Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 1. Волк в ночи
– Конечно, он еще отомстит за братьев! – говорили гости, с уважением поглядывая на Бьярни. – Обязательно! Если человек удачлив, то ему все удается!
Но шли и другие разговоры. Йора уже почти привыкла и притерпелась к мысли о том, что на нее смотрят как на опозоренную, и даже почти научилась держаться невозмутимо, но радости от этого получала очень мало.
К тому же и отцу ее приходилось переносить похожие трудности. В первый же день после общего сбора каждый харад собрался, чтобы подтвердить полномочия прежнего хёвдинга или выбрать нового. Хараду Камберг выбирать сейчас было особо не из кого: достаточно знатными и уважаемыми людьми были все те же четверо: Сигмунд из Гребневой Горы, Ивар из Медвежьей Головы, Эльвир из Бобрового Ручья и Халльгрим из Коровьей Лужайки. Все четверо, нарядно одетые, в платье из тонкого, ярко окрашенного сукна, в накидках из дорогого меха, с золотыми и серебряными цепями, обручьями и перстнями, сидели впереди, каждый в окружении своих родичей и домочадцев.
– Я думаю, нам не стоит долго рассуждать, – начал Ивар хёльд. – Мой родич Сигмунд сын Арнора – мудрый, доблестный и справедливый человек, достойный носить звание хёвдинга и дальше.
– Я так не сказал бы! – возразил Хольм бонд по прозвищу Богач. – Все мы знаем, что в его доме случилось на йоль. Его усадьба была сожжена, дочь обесчещена, а два сына убиты! И за них никто не отомстил!
– Я отомщу за них! – резко ответил Сигмунд хёвдинг. – Только раб мстит сразу, ты помнишь пословицу, Хольм?
– Но кто возьмется за это дело? Ты сам, конечно, в молодости был отважным воином, но хватит ли у тебя сил сейчас, чтобы достойно противостоять конунгу фьяллей – он ведь в расцвете сил, он лучший воин Морского Пути! Не говоря уже о том, что в его распоряжении войско целой страны.
– У меня есть еще один сын. – Сигмунд хёвдинг показал на Бьярни. – Завтра же я объявлю его свободным человеком и наследником всего, что у меня есть. Он со временем отомстит за братьев.
Бьярни кивнул, без похвальбы, но с достоинством. Он привык к мысли, что рано или поздно ему придется это сделать. Пусть и через несколько лет, когда в Камберге появятся дети, наследники рода.
– Но ведь это – не сын твоей жены? – уточнил Халльгрим хёльд. – Он, насколько мне известно, рожден твоей рабыней?
– Эта рабыня – дочь одного из уладских королей, – пояснил Сигмунд хёвдинг. – Я сам раньше не знал об этом, потому что она ничего не говорила. Но я отлично помню, что заплатил за нее когда-то три марки серебром, а столько берут не только за красоту, но и за знатность рода. Так что мой сын от нее благородством своей крови не уступит никому. А многих и превзойдет.
– Это, в конце концов, твое дело, кого ты изберешь себе в наследники, когда других не осталось, – заметил Баульв хёльд из усадьбы Дубки. – Нас это напрямую не касается. Но пока гибель твоих законных сыновей не отомщена, твоя удача и твоя честь под угрозой. Ты не можешь этого отрицать. И я бы высказался за то, чтобы, пока ты не восстановишь честь рода, избрать в хёвдинги другого знатного человека. Мы не можем рисковать благополучием всей округи, доверяя себя хёвдингу, которого боги лишили удачи.
Сигмунд опустил глаза, но не возражал. Все это было верно. Пока гибель сыновей не отомщена, он лишен удачи, а с ним может пострадать и весь харад.
На Ивара хёльда, как его близкого родича, тоже падала тень бесчестья, а Эльвир не имел никакой охоты заседать в суде и разбирать тяжбы, поэтому новым хёвдингом харада Камберг стал Халльгрим. И он, и его близкие не скрывали своей радости: несчастье Камберга пошло им на пользу. А Бьярни мысленно прибавил еще кое-что к провинностям конунга фьяллей. Когда-нибудь тот ответит и за унижение его отца.
Однако Сигмунд хёльд, уже не хёвдинг, держался спокойно и ничем не выдавал, как тяжело ему перенести это попрание своего достоинства.
– Не сиди все время в землянке, пойди пройдись! – посоветовал он сыну под вечер. – Посмотри на девушек, тебе ведь надо выбирать невесту! Я надеюсь, что здесь же на тинге мы устроим твое обручение с какой-нибудь подходящей девушкой, а свадьбу сыграем прямо на Празднике Дис, и тогда твои сыновья, а мои внуки, появятся уже на следующий год. Мы ведь не хотим… слишком откладывать…
– Мне не надо смотреть на девушек, чтобы выбрать, – ответил Бьярни. – Я и так знаю, которая из невест самая лучшая. Ведь Арнвид был обручен с Ингебьёрг, дочерью Халльгрима? Теперь, когда мой брат погиб, для меня самое подходящее взять в жены его невесту. Ведь лучше нее, говорят, никого здесь нет.
