Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Он увидел лежащий на земле Сокрушитель Наковален, но подавил желание схватить его. Этого хотела тварь. Она ждала, что Горгон подойдет к нему.
Меча Вулкана было более чем достаточно. Он верил в мастерство брата.
Следовало бы сказать ему об этом.
Феррус закрыл глаза и прислушался. Он услышал тихое и скрежещущее шипение, почти заглушенное окружающим шумом. Шипение змея.
А теперь я расставлю сети…
Не видя, он был уязвим.
Поэтому Горгон опустил меч, позволил руке повиснуть вдоль тела.
Он прислушался, давая сердцу успокоиться.
Вопли мертвых стихли, шипение змея стало громче, и Феррус различил два слова.
Ангел…
Одна лишь мысль о словах вызывала боль, словно они обладали могуществом, выходящим далеко за пределы своих смыслов.
Экстерминатус…
Слова были скрыты в многократно повторяющемся шепоте твари, в высоте тона и модуляции, словно загадочная нота в идеальной симфонии виртуоза.
Они ничего не говорили ему, тем не менее примарх чувствовал их значимость, как будто слова имели физическую форму.
— И небеса пылали его сияющей красотой… — слова пришли к Феррусу незваными, словно принадлежали другому человеку, у которого не было силы произнести их.
Здесь присутствовало нечто темное: какое-то зло, с которым был связан Феррус, вторглось в подземелье. Он задумался, понимают ли это те, кто пленил его здесь?
Но размышлять над этим не было ни времени, ни смысла.
Затаив дыхание, Феррус услышал скрип металла, предвещавший появление твари. Доверившись инстинкту, он ждал, пока змей окажется совсем рядом, и тогда нанес удар. Меч рассек чешуйчатую плоть.
Глаза Ферруса резко открылись, как бронированные визоры, и он снова ударил. Наградой был рев боли. Когда он выдернул Дракен из тени, его лезвие было испачкано. Меч покрывала не кровь, но зловонная жидкость пурпурного цвета.
Он ранил тварь. Ее шепот, наполненный гневом и болью, стал громче. Скрип металлической чешуи о камни стих — чудовище отступило в темноту. Феррус несколько минут не двигался, прислушиваясь. Рана в руке пульсировала, а серебристый блеск почти полностью стек с руки, открыв окровавленную, обожженную плоть. Спрятав спату в ножны, примарх наклонился. Его пальцы сомкнулись вокруг рукояти Сокрушителя Наковален. Никогда еще он не ощущал свой молот таким тяжелым.
— Плоть слаба… — пробормотал он и проклял свою неспособность усмирить силы, что восстали против него.
К нему вернулось воспоминание о словах, спрятанных в голосе змея.
Ангел Экстерминатус.
В них было заключено… преступление. Чье-то другое сознание вложило эти слова в его разум. В отличие от большей части этого кристаллического лабиринта, они ощущались не как предупреждение. Это было обещание, пророчество.
Феррус был слишком слаб, чтобы разгадать его. Его лоб покрывала лихорадочная испарина, когда он, пошатываясь, преодолел последние метры пещеры с картиной резни и двинулся туда, где его ждали новые ужасы. После исчезновения змея, висящие черепа перестали говорить и снова стали мертвыми. Ветер стих, и они так же перестали вращаться, от чего было легче избегать соприкосновения с ними. Они даже стали менее похожими на него и не такими устрашающими. Теперь Ферруса влекла единственная мысль. Он продолжал идти, непреклонно, словно медузанская сухопутная акула. Остановиться значило умереть.
Примарх осилил три ступеньки, а затем упал, и его накрыла тьма.
Холодная аура костяного святилища была насыщена возмущенной энергией.
— Оно влияет на тебя, — сказал Прорицатель.
— Оно не должно было проникнуть в склеп, — ответил другой.
— Осторожно, я вижу, как в твоем настроении проявляется Кхейн. Вернись на путь.
Второй пока не был готов уступить.
— Мой гнев вполне обоснован. Ему не суждено было умереть. Не здесь. Не от этого.
Прорицатель пристально посмотрел на соратника. Его взгляд был задумчивым и непостижимым.
— И все-таки его жизнь под угрозой. Ты добавил в воды судьбы достаточно крови, и рано или поздно появятся акулы.
— Оно вообще не должно быть здесь.
— Дороги кости, по которым мы странствуем, далеко не безопасны. Со времен Падения ты знаешь это. Тебя так удивляет, что появилось нечто злобное?
Настроение другого сменилось, гнев перешел в меланхолию.
— Что можно сделать?
