос его выживания будет зависеть от того, сумеет ли он справиться с враждебным космическим десантником.
Таддеуш сделал еще несколько выстрелов, расходуя уже совершенно обыкновенные патроны. Рельнон стоял на открытом пространстве, и пули били в его грудь и живот, но смогли разве что высечь несколько искр из брони.
Наконец боек пистолета сухо защелкал — магазин был пуст. Таддеуш отбросил ставшее бесполезным оружие и извлек из-под плаща богато украшенную рукоять меча. Спустя мгновение из нее выплыл мерцающий клинок, и силовое поле создало вокруг него причудливые завихрения в воздухе. Рельнон исчез из виду — теперь сражающихся мужчин отделяли друг от друга несколько мемориальных плит.
— Надо было сразу тебя прибить! — кричал Воющий Грифон, и его голос дрожал не столько от боли, сколько от гнева. — Мерчано не стоило позволять тебе подниматься на борт! Надо было просто выбросить тебя через чертов воздушный шлюз!
— Скажи я вам тогда правду, вы именно так бы и поступили, — заметил Таддеуш, продолжая красться за статуями, сжимая в руке меч. Он слышал поступь Рельнона, находящегося буквально в нескольких метрах от него. — Я делаю то, что должен. И ложь моя идет на благо великой правды.
— Мой Император правит с Золотого Трона, — парировал десантник, — а ты и тебе подобные восседаете на троне лжи.
Оба пытались отвлечь внимание друг друга и получить тем самым преимущество. Инквизитор настороженно прислушивался к лязгу, с которым бронированные сапоги Рельнона ступали по палубе. Теперь противников разделяли только две статуи.
Таддеуш первым сорвался с места и выскочил в проход между двумя плитами. Ему навстречу бросился космодесантник, распрямляясь во весь свой рост и занося для удара боевой нож.
Свое фехтовальное мастерство инквизитор перенял у культистов смерти, служивших лорду Голдо, когда сам Таддеуш еще ходил у того в младших дознавателях. Стремительным, резким движением он отразил удар, остановив вражеский клинок, метивший в его сердце, и посмотрел в лицо Воющему Грифону — инквизитор видел ненависть в глазах огромного воина, обонял запах крови, сочащейся из многочисленных ран.
Клинок в руке Таддеуша распался на десятки мерцающих осколков, запорхавших в воздухе подобно рою смертельно опасных бабочек. Рельнон попятился, когда их мономолекулярные пластины вспороли керамит его доспехов, оставляя глубокие порезы на лице, вонзаясь в тело и выходя из спины. Затем заряд в осколках начал заканчиваться, и они один за другим попадали на пол, хотя последний еще долго кружил вокруг отмахивающегося космодесантника. Таддеуш поспешил воспользоваться выигранным временем и, откатившись в сторону, пробежал мимо трех скульптурных композиций, за последней из которых и укрылся.
Не удержавшись, инквизитор поднял взгляд и посмотрел на лицо возвышающейся над ним статуи. Это было изваяние воина с высоким воротником и искусно украшенным силовым мечом библиария. На секунду Таддеуш вспомнил о древних традициях Воющих Грифонов и о том, сколь многие из них он нарушил, солгав Мерчано о причинах, заставивших его взойти на борт «Лазурного когтя». Инквизитора даже посетила шальная мысль, а не хоронят ли Грифоны своих мертвецов под этими мемориальными плитами? Быть может, там лежат саркофаги, хранящие скелеты космических десантников, слепо взирающие на него сейчас своими пустыми глазницами и проклинающие за осквернение их последнего пристанища.
Таддеуш отогнал от себя посторонние мысли. Сейчас было не время и не место для сомнений. Рельнон наверняка уже успел вызвать подкрепление. Действовать надо было быстро.
— Инквизитор! — крикнул десантник, — Ты не сможешь убить меня! Ты же простой человечишка. А мы — правая рука Императора. И таких, как я, на этом корабле целых три сотни. Ты заперт, точно крыса в клетке. Конечно, мы предадим тебя суду и обязательно казним, но обещаю, твоя смерть будет быстрой и неунизительной. Сдавайся. Второй возможности у тебя уже не будет.
— Имперские инквизиторы никогда не просят о второй возможности, — ответил Таддеуш.