– Ингебьёрг? – Все родичи и домочадцы, сопровождавшие хозяина на тинг, посмотрели на него в изумлении. – Ты сказал: Ингебьёрг, дочь Халльгрима?
– Ты с ума сошел! – Сигмунд хёльд развел руками. – И это после всего, что сегодня случилось?
– И после того, как они про меня распускали эти слухи! – с негодованием подхватила Йора. – Ты хочешь породниться с этими людьми?
– Возможно, как раз поэтому. – Бьярни окинул лица родичей серьезным взглядом. – Сейчас род из Коровьей Лужайки – наши соперники. Но если они станут нашими родичами, то им придется изменить свое мнение.
– Им придется сначала изменить свое мнение, чтобы они согласились стать нашими родичами, – заметил Ивар хёльд. – А не похоже, чтобы они хотели это сделать.
– Я думаю, их можно убедить. Мы по-прежнему весьма знатные и уважаемые люди. И богатство наше не слишком пострадало, потому что, в конце концов, погиб только старый дом, кое-что из серебра и три коровы. Но это все мы скоро восстановим. Халльгриму самому выгодно жить с нами в мире и дружбе. Ведь очень многие люди в хараде уважают отца больше, чем его. К тому же он сам обещал отдать свою дочь в жены Арнвиду, и обручение не расторгнуто. Арнвида нет, но теперь я – законный и притом старший, то есть единственный, сын. Я во всех смыслах занял место Арнвида. Под каким предлогом он мне откажет в руке своей дочери?
– А она тебе нравится? – с сомнением спросила Йора. – Ты ведь ее и видел только на Хейтстейне у дяди Ивара.
– Я ее и там особенно не разглядел, – честно признался Бьярни. – Но какая разница?
На пиру после состязаний в беге Ингебьёрг и еще несколько других девушек, ее подруг, сидели в тех же шкурах и масках, в которых бегали, да еще и поменялись ими, чтобы никто не мог угадать, где которая, и звонко хохотали над попытками гостей разобраться, где тут дочь Халльгрима хёльда, а где – ее рабыня. Их это очень забавляло.
– Я ее не видел, но все знают, что она красива, умна и к тому же родом знатнее других невест, – продолжал Бьярни. – Вы ведь не случайно выбрали ее для Арнвида? А раз теперь я наследник его прав, значит, его невеста мне подойдет.
– Что Ингебьёрг лучше других невест, это верно, – согласился Сигмунд, несколько озадаченный.
– Но подойдешь ли ей ты?! – выпалила Йора. – Она ведь тоже знает, что она лучшая невеста в округе, она привыкла иметь самое лучшее и очень избалована! А ведь Арнвид не был… побочным сыном. Не знаю, согласится ли она. Ингебьёрг – весьма надменная девушка. Ведь когда мы заключали ту помолвку, дочерью хёвдинга была я, но она и тогда на меня так смотрела, будто этим родством оказывает мне большую честь! Я даже не знаю, станет ли она вообще на меня смотреть, если теперь дочь хёвдинга – это она, а я… ну, вы знаете…
– Она – самая лучшая невеста в округе, и я хочу ее получить, – непреклонно повторил Бьярни. – Разве наш род не достоин всего самого лучшего? Мы должны настаивать на этом, если хотим, чтобы нас уважали и наши права признавали. А если мы сейчас склонимся и позволим над собой смеяться, то восстановить нашу честь уже не поможет ничто!
И на это Сигмунд не мог ничего возразить. Да уж, доведись Бьярни, как его несчастному брату Вемунду, влюбиться в родственницу самого конунга, он и тогда бы не стал вздыхать в углу, а принялся бы за дело – так же уверенно и толково, как он делал все, за что брался.
На следующий день Сигмунд Пестрый объявил Бьярни своим законным сыном и единственным наследником всего своего имущества, за исключением доли вдовы и приданого дочери. Теперь можно было идти к родичам невесты. Сигмунд навестил Халльгрима в его землянке, но вернулся хмурый.
– Ну, что? – Йора нетерпеливо вскочила, увидев отца, а Бьярни поднял голову. – Что они сказали?
Сигмунд сел на скамью, снял шапку и вытер лоб. Ходившие с ним родичи, Ивар хёльд и Ульв, тоже выглядели невесело.
– Напрасно я согласился… Но я сам виноват! – пробормотал он, бегло глянув на дочь и сына. Бьярни молча ждал продолжения. – Ведь понимал, что из этого не выйдет ничего хорошего, а нового позора нам сейчас совсем не нужно.
– Что они сказали? – повторил Бьярни.
– Сказали, что глина – не то же, что золото! – с досадой ответил Сигмунд. – Сказали, что я оскорбил их род, предлагая им в родичи сына рабыни!