— Освободи его и смирись с неудачей.
— Мы слишком близки к цели.
Прорицатель прислонился к выступу изогнутой кости и сложил руки на коленях.
— Тогда ты должен позволить ему идти своей дорогой и надеяться, что он сможет победить то, что ты впустил в свою клетку.
Последовала пауза, которую Прорицатель предпочел не заполнять. Он просто наблюдал. Другой был раздражен, руководствуясь эмоциями и разрушенными амбициями. Прорицатель не нуждался в предвидении, чтобы догадаться, о чем собирался спросить его товарищ.
— Что ты видишь?
В вопросе слышалось отчаяние.
— Ничего. Все. Я вижу миллиарды вариантов будущего и возможных последствий, столь различных, что можно провести тысячелетия, разыскивая изменение, и не найти его.
— Это не ответ.
— Тогда я советую задать более точный вопрос.
— Он умрет? Я проиграл?
— И да, и нет.
— Ты без необходимости загадочен.
— Мы сражаемся в судьбоносной войне. Мы двое — всего лишь агенты в этом конфликте. Из-за своего высокомерия ты впустил Изначального Разрушителя, — другой коснулся камня души на шее при упоминании этого имени. — По крайней мере, частицу его сущности, в эту клетку, и теперь он в ловушке вместе с твоей добычей. У Хаоса есть способы затуманить пути судьбы.
Другой рухнул в свое кресло из кости. Его рука дрожала, когда он почувствовал, что защита и приватность их святилища стали разрушаться.
С изможденного лица на Прорицателя смотрели запавшие глаза.
— Когда оно найдет нас?
— Скоро.
Сантар узнал воинов, просачивающихся сквозь мерцающий энергетический щит.
Позади Железных Рук лежали растерзанные тела эльдар рядом с обломками их орудийных платформ. Воины во главе с Сантаром глубоко вклинились во вражескую оборону и были готовы штурмовать сам щит. Он сиял перед морлоками, как лазурное солнце. Сантар почти ощущал электрический привкус на своем языке. Жар щита вызывал у него желание заслонить глаза, но он подавил порыв. Осталось преодолеть последнюю преграду.
Похожие на призраков эльдары не казались нематериальными, как это было в долине. Облаченные в доспехи цвета кости и сжимающие изогнутые визжащие клинки, они атаковали железноруких сквозь щит. Их адские вопли обрушились на морлоков губительной волной.
Сантар зарычал сквозь стиснутые зубы:
— Держаться!
Каждая его кость вибрировала. Стиснутые зубы скрежетали. Еще один вопль, и они раскрошатся.
— Я могу кричать громче, — заверил он воина, атаковавшего его.
Сантар сделал шаг вперед и перешел в контратаку.
Его молниевый коготь разрубил меч воина и вонзился в грудь. Перешагнув через труп ксеноса, Сантар встретился с другим.
Тот нанес диагональный удар, нырнул под меч и развернулся у незащищенного бока первого капитана.
Сантар вздрогнул, когда заряженный энергией клинок рубанул по доспеху. Однако пробить его он не смог. Неизящное движение локтя сломало эльдару ключицу. Нисходящий удар разрубил бы ксеноса, но Сантар качнулся, когда второй напавший запрыгнул ему на спину. Он едва не оглох от адского вопля и потянулся, чтобы сбросить ксеноса, но тот дернулся и упал сам.
Полголовы и шлем исчезли, уничтоженные разрывным снарядом.
Символ Таркана один раз мигнул на ретинальном тактическом дисплее.
По радиосвязи раздался голос снайпера:
— Слава Горгону.
Сантар покончил с тем, которому сломал ключицу, припечатав его безжизненное тело бронированным ботинком. Затем он вытер текущую из носа кровь и коротко отсалютовал Таркану, зная, что тот увидит выражение его признательности. Неспособные, как в пустынной долине, отвлекать и атаковать, призрачные воины эльдар обнаружили, что морлоки крепче в открытом бою. Здесь сплоченность Железных Рук имела большее значение, чем быстрота.
Сантар увидел, как Десаан отбросил ксеноса плечом в воздух, затем поднял болтер единственной оставшейся рукой и расстрелял его в воздухе. Габриэлю показалось, что он заметил след улыбки, коротко встретившись взглядом с визором боевого брата.
Десаан засмеялся.
— Как стрельба по тарелочкам.
— Позерство не принесет тебе никакой пользы, брат-капитан… за исключением преждевременной могилы. Убивай их быстро. Не давай пощады никому…
— Вот ведь незадача, — ответил Десаан. — Кажется, у меня кончились враги.
